Очень неплохо для женщины, я бы даже сказал, превосходно. Ну, так она и не ведьма, а действительно магичка. Редкое явление, обычно дамы только на зелье, порчу и прочую туфту годны, потому как ни таланта, ни умения, ни мозгов. Зато с таким апломбом свой хилый дар обставят, шаров хрустальных накупят, крыс сушёных - словом, устроят дешёвый цирк, порочащий доброе имя чёрных магов. Магички… Да какие они, хадершет, магички, рядом не стояли!
Разговоры разговорами, а дело дрянь. Детка, похоже, меня вычислила, потому как кастет чуть не проделал дыру в животе.
Что б тебя волки заживо сожрали - кнут Шорана! И задел на излёте. Ну всё, стерва, ты меня разозлила, я тебя на опыты светлым отдам.
Сбросив полог невидимости - какой в нём прок, если она отлично читает мои передвижения, пусть и с небольшим запозданием, - вернул 'подарок', содрав кожу на предплечье.
- Алестина, сеньор Эсфохес, где вы?
А вот и лендлорд. Идите сюда, полюбуйтесь на свою невесту в запале поединка.
Улучив удачный момент, освободил Садерера и защитил его щитом, чтобы Элоиз не прикончила.
Ангерец со всех ног припустил прочь. Сейчас приведёт лендлорда.
Элоиз забеспокоилась, тоже попыталась сбежать, уничтожить следы своих преступных намерений, но я ей не позволил. Снова набросил на себя невидимость - не хватало ещё, чтобы лендлорд меня заметил! Тут же всю вину со своей невинной невестушки на злобного мага перенесёт и письмецо в Дажер чирканёт. Собой разумеется, местным блюстителям порядка это не понравится, они и так ко мне любви не питают.
Подхватил, подвесил в воздухе инструменты некромантки - попрыгай, дорогуша! Они, к слову, остались видимыми: ритуальный кинжал - самое то, что бы показать жениху. Красивое зрелище!
- Сволочь! Подонок провинциальный, я тебе этого не спущу, - зашипела Элоиз.
Значит, я провинциальный, а ты столичная штучка? Мне напомнить, где тебя откопали? И закопают там же, если повезёт.
И тут весёлость, как рукой сняло. Перейдя на магическое зрение, убедился в том, что не показалось, и поспешно сотворил щит, постаравшись сделать его отражателем. Всё равно почувствовал - сшибло с ног, протащило немного, впечатав в дерево. Носом пошла кровь. Плевать, зато живой, и внутри всё цело. А ведь должен был быть фарш.
Щит всмятку. Какое-то там отражение энергии - в клочья разорвало. Вместо меня.
Синим цветом смерти вокруг окрасилось абсолютно всё. Гремучая смесь!
Не знал, что она умеет смешивать Дыхание смерти и Пляску Каашера. Маги, они шутники - назвать пляской перемалывание органов. Их крутит, вертит, сплющивает - словно смерч из ножей, только его не перехватишь, не остановишь - тут нужно уворачиваться и отбивать, если вовремя заметишь, конечно. А я проявил беспечность, упустил мгновение материализации заклинания.
Вдвойне уважаю. Элоиз. Убью с удовольствием и честью.
Утёр кровь, поморщившись от боли в плече, хотел достойно ответить, но понял, что это лишнее - лендлорд видел, как его леди Алестина Лерайи одним мановением руки уничтожила всё живое на несколько десятков ярдов. Видимо, упавшие замертво птички и покалеченные деревья произвели на него впечатление, потому как лендлорд остолбенел, в глазах читалось недоумение. А потом его сменил страх. Тёмного колдовства наш милорд боялся больше всего на свете.
Он попятился, оглянулся на Садарера (тот, к слову, выглядел тоже не храбрецом), потом снова с опаской посмотрел на Элоиз, спешно пытавшуюся спрятать некромантский арсенал и придать себе невинный вид. И иллюзию убрать. Только этот окровавленный труп жених тоже видел и в свете зверского выражения лица возлюбленной истолковал определённым образом.
- Алестина - это ты? Ты…
- Эльхан, я так испугалась! - и бровью не повела. - Сеньор Эсфохес, наверное, вам уже всё рассказал. Тут творились страшные вещи…
- И их творила ты.
- Эльхан, как ты можешь говорить такое? Меня оговорили!
Ох, я бы поверил! Так руки заламывает, так смотрит…
- Я видел, Алестина, видел, как ты держала в руках эти жуткие ножи, как ты колдовала.
- Это не я!
- Покажи предплечье.
Изображая оскорблённую невинность, Элоиз подошла и поинтересовалась, снимать ли ей платье прямо перед ангерцем. Видимо, надеялась, что жених передумает, поверит на слово. И он почти поверил, только Садарер помешал, потребовав, чтобы осмотр провёл маг.
- Речь идёт о моей чести. Вы не верите мне на слово - так почему же готовы поверить леди Лерайи? Мы с ней равны.
Влюблённый олух задумался. В его голове не укладывалось, как может его несравненная невеста оказаться колдуньей. Но от Садарера Эсфохеса не отмахнёшься, не обвинишь просто так в клевете, да и эффектное зрелище всё ещё стояло перед глазами. Словом, он решил раз и навсегда во всём разобраться, чтобы развенчать свои и чужие сомнения. Разумеется, надеялся, что ошибся, что ему всё привиделось, в голову надуло, а у Садарера - больное воображение, подогретое завистью. Конечно, все же мечтают о такой невестушке, как Элоиз. Клад же, а не девушка!
Только невеста была не в восторге, начала кричать, плакать, жаловаться, что лендлорд её не любит, что верит кому угодно, кроме неё. И мысленно подписала смертный приговор нам обоим: мне и ангерцу.
Переругиваясь, троица направилась обратно в замок.
Элоиз держалась особняком - изображала, что дуется. А потом вдруг пустила коня галопом. Я что-то подобного и ожидал: светлого иллюзией не обманешь, он тёмный знак хоть под слоем штукатурки разглядит и, в отличие от жениха, давно её подозревает, присматривается.
Но убежать Элоиз не удалось: лендлорд перехватил, убедил, что доверяет, что никаким унизительным проверкам подвергать не станет, и тут же придумал историю о бликах солнца и таинственных убивцах.
Зато Садарер проявил настойчивость: сразу по возвращению он потребовал проведения немедленного освидетельствования. Мужчины чуть не поссорились на радость некромантке, но ангерец пригрозил политическими последствиями и вызовом на дуэль:
- Если вы полагаете, что я лгал, очерняя вашу невесту, то докажите. Но доказательств нет, а посему это очернение моей чести и гнусная клевета. А за всякое оскорбление принято отвечать, милорд.
И лендлорд сдался, но не потому, что поверил доводам ангерца, а потому, что наоборот, не верил.
Вот ведь идиот, я ж тебе на блюдечке, рискуя собственной жизнью, преподнёс наречённую чуть ли не во всей красе. Ну, извини, она никого при тебе не резала, но я за Садарера отвечаю, не мог допустить, чтобы его кишки на удобрения пустили.
Прошли в дом, позвали светлых.
Я, разумеется, проскользнул следом: не пропущу такое зрелище.
Поняв, что ей не отвертеться, Элоиз сбросила маску, позволила себе грубости и гневные взгляды, чуть ли не проклятия. Садареру и вовсе дала пощёчину, оцарапав щёку и назвав провокатором. Словом, бесилась, ёрзала, как уж на сковородке.
Один светлый предусмотрительно отвёл в сторону и закрыл щитом (правильно, она будет в такой ярости, что, позабыв о боли от охранок, попробует убить) лендорда и ангерца, другой шагнул к Элоиз и попросил приспустить платье с плеча. Она одарила его взглядом 'что б ты сдох' и демонстративно отвернулась. Но маг попался настойчивый, сам потянулся к застёжкам, игнорируя гневные замечания и приказы лендлорда.
Элоиз не сдавалась, сопротивлялась до последнего, проклиная магов и осыпая упрёками допустившего её унижения жениха, но предплечье всё же оголили. И, судя по довольной улыбке, волшебника, знак был на месте. Мгновенье - и он проявился. Его тут же продемонстрировали притихшему лендлорду.
- Она тёмная, милорд, как я и говорил вам. Вы же помните, как леди вела себя в храме.
Это были последние слова светлого. Вот он ещё живой - а вот уже корчится на полу. Кровь фонтаном бьёт из пробитого горла.
