горами. Половина из тех, кто стоял напротив него и ухмылялся презрительными усмешками, ни разу в жизни не применяли настолько тонкую магию, чтобы зачаровать себе одежду и пользовались услугами мастеров, так что их усмешки разбивались об утёс самоуверенности Андрея, как волны о гранитный берег. Правда, спеша похвастать успехами, он забыл, что домотканые тряпки не могут соревноваться с блеском костюмов от Кутюрье, поторопился он на встречу, не подумал о том, что встречают по «Дольче и Габбана»…
Подтянув поясок и одёрнув полы рубахи, Андрей поклонился императрице, не забыв обозначить полупоклон Мидуэлю. Лица некоторых драконов, стоявших за спинами Яги и Мидуэля, вновь скривились в презрительных гримасах, отдельные особи даже не поклонились принцу, а вот это граничило с прямым оскорблением наследника. Ягирра единственная из всей массы народа уловила искру гнева в синих глазах сына, почувствовав через родовую татуировку буйство магии, клокотавшей в нём. Жёлтые вертикальные зрачки превратились в тонкие щёлочки, спрятав в глуби глаз пожелание смерти некоторым драконам из её окружения.
Ягирра махнув рукой, подошла к сыну. Остальные, повинуясь жесту повелительницы, остались стоять на месте.
— Должно было случиться нечто важное, что заставило тебя отринуть дела и прилететь ко мне, — коснувшись губами лба Андрея, спросила она, тут же беря его под локоток и отводя за фонтан. Звуковой и визуальный пологи отгородили пару от окружающего мира.
— Может ли данное когда-то слово быть достаточным аргументом для встречи с Императрицей? — спросил Андрей.
— С императрицей, не с матерью? — в голосе Яги проскользнуло разочарование.
— Да, матушка, — простое слово, сказанное с любовью и тёплая интонация, заставили царственную эльфийку улыбнуться открытой улыбкой, вернув на миг ту Ягирру, которую Андрей давно признал матерью.
— Мне следует привыкнуть, что любые твои поступки так или иначе отражаются на судьбах государств и народов, — Андрей скривился. — Не гни губы, помни о манерах, — гримаса отвращения на лице сына вызвала весёлый смех.
— Какой же ты ещё ребёнок, — сказала Ягирра. — Если бы не глаза старца, — шепотом продолжила она, вглядываясь в родное лицо. Андрей отвернулся, его губ коснулась грустная улыбка.
Несколько минут они просто сидели на лавочке, наслаждались обществом друг друга и смотрели на игру солнечных бликов в брызгах фонтана. Ему было тепло и уютно в обществе Яги, разве что рядом с Анией было теплее. Прошло достаточно много времени с момента возвращения на Иланту, но ни разу им не удалось остаться наедине и поговорить, просто поговорить… Короткие встречи, три, максимум четыре фразы, сказанные друг другу второпях, не способствовали сближению. Свалившиеся на голову подданные, тяжёлое решение и принятие императорского венца, постоянная забота о создании государства и расчистка места под солнцем для присягнувшего на верность народа, жирной чертой отделили мать и сына, который демонстративно стал дистанцироваться от политики. Многие главы кланов возлагали на него серьёзные надежды, но лидер, заставивший объединиться людей, драконов и эльфов, резко оборвал связывающие его с кланами ниточки и ушёл в тень матери, посвятив большую часть времени другим людям и своёй избраннице. Ягирре понравилась Ания, она не собиралась как-то вмешиваться в личную жизнь Керра, но в глубине души надеялась, что тот выберет Ланирру… Впрочем, красная дракона в любом случае не останется в накладе. Яга никак не могла привыкнуть к новому Керру. Молодой дракончик кардинально изменился, теперь перед ней был взрослый дракон, переживший за год больше, чем некоторые переживают за тысячу лет. Этот дракон знал себе цену и мог постоять за свои слова и убеждения. При каждой встрече Яга вспоминала пыльную дорогу и белоснежного хасса, уносящего сына в далёкий Ортен. Давно канул в лету белый, как снег хасс, но сама жизнь превратилась в дорогу, которая уводит её птенца от родительского гнезда.
— Матушка, — прервал молчание Андрей.
— Не подлизывайся, ты прилетел за кого-то просить, кому ты чего успел наобещать? Не так ли?
— Ашше.
— Великая Мать…, и ты гнул губы, ещё раз убеждаюсь в собственной правоте о твоём влиянии на мир, окружающий нас. Тяжело осознавать, что слова правительницы миур и её просьбы должна выслушивать Императрица. В чём заключается твоё затруднение?
— Оно в той же степени твоё, как и моё, — сказал Андрей. — Великая Мать живёт надеждой на свободу подгорного народа.
— Ты говоришь так, как будто я их порабощаю.
— Да, — сверкнул глазами Андрей, Ягирра чуть не поперхнулась. — освободите Ашшу от клятвы. Вы, Ваше Величество, знаете, от какой, я обещал.
Зря он ляпнул последнюю фразу. Суровая императрица, занявшая место Яги, окатила молодого драконьего оборотня ледяным взглядом.
— Ты дал слово от моего имени? Какое ты имел право!?
Андрей страдальчески закатил глаза. Близнецы всемогущие, Многоликая — Богиня милостивая, что с ним происходит, создаётся такое впечатление, что он становится с каждым нём и часом тупее, не подумал о восприятии монаршей особой таких новостей, которые следовало подать под другим соусом. Со стороны «я обещал» смотрится не иначе, как будто их давал «голос» императрицы, а слово императора — закон. Тупень…
— Ваше Величество, помощь Ашшы сыграла ведущую роль…
— Как ты посмел разбрасываться словом императора!? — взвилась Яга, от гнева не желая слышать никаких аргументов.
— Я обещал помочь не Великой Матери, а миуре по имени Ашша.
— ЧТО? Ашше? Правительница миур разрешила называть себя по имени, без упоминания титулов и приставок? Только члены прайда могут называть друг друга простыми именами, а чтобы войти в прайд… ТЫ СПАЛ С НЕЙ? — прошипела Ягирра в лицо сына, сделав неверный вывод. — Ты, ты… — она задохнулась от возмущения. Андреем овладела жгучая обида на несправедливое обвинение, ведь мать голословно обвинила его, не слушая объяснений.
— Позор рода? — холодный, без единой эмоции голос, остановил поток обвинений в зародыше. В синих глазах поселился лёд. — Если Вы, Ваше Величество, считаете, что мне было приятно от слияния разумов, то Вы глубоко заблуждаетесь и сделали неверный вывод из неверных предпосылок. Возвращаясь к теме слов и обещаний — я обещал, что приложу все силы, к тому, чтобы убедить Вас снять древние клятвы. Я горжусь тем, что Великая Мать разрешила считать себя сестрой, как-никак мы стали ближе, чем сёстры. На тот момент слияние разумов было синонимом доверию, моя жизнь висела на волоске ни больше, ни меньше. Миуры, если Вы не забыли, единственные хранили верность Вам на протяжении трёх тысяч лет, — Андрей завёлся и не мог или не хотел останавливаться. — Было интересно узнавать свою родословную из чужих уст и разума. Вы правильно заметили, Ваше Величество, что мои поступки влияют на судьбы народов. Храня верность Вашему Величеству, Великая Мать ввязалась в войну с Императором. Хазгару больно прищемили хвост. Без армии миур, их поддержки и мегалитов я не смог бы захватить портал. Ни один дракон не ушёл бы с Нелиты, если бы Ашша не встала на мою сторону и не поддержала заговорщиков. Разве это не стоит освобождения от древних клятв? Если Вы не сделаете этого, то подпишите миурам смертный приговор. Хазгар спокойно обложит гору Лидар и предгорье легионами, блокпостами и уморит кошколюдок голодом. Можно иметь сколько угодно мегалитов, но от этого посевные площади не увеличатся. Ашше хватило такта не нагружать меня излишними просьбами. Мне неприятно слышать из Ваших уст несправедливые обвинения и чтобы не наговорить того, о чём в последствие сильно пожалею, Я оставлю Вас, вверив судьбу миур Нелиты в Ваши руки. Поговорили, называется…
Низко поклонившись, Андрей одним движением руки убрал охранные пологи. Миг, человека сменил дракон. Толчок всеми четырьмя лапами и через несколько минут дракон стал меньше воробья.
Её Величество долго провожала взглядом, такую дорогую сердцу точку в небе. На лице императрицы не отражалось ни единой эмоции, но в внутри всё кипело и вымораживалось одновременно. Обида сына ощущалась на физическом уровне. «Прости, Керр. Сынок, прости»…
Вечером того же дня Андрей решил плюнуть на политику, Ортен, драконов, чужое мнение и
