— И сколько их таких хороших сделать могут? — сразу взял быка за рога Сибанов.
— Пока три десятка в месяц. С топливом затык — химики по объёмам не справляются. Да и зачем нам много? Или ваши «сороки» на хвостах опять какие-нибудь дурные вести принесли?
— К сожалению ты угадал, Миша, но давай, летуна нашего подождём, его это тоже касается.
После пятиминутного разговора ни о чём, дружеских подначек и шутливого пропесочивания «молодого», то есть Гедевана, дверь, наконец, открылась и к компании присоединился «винтокрылый бог Твери и всех окрестностей» (именно так его титуловал Андреич), полковник Трубников. В принципе, он мог быть и генерал-полковником, благо с главнокомандующим был на короткой ноге больше тридцати лет, с тех примерно пор, когда молодой Межников носил капитанские погоны, а сам вертолётчик — лейтенантские и только что прибыл в ЦБП на стажировку после училища. Но Сибанов потому главкома генералиссимусом и дразнил, что много лет назад, когда встал вопрос о карьерном росте довольно зло пошутил: «Если ты, Миша, себе сейчас сразу после капитана генерала присвоишь, то я тогда стану фельдмаршалом госбезопасности и тебе, чтобы меня снова обскакать, только и останется, как мундир генералиссимуса примерить». Вот так и стал Михаил Александрович Межников «генералиссимусом», для своих, конечно.
— Привет честной компании! — судя по голосу настроение у летуна было приподнятое.
— И тебе привет! — откликнулся главный Следопыт. — Что весёлый такой? Или уже в баре принял?
— Всё б, тебе напраслину на честных служак возводить, Андреич, — высокий и сухопарый полковник присел на диван рядом с Гедеваном. — Свой стакан я ещё на полигоне опрокинул, но то когда было… Так что господа хорошие не жидитесь, а налейте стаканчик коньячку в честь приятного известия!
— Валер, плесни господину Дуэ[123], но немножко, на пару пальцев. А ты, крылатый, не расслабляйся, потому как эта драгоценная жидкость, — Виталий покосился на стоящую на столе бутылку «Наири», — вполне может не в то горло пойти. И, соответственно, корм не в коня будет.
— Вот застращали, застращали, — скороговоркой ответил полковник, но рюмку опрокинул в рот торопливо, словно действительно опасался предсказанной Сибановым неприятности.
Последний же сопроводил залихватский приём алкоголя одобрительным кивком, дождался когда лётчик закусит и только тогда перешёл на серьёзный тон:
— Новости, собственно говоря, две — агентура скандинавов попробовала похитить Занозу и к нам едет посольство южан.
— Ох, ни хрена себе! — удивился Трубников, а вот генерал, поскольку о посольстве уже знал, прореагировал значительно более сдержано:
— Чего от Илюхи хотели? И, кстати, что это вы его самого сюда не притащили?
— Понимаешь, Миша, — вкрадчивым голосом ответил Сибанов, — мы потерпевшего нашего отправили куда подальше, во избежание, так сказать…
— Уж не посольство ли это самое встречать? — криво усмехнулся генерал.
— Приятно с тобой работать, Миша!
— Ты это уже скоро тридцать лет как твердишь, Виталя.
— Так как только ты поглупеешь, так я и перестану.
— Я тебя обязательно предупрежу… — генерал отхлебнул из фарфоровой чашки настоящий чай и продолжил: — А теперь расскажите господа Следопыты подробности. Страсть, как авантюрные приключения люблю.
— Если коротко, то наши северные соседи в результате многолетней операции вышли таки на «пасеку». Точнее — раскопали, на какой тропинке следы к ней искать. И попробовали Илюшку нашего в полон взять и расспросить со всем старанием, — несмотря на шутливость оборотов, лица всех слушателей были серьёзны и сосредоточены. — Мы, правда, сами его к ним аккуратно подводили, так что парень был на стрёме и вывернулся.
— А через кого они работали? — Межников задал вопрос, что называется, по существу.
— Я думаю. Миша, что погоняло «Дуб» тебе знакомо?
— Да уж, наслышан. То есть ребятки через него заходили?
— Нет, он сам оттуда. Мы, собственно говоря, на него ополчились, когда Валерка, — кивок в сторону Гедевана, — обратил внимание, что из наших не осталось практически никого, кто бы с ним работал. Что само по себе напрягает. А когда мы «гостей дорогих» с чувством распросили, то один из прибалтийских парнишек признался, что да — были таки заказы на «сырую работу». Так что действительно шкандыбалы хвосты подчищали качественно. По нашим нынешним прикидкам, настоящий Дуб с их помощью дуба дал лет пять назад, а потом под его личиной уже их человечек шалить начал.
— А может, и с самого начала он ихний был?
— Нет, не может, Василий ещё лет двадцать назад с Дубом контакты навёл, в общем-то наш первый «мирный договор» был, так что точно рокировочка была.
— Взяли страдальца?
— Соскочил. Очень красиво уход обставили… Кстати, Николай, — обратился Сибанов к Трубникову, — если тебе запчасти к «Ирокезу» нужны, можешь на мигаловском аэродроме пару горстей набрать.
— Вот даже как! — восхитился вертолётчик. — А что только запчасти? Целый взять не могли?
— Смогли бы, но военная фортуна, сам знаешь, девка такая… Капризная, стерва!
Межников молча сделал отхлебнул чаю, несколько секунд покатал жидкость во рту, проглотил, потом поставил чашку на стол и посмотрел на главу Следопытов:
— То есть я правильно понимаю, что вертолёт был только для прикрытия?
— Да, именно так.
— И, соответственно, игра пошла резкая.
— Совершенно верно! — Виталий Андреевич выбил пальцами дробь по столешнице. — Валер, давай-ка сюда диковинку!
Терёшин достал из портфеля небольшой свёрток и положил его на стол перед собой.
— Что там? — спросил Межников.
— А ты открой, Миша. Порадуйся.
Генерал аккуратно развернул бумажный кулёк.
— Твою мать! — выдохнул он, глядя на лежащий перед ним фрукт с далёкого юга и нашивки Королевских ВВС Швеции.
Глава 6
Город Михнево. 50 километров южнее Столицы.
— … Вы толком так ничего и не объяснили, полковник! Так — намётки и намёки сплошные. Может, более конкретно поговорим?
— Ага! Уф! Хорошо! — Удовиченко опрокинул на себя лохань холодной воды и теперь пыхтел и фыркал словно морж, вылезший на берег. Разговор продолжился и в парной, как говорится — без отрыва от производства.
— Что «уф»? — я сам окатился ледяной быквально минуту назад и отлично понимал состояние полковника, но не всё же гостям нам по ушам ездить и психологически давить.
— «Уф» — потому что хорошо! — рдея лицом, умиротворённо ответил полковник. — Больше двух недель к вам добирались, а в дороге какая на хрен баня?
— Обыкновенная, следопытская.
— Это как? — на лице Удовиченко явственно отразился неподдельный интерес.
— Да элементарно! Неужто не знаете?
— Может и знаю, но не знал, что она «следопытская», — мы устроились на лавке в предбаннике и
