— Толково, вот только светить я сам буду — нечего лёжку снайпера палить, — внёс рацпредложение капитан.
Я снова взялся за рацию:
— Гвоздь Занозе!
— Здесь Гвоздь! — немедленно ответил дежурный.
— У вас есть мощный фонарь или фара-искатель? Лучше — два.
— Есть.
— Готовьтесь по команде подсветить наблюдателей.
— Понял. Через две минуты будем готовы.
Полковник во всю эту мельтешню не лез, хоть и вооружился болгарским автоматом, и теперь сидел на полу, удобно облокотившись на диван.
— Сергей Сергеевич, а что на полу-то? Не простудитесь? — подколол я его.
— Подоконники тут низковаты, а лучше сопли в носу, чем свинец в мозге, — подтвердил он мою догадку.
Пока мы общались, Верстаков ушёл на чердак, а Коля Бубён выбрался из подвала и прошёл в одну из многочисленных комнат, где для него открыли окно.
— Илюха, к нам гости, — позвал меня Тушканчик, занимавший позицию в «комнате отдыха». А как ещё назвать комнату в которой из мебели только кровать три на три метра размером, а? Не «рабочим же кабинетом»? — Пять человек, идут не таясь, — и после небольшой паузы Иван удивлённым голосом добавил, — и у них щиты.
— Что за щиты? — полковника явно заинтересовало такое несоответствие условиям современной войны.
— Это полицаи местные, — объяснил я всем, вовремя вспомнив рассказы Говоруна. — Они тут предпочитают врукопашную и на холодном оружии разбираться — если только не дуэль или серьёзная разборка. Вот те, кто за порядком следят со щитами и ходят.
— То есть к нам в гости власть местная пожаловала?
— Похоже на то.
Я нажал тангенту:
— Дока Занозе! — получив подтверждение что меня слышат, продолжил: — Как подкустовые поживают?
— Всё спокойно, сидят.
— У капитана какой ствол с собой?
— «Ксюха».
— Оставь его контролировать кустовых, а сам повернись к парадному входу, у нас гости.
— Понял, выполняю.
Настал черёд нашего маневренного резерва:
— Бубён Занозе!
— На связи, — голос Николая был сух и деловит.
— Ты где?
— Лежу у забора на полпути к калитке. Гостей вижу хорошо.
— А они тебя? — Приглушённый смешок в ответ. — Ну и замечательно! Жди команды.
Полковник тем временем поднялся и направился в ту комнату, где сидел в засаде Иван.
— Сергей Сергеевич, вам лучше поглубже закопаться, я за вас головой отвечаю, — и я показал рукой на дверь в парилку.
К чести Удовиченко, он спорить не стал, а перехватив поудобнее свой ствол, пошёл к предбаннику. В принципе, ничего особо опасного сейчас не происходило — выкурить восьмерых тертых жизнью вояк из капитального здания бани без применения тяжёлого вооружения у местных вряд ли быстро получится, но мы сюда не воевать приехали. А потому лучше, всё-таки, на базаре съехать.
— Федя, — позвал я Говоруна, — бери Серёгу, и туда — встречать, — я показал рукой на входную дверь.
Ребята сноровисто заняли позиции в простенках. Сам же я сделал пару шагов и выключил в комнате свет, оставив гореть только торшер, стоявший неподалёку от входа — он весьма удачно освещал пространство у парадной двери, но при этом не подсвечивал ни меня в глубине комнаты, ни Говоруна, расположившегося за массивным креслом вне освещённого пространства.
«Снайпер «держит» двор перед домом и калитку, а капитан — особняк и подходы с той стороны, — я ещё раз быстро проверил нашу диспозицию. — Ближние подходы с фронта обеспечивают трое моих, а с тыла — старлей. Единственное, что напрягает — это особняк. Там, вроде никого нет, и когда мы подходили, я ни одного огонька не заметил, но это ни о чём не говорит — они могли засесть там ещё задолго до того, как мы помыться пошли…»
— Дока Занозе.
— Здесь.
— На соседний дом взгляд кинуть можешь?
— Да.
— Посмотри «совиными глазками», что-то он меня смущает.
— Понял.
— Отбой.
А минуту спустя в дверь вежливо постучали.
Для нас, правда, это неожиданностью не стало — за несколько секунд до этого Саламандр, наблюдавший за противником с помощью маленького зеркала на раздвижной ручке, жестами показал, что незваные гости уже на крыльце.
Делаю знак Серёге, что можно ответить:
— Да-да, войдите! — в юморе ему не откажешь, ручка повернулась, дверь дёрнули, но дверь, замотанная «струной» приоткрылась буквально на пару миллиметров.
«Интересно, какие у них там сейчас лица?»
— Откройте, пожалуйста! — глухо доносится из-за двери, но особой агрессии в нём не слышно. — Я помощник шерифа города.
— А вы по какому вопросу?
— На вас поступила жалоба от граждан! — «Хрена себе у него лексикончик! Будто участковый минувших времён… Сразу на ум рассказ про мальчика, выплеснувшего в окно манную кашу приходит».
— А что за жалобы? И от каких таких граждан? — жестом я остановил Саламандра и сам подключился к разговору.
— Жалоба от гражданина Баргузенко о том, что его и его друзей избили и отобрали принадлежащее им имущество.
«Да, Самоед, жжёт!» — подумал я а вслух ответил:
— Мы никакого Баргрузинко не знаем! Да и вас тоже.
— Я могу значок показать!
— И я тоже. С детства их собираю. Знаете, какая у меня коллекция? — и гораздо тише спросил в рацию: — Бубён, здесь Заноза. Доложи обстановку!
— Стоят смирно, даже под стенку не встали, — немедленно ответил прапорщик. — «Сайги» за спинами висят. Они у троих. Ещё у двоих «трешотки» старые — ППСы [134]. Щиты и дубинки.
— Понял тебя, Коля.
«Ситуация непростая — с одной стороны заход местных несколько необычен, с другой — вроде не давят сильно на нас, а скорее приглашают на разговор. Но это может быть как просто попыткой урезонить буйных и сильных гостей, так и манёвром и обезглавить караван. Надо быть полным придурком, чтобы не разобраться, кто у нас командует. Ну, Илюха, от твоего решения сейчас зависит, по какому пути мы сейчас пойдём — Слова или дела!» — все эти размышления заняли едва ли пару секунд, и я, наконец, принял решение.
Взмахом руки я привлёк внимание Говоруна и жестами спросил, знает ли он как выглядит бляха
