нагрузка. Оно нам надо?
- В каком смысле? - не понял Николай. - И какое это имеет отношение ко мне?
- К тебе? Самое прямое. Кто тут устроил непотребство, и такое непотребство, что мир просто отпочковался от основной реальности?
- Погоди, - Шмелев налил себе водки и выпил не закусывая, отмахнувшись от заботливо поднесенного русалкой огурчика. - Теперь то же самое, но по буквам. Можно на пальцах, как самому тупому.
- Хм, - ангел стряхнул с сигары длинный столбик пепла. - Ты создал параллельный мир, понятно? Не беспокойся, он отнюдь не первый и не последний, так что основы мироздания, так сказать, не потрясены. Хотя начальство и было несколько недовольно. Вулканы не взрывались? А астероиды не падали?
- Вроде нет.
- Тогда все в порядке - учтено, взвешено, и далее по тексту… Работай, Николай Васильевич, в твои дела никто не будет вмешиваться. Но и ответственность, сам понимаешь… Кто заварил кашу, тому и расхлебывать. Могу только обрадовать - основной противник тоже лишен возможности воздействовать на ситуацию непосредственно.
- Какой еще противник? - удивился Шмелев.
- Говорю же - основной.
- Черти?
- Ай, не смеши. И не смешивай порядочного росского черта, который и к нечисти-то не относится, с врагом главным. А враг силен, коварен и опасен. Сам еще увидишь. И не радуйся - он найдет много способов навредить косвенно, чужими руками. Доказательства нужны? - ангел вытащил из-за пазухи сложенную в несколько раз карту и расстелил на столе. - Вот, смотри.
Синие стрелки, нацеленные на Татинец и Славель, смотрелись зловеще и неотвратимо. Даже ничего не понимающая в географии с топографией русалка охнула и крепко сжала руку князя - зловещие символы подействовали даже на непосвященных. У ученого кота, к которому во время процедуры инициации речи перешло большинство знаний Змея Горыныча, шерсть встала дыбом и округлились глаза.
- Это пипец, - пробормотал Базека и машинально схватился за бутылку. - И все на наш редут.
- А кто говорил, что будет легко? - Израил Родионович достал откуда-то из бездонных карманов красный карандаш и ткнул в карту немного южнее города. - Летом Орда будет здесь.
- Когда точно, неизвестно? - голос Шмелева был сух и деловит.
- Тебе по полочкам разложить? Дебил что ли? - удивился ангел. - Самому головой подумать не судьба?
- - Не груби князю! - русалка подскочила, красивая и рассерженная одновременно. - Ой, извини, Израил Родионович.
- Да чего там, - усмехнулся Изя, - дело житейское. Вот смотри, Василич, кочевники будут наступать двумя малыми ордами. Одна прямо на тебя через Булгарское ханство, а вторая пройдет южнее, отрезая Татинец и Славель от низовских княжеств. После твоего падения, да не зыркай так, я теоретически, да… После твоего падения планируют встретиться у Владиславля, чтобы потом опять разойтись. Глорхи-багатур, командующий северной ордынкой, вернется назад, на зачистку местности, а сам Пету-хан возглавит поход на запад, к последнему морю
- Я и говорю - пипец, - повторил Базека.
- Как бы не хрен, - возразил князь, к которому, воспользовавшись трагичностью момента, забралась на колени русалка. Николай неосознанно поглаживал Яну по спине, но мысль не потерял. - У нас есть чем встретить незваных гостей.
- Мало, - упорствовал кот. - Огнестрельное оружие против Орды? Не смеши - тысяч пять завалишь в первые полчаса, а остальные из тебя бефстроганов сделают.
- Я бессмертен, не забывай.
- Не стал бы на это сильно рассчитывать, - хмыкнул ангел. - Убить не убьют, но разве мало других способов избавиться от бессмертного? Могут в бетон целиком закатать, или стаю вампиров приставить на веки вечные, служил бы им бесплатной столовой.
У русалки недобро блеснули зеленые глаза, а зрачки в них вдруг стали вертикальными:
- Я сама любого кровососа живьем сожру вместе с потрохами.
- Яна, не груби гостю, - Шмелев приобнял боевую подругу за плечи и пересадил на лавку. - Я верю в твои чувства. Но не стоит проявлять их слишком бурно. Не здесь и не сейчас.
- Ночью?
- Тьфу ты…
- Не беспокойтесь, Яночка, - заверил Израил Родионович. - У вас еще будет с кем повоевать. Ведь после разделения наших миров большая часть всякой гадости досталась вам. Нечисти, я имею ввиду. И сдаваться без боя она не собирается.
- Я заметил, - согласился Шмелев. - А наступающие на нас кочевники, кто они?
- Пока еще люди, но направляет их именно нечисть. Да это везде и всегда.
- Понятно… А вот скажи мне, Израил Родионович, смогу ли я теперь в свой мир вернуться?
Ангел ненадолго задумался, а русалка затаила дыхание, со страхом ожидая ответ.
- Домой? Да пожалуй… Пошли!
- Что, прямо сейчас ?
- Ага.
- А как же… - Николай не договорил. - Но летом же…
- Вот именно! Так что неси свою ношу и не пищи. Ну что, выпьем на посошок? - повинуясь взгляду ангела, со стола поднялись стаканы и застыли в воздухе. - За нас, за попаданцев! И пусть Спящие проснутся!
- Кто? - не понял Шмелев.
- Да ты и сам знаешь, - туманно пояснил Израил. Потом чокнулся со всеми, включая ученого кота, выпил одним глотком и, превратившись в луч света, исчез в синем небе прямо сквозь оконное стекло.
Коля долго смотрел ему вслед. Но вот, наконец, повернулся к Яне и тихо прошептал:
- Странный тост. Но знакомый.
Глава 12
В начале лета в Татинец стали стягиваться войска. Он так и остался столицей объединенного княжества, хотя Юрий Всеволодович и приглашал Шмелева переехать в Славель, располагавшийся совсем чуть-чуть, но подальше от границы. Николай отказался - в новом городе вольготнее дышится. А старому-то на тридцать лет больше.
Народ на стенах и у ворот, одетый нарядно по случаю внеурочного праздника, встречал прибывающих воинов цветами, хлебом-солью, да едкими, порой переходящими всякие приличия комментариями. Время еще не сгладило не самые приятные воспоминания о житье-бытье до переселения в Татинец, и то, что сопредельные княжества присылали малые дружины в общее войско, не делало их правителей лучше или добрее. Пополнение принимали деловитые домовые и без лишней суеты определяли на постой. Город впитывал людей как губка.
Все это столпотворение не могло не радовать главного хлебного поставщика армии - бывшего франконского купца, бывшего Бертрана Куртуазье. Два раза бывшего потому, что ушлый негоциант еще пару лет назад принес присягу Николаю Шмелеву, предварительно перевезя из провинциальной Лютеции семью и немалый капитал. И вот новый русс Борис Кутузов, сверкая толстой золотой цепью поверх малинового кафтана, поучал старого компаньона с тех еще, франконских времен:
- И в первую голову, Рене, никому не говори своего имени.
