нами, не с приютскими детьми, выживавшими десять лет кряду в самых нечеловеческих условиях. Чем больше мы присматривались к нашим новым руководителям, тем больше находили в них странностей, а руки так и тянулись, зажать в руке что-то увесистое и ударное, на всякий тревожный случай.
Остальные наши приютские, уже на второй день восприняли все перемены как должное и были счастливы. Про воспитателей молчу, воспитанники в них души не чаяли. Новая мадам, в первые же минуты знакомства, объяснила, что герцог Конрад Третий и Верховный Жрец Хайнтли Дортрас, разобрались в том, что происходит в приюте и на замену старому персоналу, ворам и негодяям, прибыли они, лучшие воспитатели детей в герцогстве. Оно-то, конечно, все это понятно, вот только с детьми эти люди, если и имели раньше дело, то только со своими, да и то, вряд-ли. Видели мы несколько раз в своей жизни сержантов Городской Стражи, гоняющих каждый год своих новобранцев, так нашим воспитателям новым, они и в подметки не годились. Слабаки они, по сравнению с нашими попечителями и учителями.
Мы ждали-ждали, но неприятностей все не было, а даже, наоборот, наступили очень даже хорошие перемены. Кормить стали отменно, при мадам Эре, так несколько раз за все годы на столы накрывали, исключительно по большому поводу или празднику какому. Возобновилась учеба, каждый день мы шли в класс и занимались арифметикой с азбукой. На работы в город нас уже не отправляли, а во дворе была построена настоящая игровая площадка. Все как положено: качели, карусели и песочница для малышей. Благодать и рай на земле.
Два дня мы не выходили ночью в город, воспитатели не спали и, кто-то из них, всегда находился во дворе. Однако, на третью ночь, решили рискнуть и посмотреть, что же будет и как они на это отреагируют. Их реакция, нас, мягко говоря, удивила. Когда мы внаглую отгибали доску забора, и выбирались на улицу, здоровяк Ганс, дежуривший в эту ночь, просто отвернулся и сделал вид, что в упор нас не замечает. Ладно, это можно было списать на какую-то доброту отдельно взятого человека, но когда ситуация, с точностью до мелочей, повторилась на следующую ночь, в которую дежурил воспитатель Лука, то мы растерялись. Как такое возможно? Мы не понимали что происходит и это заставляло нас нервничать.
Отставив такие непонятки в сторону, наша дружная троица продолжила заниматься своими ночными делами. Босяки к нам привыкли быстро, слушались беспрекословно, и зачастую, мы просто бродили по окраинам города. Где-то по мелочи приворовывали, не без этого, конечно, но уже не для того чтобы прокормиться самим, приютских харчей хватало с избытком, а для наших уличных 'гвардейцев'. В одну ночь пограбили парочку выпивох, во вторую рыбную лавчонку, где этим днем хозяин крепко поколотил одного малыша-попрошайку, а как-то, повезло, наткнулись на мясника, который ранним утром решил раньше всех своих конкурентов, сделать завоз свежего мяса в свою лавку. Стоя толпой в полтора десятка человек посреди улицы, мы перегораживали ему проезд и дядька был догадлив. Сам, без единого слова с нашей стороны, мясник вытащил пять утиных разделанных тушек и отдал нам.
Впрочем, все это мелочи, и нам требовалось серьезное дело. Как верно заметил один мудрый человек: 'Бедных грабить смысла нет — с них взять нечего', а потому, нужна была, достойная риска, по настоящему хорошая цель. В Белый Город, по адресам указанным в картотеке Гнуса, мы соваться пока не рисковали, а по окраинам, состоятельные господа не жили. Однако, была мадам Эра, наша незабвенная и несравненная бывшая хозяйка. Пусть, она отошла от дел приюта и нас никаким боком теперь не касается, но мы были уверены, что такая тварь жить не должна.
Две ночи мы кружили вокруг ее усадьбы, как раз неподолеку от лавки Толстого Петры и Площади Умельцев. К делу подошли очень серьезно и за это время узнали все привычки местных стражников, время их прохождения, какова высота забора, как клички двух собак карауливших дом мадам Эры и, даже, как зовут ее любовника и с кем он спит помимо престарелой злюки. Все было готово, все продумано, просчитано до мелочей, и весь день мы мысленно готовили себя, что вот, именно сегодня, мы очистим мир от чудовища. От твари, которая продавала налево продукты, дрова, одежду, и забирала себе все, что шло на нас из казны, а из-за этого, каждую зиму, в землю подле забора, зарывались все новые и новые детские тела.
Наступила ночь, мы привычным путем покинули приют и, практически сразу, Курбат сделал знак пальцами, что за нами кто-то идет. Возможно, что это только случайность, а может быть, что и нет. Свернули к мосту, перекинулись несколькими словами с бродягами и разошлись в разные стороны, мы гулять, а они за нами вслед, проверять, что за хвост такой за нами увязался. Гуляли по городу до утра, а уже на рассвете, вновь на обычном месте встреч, нас ждал Длинный Лога.
— Парни, — голос его был возбужден. — За вами слежка, самая настоящая, без дураков, зуб даю. Три человека, постоянно сменяются и ходят по пятам. Очень хорошо ходят, грамотно.
— Пламен, — Звенислав оглянулся по сторонам. — Надо ноги делать.
— Курбат? — спросил я. — Ты как?
— Не нравятся мне все эти странности, которые вокруг происходят. Надо бежать из приюта.
— А как же наши, которые останутся? — задал я, как мне казалось, самый важный вопрос.
— Если мы на воле будем, — ответил Курбат, — то сможем им помочь, коль с ними, вдруг, беда какая приключится.
— Решено, завтра мы в отрыв, — я повернулся к Длинному Логу, который заметно посмурнел, узнав, что мы покидаем его самого и ребят. — Помощь твоя нужна будет, Длинный.
— Да? — он вытянул свою шею.
— Мы в Старую Гавань пойдем, там нас просто так не достать, и проходить будем через Пять Переулков. У тебя ведь там знакомые есть?
— Есть, — подтвердил он.
— Отлично, сделай так, чтоб они нам хвосты отрубили, а за нами не заржавеет, ты знаешь.
— Я то знаю, — голос его был невесел. — Вот только без вас трудновато будет. Удачливые вы и дерзкие, да и привыкли мы к вам.
Хлопнув его по плечу, как можно уверенней, я сказал:
— Мы в Старой Гавани не на пустом месте будем, нам сам Кривой Руг поддержку обещал. Если все путем будет, то и вас подтянем, друг.
В первый раз кто-то из нас, назвал его другом, он обнял меня за плечи и только прошептал:
— Все сделаю, друг.
Расставшись с предводителем местной шпаны, вернулись в приют и весь день посвятили тому, что обдумывали свои дальнейшие действия. Уроки окончились, ужин прошел как всегда, прошлись по территории, а в ночь покинули приют, как нам думалось, навсегда. Наш побег и отрыв от сыщиков, идущих по нашему следу, прошел как и планировалось и, уже утром, пробираясь окольными путями, мы вышли к таверне 'Отличный Улов'. Когда мы подошли к парадному входу, то первого кого встретили, был тот, кого мы выручили, то есть пиратский капитан Одноглазый. Его мы не узнали, а вот он нас, запомнил видать крепко, и когда нас со Звениславом обхватили две здоровенные ручищи, то мы подумали, что это те, кто за нами следил. Но голос оказался знакомым и громогласно объявил на всю округу:
— Это мои друзья! — он оглянулся, разглядел своим единственным глазом Курбата и продолжил: — Все трое!
К нам подходили бойцы пиратского капитана, которые вместе с ним 'отдыхали' на галере, хлопали нас одобрительно по плечам и называли своими друзьями. Не общались мы никогда раньше с народом разбойным и лихим плотно, и удивились, что такое понятие как обычная человеческая благодарность им не чуждо. Впрочем, если того потребует дело, то и прирезать могут. Пожалкуют, конечно, не без этого, но потом.
Руки Одноглазого отпустили нас и я смог его рассмотреть. Примечательная и колоритная личность: невысокий человек с огроменными плечищами, напоминал здоровенный квадратный ящик, но при этом очень подвижный и юркий, сильный и ловкий. Ну, и дополнялось это все, разумеется, черной повязкой на левом глазу. Натуральный пират, сказал бы любой, когда его увидел, и был бы прав, поскольку во всем Аскорском море, на берегу которого стоял Штангорд, не было более известного разбойного капитана, чем Одноглазый.
Нас провели внутрь таверны, накормили, переодели, а Одноглазый, еще и по добротному стальному ножу подарил, это обозначение статуса, без этого ты здесь никто. Пока мы под присмотром Толстушки Марты отъедались, то узнали историю побега Одноглазого и его банды с галеры, во всех подробностях. Сам-то я думал, что все будет как обычно, если судить по песням выступающих на улицах бардов, то есть
