Глава 9
На рассвете, в таверну 'Богатый Улов' вернулись хозяева и настроение у них было не очень хорошее. Папаша Бро, гадюка старая, перехитрил всех. Он собрал вокруг своей харчевни каждого, кто только мог держать в руках нож, произнес перед ними зажигательную речь про воровскую честь, а после этого, тихо и незаметно, слился. Ладно бы сам, но он, гад такой, прихватил с собой весь воровской общак, в котором, как говорят люди, было не меньше двух тысяч фергонских империалов. Такая вот воровская честь.
Впрочем, те кто остался его прикрывать, эту честь отстояли в полной мере. Против восьмидесяти отлично подготовленных и вооруженных бойцов Кривого Руга, выступило две сотни воров, попрошаек, нищих и прочей 'элиты' Старой Гавани, и никто из них не отступил. Как нам рассказывали очевидцы этого боя, драка была настолько жестокой, что немногие из головорезов, прошедших десятки кровавых сражений, могли подобное вспомнить.
Едва только наемники и пираты подступили к харчевне 'Щедрый Бро', как им навстречу потоком хлынули воры. Все как полагается, озверевшие лица, разодранные на груди рубахи, пена у рта, яростные крики, а в руках ножи и прочий колюще-режущий инструмент. Грудь в грудь они ударились в первые ряды воинства Кривого Руга, закованых в доспехи и прикрывшихся щитами наемников. Ударили и, уже через пару минут, обливаясь кровью и оставляя в грязных осенних лужах своих товарищей, откатились обратно в харчевню. Вслед им, на плечах отступавших, туда вломились привычные к лихим абордажным боям пираты, но здесь, в темных закутках, коридорчиках и комнатушках-клетушках харчевни, воры были у себя дома, а значит, сильнее.
Бойцы Одноглазого отступили, и Кривой Руг перешел к правильной осаде. Харчевню, которая находилась на одном из бывших причалов и раньше являлась торговым перевалочным складом одного знатного купчины, начали окружать со всех сторон. Вперед выдвинулись два десятка арбалетчиков и пяток лучников, выбивающие каждого, кто появлялся в одном из окон 'Щедрого Бро'. Под их прикрытием, наемники подтянули несколько бревен, смастерили из них импровизированые тараны и начали долбить одну из боковых стен. Прошло бы пару часов и цель была бы достигнута, поскольку размолотив и сокрушив стену, бойцы Кривого Руга смогли бы лишить воров укрытия и просто задавить их в открытом бою.
Однако, случилось то, чего не ожидал никто. Где-то в самом центре харчевни, в подвалах, вспыхнул пожар. Сухие бревна, доски, стропила, да и просто вещи, натасканые бродягами в укромные углы, вспыхивали мгновенно. Воры заметались как крысы, ищущие спасения, но его не было. Кругом распологались стрелки Кривого Руга и, если раньше, у них была возможность признать нового пахана Старой Гавани, и спокойно покинуть харчевню, то после жаркой схватки, про милосердие наемников и пиратов можно было забыть. Но видимо, нашелся кто-то среди воров, кто голову не потерял и, собравшись в единый кулак, подгоняемые в спину жарким пламенем, бродяги пошли на прорыв.
Бой принял новое направление и, теперь, не наемники стремились попасть в харчевню, а сторонники Папаши Бро, вырваться из нее. Не столько пытаясь нанести противнику потери, сколько стараясь проломиться сквозь строй, скученая масса людей надавила на шеренгу окованых бойцов, прорвала строй и выскочила на простор улиц и закоулков Старой Гавани. Не так уж и много спаслось воров, но около пятидесяти человек затаились в трущобах и ждали своей участи. Впрочем, преследовать их не стали, справедливо рассудив, что никуда они не денутся, а рано или поздно, сами на поклон придут.
Другое занимало Кривого Руга и его подручников, кто подпалил харчевню, где воровской общак и где сам Папаша Бро. Ответ был получен быстро, поскольку одним из последних кто выскочил из 'Щедрого Бро', был младший сын Папаши, Квирин Игла. Кстати, мы его знали, это тот самый парнишка, который не бросился наутек от меня, когда Звенислав и я, в первый раз посетили Старую Гавань. Квирин отпираться не стал, рассказал все как есть и оказалось, что это именно Папаша Бро поджег свое логово и подземным ходом, с тремя своими старшими сыновьями, нагруженых мешками, бежал. Можно было бы задать справедливый вопрос, почему он не забрал младшего, но если верить рассказам гуляющим по Старой Гавани о Бро, то становилось понятно, что таких сынков как Квирин, от непутевых и распутных девок бандитского района, у него было десятка три. Одним больше, одним меньше, какая разница, так говорил Папаша Бро, когда очередная его мимолетная подруга, приносила в харчевню маленькое сморщеное детское тельце, и утверждала, что ребенок он от него.
Новые хозяева Старой Гавани, Квирина держать не стали, отпустили мальчишку гулять по бандитским схронам, шалманам и притонам, с вестью о измене Папаши Бро, а сами сели думу думать. Мы тихо расположились в углу общего зала, пили знаменитый взвар Толстухи Марты и наблюдали за авторитетами. Нас никто не гнал, а интересно было очень. Как ни крути, а поставленная изначально цель, достигнута не была. Тот же Одноглазый, сходу претензию выкатил:
— Руг, мы тебе благодарны за то что ты нас с галеры вытащил, но тема была в том, что мы не с пустыми руками Штангорд покинем. Мы пятерых своих потеряли, да троих раненых имеем, братва переживает, волнуется. Добычи нет, а кровь пиратская дорого стоит. Что скажешь?
Кривой Руг сидел напротив знаменитого пирата и кончиком кинжала, в задумчивости, выводил узоры на столе. Подняв взгляд, он совершенно спокойно ответил:
— Вы мне были должны, так?
— Так, — согласился Одноглазый.
— Долг списан вашей кровью, так?
— Так, да не так. Теперь ты нам должен, — Одноглазый тоже был спокоен и, даже, как мне показалось, был доволен происходящим спором, а вот все остальные люди, скопившиеся в таверне, забеспокоились.
Пираты Одноглазого и наемники Кривого Руга, после этих слов мгновенно схватились за оружие и в напряжении застыли напротив друг друга. Бой прошел, братством в этом коллективе и не пахло, а теперь интерес пошел шкурный и за него кровь могла политься вновь. Здесь такое запросто, насколько я понимал ситуацию.
— Ха-ха! — в полной тишине неожиданно весело, рассмеялся Кривой Руг и, подняв в примиряюще- успокаивающем жесте раскрытую ладонь, сказал: — Спокойно братва, мы слишком давно знакомы с Одноглазым, чтобы просто зарезать друг друга. Всем отдыхать, проблемы не будет.
Народ немного расслабился, но мечи далеко не задвигал, и Одноглазый спросил:
— Как вопрос решим?
— Вот же ты крохобор, Одноглазый, — отсмеявшись, высказался Руг. — Будут тебе деньги, не переживай. Ты ведь, я так понимаю, на остров Корас собрался, вот и требуешь денег, чтоб на дорогу было. Полсотни империалов дам, это мое первое и последнее слово.
— Идет, — согласился довольный пират и пошел уже настоящий пир победителей, где все друзья, по крайней мере, пока не протрезвеют.
Мы уже собирались уходить, когда нас окликнул Одноглазый:
— Эй, парни, вы с нами?
— В смысле, с вами? — поворачиваясь, уточнил я. — На остров Корас?
— Да-да, — подтвердил пират. — Вольную республику остров Корас. Рай для каждого, кто ищет приключений и готов рискнуть своей головой за золото. Место, где самые красивые девушки во всем Тельхоре, — он поднял вверх вместительную кожанную кружку с ярко видимыми промазанными смолой швами, и провозгласил: — За Корас!
— За Корас! — весело прокричали все присутствующие в зале, независимо от того, пират он, неоднократно бывавший на знаменитом острове, или наемник, никогда не покидавший пределов Штангорда.
Все выпили, а я уверенно ответил:
— Нет, мы остаемся.
— Что так? — искренне удивился пират.
— У нас еще дела здесь имеются. Долги старые отдать надо.
— Ну, — пират подошел к нам и каждого хлопнул по плечу, — знайте, что должок за мной повис. Если свидимся, отдарюсь в полной мере и с процентами.
