стоимости билета на теплоход, ходивший по реке от Печоры до городка, где стояла база его экспедиции. Остальные деньги передал Шуре, чтобы он объединил со своими на пропой. Заведующий вагоном- рестораном, который был, кстати, закрыт на перерыв, с вида жулик был типичный. Раф сразу въехал в тему и понёс ему всякие загадочные посулы про валюту, фарцовку и прочую чернуху. Заведующий был тёртый жучара, или стремился к тому. Поэтому, оглядев одежду просителей и оценив наглость напора, пропустил их в салон ресторана. Пива, конечно, не было. Заведующий кинул им спасательный круг:
— Пивко-то оно есть, но целевое. Поэтому могу продать только с бутылкой. А пейте прямо здесь, сколько влезет!
Это означало, что этот деляга хочет наценку, суммой равной стоимости тары. На что Раф великодушно повелевал:
— Давай! Цена — дело второе! Разберёмся!
Заведующий жестом фокусника отпёр рундук, закрытый на висячий замочек, с вопросом:
— Парни, сколько?
— Давай пятнадцать, — прикинув по деньгам, молвил Шура.
Хозяин выметнул из рундука на столик пятнадцать «Жигулёй». Попутчики за этот столик прямо и сели, причём Раф на рундук, где лежали внавал заветные бутылки.
— Что подать закусить? — испросил заведующий.
— Рыбы! — отрубил Раф.
Шура стал делать перфоманс, напоминавший конвульсии кооператора, умершего от пыток рэкетиров полиэтиленовым пакетом. Этим он символизировал лимит средств оплаты. Но на предложение мороженой севрюги Раф повелевал:
— Отруби клок!
Стали пить тёплое пиво, макая мороженую севрюгу в соль с перцем.
Тем временем ресторан открылся с перерыва. Какой-то воркутинский шахтёр, увидев пиво, которого не было в прейскуранте, осторожно спросил:
— Это у вас с собой?
— С собой, с собой!
— Вы не уступите бутылочку, с похмелья трубы горят!
— Присаживайся, угощайся, братан! — радушно предложил Раф, и наполнил гранчак шахтёру. Тот жадно выхалкал, кадык его гулял, как всасывающий шланг насоса с неработающим клапаном. Раф наполнил ему ещё. В тот момент подскочил заведующий и предупредил:
— Ребята, если будете брать ещё, то давайте! А то сейчас клиенты попрут, чтобы мне не засветиться!
— Давай ещё пять! — сказал Раф.
— А десять можно? — среагировал шахтёр.
— Можно, только я нырять в рундук больше не буду, один раз выдам!
— Потянет! — среагировал Раф.
Заведующий опять залез в рундук. Раф заметил, что пива там было под самое сиденье, полный рундук. Хозяин опять заботливо запер висячий замочек. Компания села употреблять пенный напиток. Пошли дорожные разговоры. Шахтёр поведал, что был в отпуске, хотел заодно приодеться. Весь отпуск ушёл на встречи с однокашниками и вот теперь едет сдаваться жене, без всяких покупок:
— Даже носки не купил!
— Значит, деньги целые остались?! — испытывающе спросил Раф, прикидывая перспективу развития пьянки.
— Да где там! На такси было — живу-то я не в городе, на шахте Комсомольская. Теперь заплачу за пиво и поеду на автобусе!
— Ясно! — сказал Раф.
Держась за край сиденья, он встал, применяя становую тягу. Замочек с лёгким щелчком слетел вместе с петелькой. Шура, понятливый с полпинка, нырнул в рундук и выудил шесть бутылок пива. Шесть пустых бутылок выкинули в окно, кидая вниз, чтобы не сыграло по стёклам. Замочек поправили, он встал на место как родной! Шахтёр воодушевился, ему стало весело с такими разбитными парнями. Беседа набирала интенсивность. Подскакивал раза три заведующий:
— Севрюжки не подрезать?
— Пока всего вдоволь, мастер!
Раф еще раз пять поднимал сиденье. Пиво, казалось, сейчас польётся из ушей, от тяжелого пивного хмеля головы потянуло в сон. Наконец, рассчитались с уже начавшим что-то подозревать заведующим и разбрелись по купе спать. Раф, превознемогая тяжесть во всём теле, взобравшись на вторую полку, предусмотрительно положил документы под голову, под матрац. Улёгся прямо в одежде, сэкономив на белье, и заснул сном праведника. В пять утра его, как вертухай в карцере, разбудил проводник. Раф подумал, что это заведующий пришел штурмовать за ограбление рундука, и попёр буром:
— Куда рога мочишь? Видишь, приличные люди спят! Другие тебе давно бы шубу повыхлопывали!..
— Чё базлаешь, — вопил привыкший к блатному люду проводник, — Твой выход, Печора!
— Ну, так бы и сказал! Буди Шуру.
— А я чё говорю! Сам буди свою Шуру!
— Базар фильтруй! Фуфел паровозный!
Проводник, продолжая бурчать: «На простыне сэкономил, а пальцы гнёт, как деловой!» — удалился. Раф не смог вспомнить, что лопатник у него под матрацем. С полупроснувшимся Шурой, который даже после визита в гальюн плохо соображал, вышли в тамбур. Поезд уже тормозил, всё ещё бурчащий проводник даже не протёр поручни. Вышли на перрон и прошли сквозь вокзал. Шура повсюду озирался, осматривал окрестности. Ему хотелось пить и отлить одновременно. Попутчики принялись делать ревизию наличности. Было только пять рублей у Рафа на билет, ровно на теплоход.
Город Печора состоит как бы из двух городов: железнодорожная часть, затем, минуя остановку автобуса, так называемую: «Макаронку», существует другая часть города — «Экспедиция». Вот в этой части стоит речной вокзал, там можно сесть на теплоход, и, минуя Усть-Лыжу, Усть-Усу, попасть в городок, где стояла у Рафа база экспедиции. Именно в этой гиблой экспедиции, которая занималась исключительно только поиском нефти и газа, и предстояло Рафу отрабатывать обязаловку последипломного срока — оправдать бесплатное обучение и выплаченную за годы учёбы стипендию.
Денег на билеты у Рафа с Шурой не было. На автобус не сесть… Если разбить пятёрку, то на теплоход не хватит… При этих подсчётах Раф вдруг понял, что его бумажник с документами уехал на Воркуту, забытый под матрасом в купе. Побежали к дежурному по вокзалу. Тот уже такие варианты знал, за все годы работы сталкивался сотни раз. Он сообщил по дистанции, что бумажник надлежит извлечь и вернуть на станцию Печора. В финале сказали, что документы привезут встречным поездом. Но это будет только завтра. Дорога-то однопутная. Обстоятельства были выше Рафа, и ему оставалось только ждать.
Решили, что поедут в экспедицию, куда командировали Шуру. Тормознули УАЗик. Водила спешил за начальником, но понадеялся, что ему за подвоз трояк дадут, и взялся подвезти. Рафа с похмелья и после пережитого словесно понесло. Таким способом из него выходил стресс, если в момент рядом с ним не было подходящей подружки. Если таковая была — то стресс выводился другим способом, более энергозатратным.
Он складно поведал водителю, что они с коллегой, то бишь, с Шурой, приехали руководить возведением монумента: «Память за оборону Печоры». Дескать, они архитекторы. Это он клал почин дальнего намёка, что водитель должен быть сознательным гражданином и прокатить их за просто так. К середине пути, у «Макаронки», водила стал соображать, что денег за подвоз, по причине его высокого гражданского долга, ему не видать, возразил:
— Так немцев же в Печоре не было! Какая оборона?
Раф не спешил доставать джокера из рукава и разводил водителя на эмоции:
— Э-э-э!.. Плохо вы, батенька, учили историю в школе! Какая оценка у вас была по истории СССР?
