своё место, набор костей и сгнившего мяса, я тебе не деревенский парнишка.
С ухмылкой наклоняюсь, дразня неповоротливого зомби, и завершаю колдовство знаком подчинения. Теперь ты мой, теперь ты ради меня ещё раз сдохнешь, сгоришь - словом, сделаешь всё, что я прикажу.
- Слышал, ты кладик припрятал, Томарден, - подхожу вплотную и касаюсь кольцом облезлого черепа. Зомби покорно склоняется передо мной в поклоне.
Зомби… Либо ты их хозяин, либо безжалостно крошишь в муку их кости. Другого не дано. А, вообще, тупые создания, всегда с презрением относился.
- Так точно, хозяин.
- И где? - лениво интересуюсь я, со скуки рассматривая склеп. Нападения не боюсь - не посмеет. Я для него сейчас бог.
Зомби подробно повествует, где и что припрятал, я слушаю и записываю, чтобы подложить под дверь заказчика всю интересующую информацию. Меня она не интересует вовсе - никогда не питал непреодолимой страсти к деньгам. Сумма солидная, не спорю, но в побрякушках и ценных бумагах. Последние наверняка уже истлели. Как я и думал, всё не заработанное честным трудом, а украденное у жителей Империи.
Откопать самому? Оно мне надо? Хватит того, что я, зевая, выслушиваю зомби, мечтая лечь спать и послать и Томардена Айбвигиля, и его правнука в глотку василиска. Я не вор, я чужого не возьму, это ниже моего достоинства.
Наконец зомби замолчал, ожидая дальнейших приказаний. Оные были столь же краткими, как войсковые команды: лечь в гроб и ручки сложить.
Дождавшись, пока мой оживленец уляжется, я упокоил его с миром ударом жертвенного кинжала, по клинку которого пустил забирающее жизнь заклинание. Всю вложенную энергию высосало и через моё тело передало в кольцо. Пусть там полежит, не хочу со своей кровью смешивать.
Стёр пентаграмму со лба, по очереди погасил свечи, уничтожил кровавый круг и, наложив заклинание оцепенения - мало ли покойничку по ночам гулять понравится, а я отвечай, они ведь к хорошему быстро привыкают, - задвинул крышку гроба.
Привёл могилу в порядок, даже пыль вернул на место и выбрался из склепа. Огонь был не нужен, я спокойно ориентировался в темноте. Да и какая темнота, если вовсю светит луна?
Кладбище было старое, интересное. Руки так и чесались познакомиться поближе с некоторыми его обитателями, поболтать, сыграть в карты, благо контингент был соответствующий, не крестьянское быдло. Весь род Айбвигиль во всей красе, со всеми дальними и близкими родственниками. Склепы есть не у всех, зато так без труда определяешь, кто чего стоит.
Меня невольно потянуло к свежей могиле. Ну, относительно свежей, потому что цветы успели увять, а земля примяться и покрыться зелёной порослью. Но хоронили в этом году, зуб даю.
Захоронение не в склепе, но рядом, так сказать, под боком. Значит, либо незаконнорожденный, либо из младшей боковой ветви.
Плита тяжёлая, гладкая, приятная на ощупь. Не дешёвая. Не удержался, и провёл по ней рукой.
Тянет меня к этому месту, неспроста тянет. Так обычно бывает, когда там, под землёй, похоронен твой собрат по крови. Утверждать не берусь, тем более наличие тёмного среди дворян - позор, хоронить его с почётом не станут, но смутные подозрения терзают.
Бросил взгляд на имя покойника, осветив его магическим светлячком, - женщина. Обычная женщина, со всеми регалиями. Порядочная подданная Империи, только скажи мне, дорогая, почему мне так хочется порыться в твоей могиле, почему я тебя не воспринимаю, как прочих покойников? Чем-то ты отличаешься.
Постоял немного, пытаясь уловить отголоски чужих мыслей. Нет, не встаёт, мертва, как и положено. И на месте, в гробу. Значит, не вампирша, а то бы такой шабаш при луне устроила!
Может, просто примесь тёмной крови была. Такое возможно, особенно, если незаконнорожденная. Ведьмы часто от обычных людей рожают. Дар у них слабенький, а дочери и вовсе в отцов идут. Так что одно название, что полукровка, даже оскорбительно к нашему роду приписывать. Но почувствовать я могу.
Тёмная, придумал, право слово! Чтоб я всех тёмных в округе не знал! Вымирающий мы вид.
Отошёл, вновь прислушался к ощущениям. Ничего. Полукровка. Интересно, конечно, но обойдусь без её биографии.
Без проблем проник внутрь спящего господского дома и подсунул исписанный лист под дверь.
Всё, закончена моя работа, можно домой, только отосплюсь где-нибудь. Хорошо, что тепло, не окоченею.
Вампирчика, что ли, на страже поставить? Спокойнее будет. А, обойдусь, пусть резвятся, ко мне всё равно не полезут - проклятие Тьхери не шутки.
Помятый после не самой удачно проведённой ночи, я позавтракал тем, что припас в дорогу (вернее, припасли мне, потому как запихивала Одана) и отправился в обратный путь. Настроение было прекрасное - работу сделал, претензий нет, с некромантией развязался, но судьба всегда питала ко мне особую любовь. Наверное, тоже была из светлых.
В трактире, в котором я назавтра нагружал желудок обедом, главной темой для разговоров служили странности, творившиеся возле имения моего последнего клиента. Я не особо вслушивался, но, кажется, там пропал ребёнок. Пропал и пропал, дети часто пропадают, если за ними не следить. Но потом я насторожился, поняв, что история не столь безобидна, как казалась на первый взгляд.
Ребёнка нашли. На кладбище. Фамильном кладбище Айбвигилей. С признаками насильственной смерти.
Крестьяне, безусловно, преувеличивали, но картинка вырисовывалась, что надо. Либо дикий зверь, либо… Версия 'либо' присутствующим нравилась больше, да и признаки указывали на то, что кто-то пытался провести тёмный ритуал.
А теперь с двух раз - кого во всём обвиняли? Правильно, некроманта. И белобрысый баронет наверняка уже во всех подробностях описывал мою личность. Больше ведь некому - тёмный, был на кладбище, знаю некромантию. Остаётся надежда, что побоится соучастия, не признается, а то без вариантов - ожидайте, сеньор Лэрзен Азарх, весёлой команды во главе с сотрудниками Имперского сыскного управления.
Округа полнилась слухами и гудела, как переполненный улей.
Я заметил, что знавшие меня или догадывавшиеся, кто я есть, начали подозрительно коситься в мою сторону.
А тут ещё новое преступление - гибель целой семьи. Хорошо, что хоть ближе к границе наместничества, а не у меня под боком. Только тень всё равно падает - для бешеной собаки сотня миль - не крюк, особенно с порталами.
Жертв обескровили и вырезали сердца. Причём, после смерти. На это были способны только мои собратья по дару, только ума ни приложу, на кого так солнце подействовало, у кого так нервы сдали, чтобы сорваться и в открытую… Я понимаю, месть, сам мстил, сам, бывало, ножом грудную клетку вскрывал, но никогда у случайных прохожих, людей, которые просто подвернулись под руку. И не у детей, я никогда ни за что не трону ребёнка, пусть он будет хоть единственным наследником и средоточием силы Белого магистра. Это против правил, подло, низко и недостойно.
Ехал и пытался понять: кто? Кого так довели, что он решил прибегнуть к подобным ритуалам? Надеюсь, всё-таки они посвящались Тьхери, а не Каашеру.
Власти, только и ждавшие удобного момента, объявили облаву. На всех тёмных. Так что домой приходилось пробираться тайными тропами, постоянно выискивая мысленным взором солдат, питаться подножным кормом и напоминать себе, что сам являешься первым кандидатом для переезда в тюремные застенки.
Ладно, я, как-нибудь выпутаюсь, но ведь они нагрянут домой, заберут детей, Одану. Или поступят ещё проще и логичнее: выманят меня собственными домашними. И ведь выползу, не смогу бросить. Тут уж не собственная шкура дороже.
Всегда начеку, собранный, как дикий зверь, я периодически наведывался в зверином обличии послушать последние новости. Вроде бы, преступления прекратились, а те, что были, не совпадали с моим
