клинков против трехсот не пойдешь. Кто-то в замок Сантре ушел к штангордским рейдерам, кто-то в дружину дворянскую подался, а нас маркиз Бекунгер к себе пригласил. Да вот беда, пока мы сюда добирались, старый маркиз возьми и помри, а его наследникам дружина не нужна. Вот и зависли мы здесь.
— Все одно, не понимаю, ведь хоть какие-то деньги вам этот самый Ярг, просто обязан был выплатить.
— Он и выплатил, полный не боевой оклад, но у нас долги были. Мы рассчитались за все, ты не подумай, — он зыркнул на нас, — за нами хвостов нет.
— Это хорошо, что за вами кредиторы не бегают, — кивнул я. — А откуда тетку нашу знаешь, Гойну?
— Все просто, гора с горой не сходятся, а человек с человеком, завсегда. По прошлому году ее знаю, помогали ей одержимых магией людей из Злого Ковена уничтожать. Наше дело сторона, только внешнее оцепление обеспечивали, а ваши дромы всю основную работу делали. Там и познакомился с Гойной- ведуньей, сильна, ничего не скажешь, и при этом красавица знатная. Заодно и с бойцами из ее дружины сошлись и перезнакомились, отличные воины, подстать своей предводительнице.
— А что там насчет пророчества?
— Пустое, — махнул он рукой, — и разговора не стоит.
— И все же, — настаивал я.
— Да, есть одно старое пророчество в нашем народе, что когда падет из-за удара в спину Степной Волк, через десять лет после того, выйдут на охоту три хищника — Волк, Ирбис и Лев. Коль будет удача с ними, то откроются Врата между мирами и наступит для всего Тельхора новое время. Однако, если падут они в своей борьбе, то многим племенам, населяющим наш мир, худо будет, а мы, балты, падем и исчезнем навсегда.
— Забавное пророчество и интересное, — отозвался Звенислав.
— Ничего серьезного, — Ольг постарался принять беззаботный вид, хотя, мы чувствовали, что он сильно напрягся. — Еще одно странное пророчество, которому около двух тысяч лет. За это время раз двадцать думали, что вот оно, сбывается. Однако, все уходило в глубину веков, а мы как жили, так и до сих пор живем.
За разговорами въехали в город, проехали к нашему особняку, рассчитались с Ольгом и, отправив Курбата с наемником проехаться по постоялым дворам, сам отправился инспектировать наших младших.
Во внутреннем дворе стояла необычная тишина, и я сразу же насторожился. Однако, выглянув из-за угла, и увидев, что здесь происходит, расслабился. Два десятка мальчишек, кто помладше, а за ними наши 'гвардейцы', расположились полукругом вокруг двух сержантов Городской Стражи, Калина Тварды и его друга Смирта Умикантэ, и внимательно слушали лекцию о проведении боевых операций на территории противника. Понятно, после полудня у моих парней была теория, а сейчас, как обычно заключительная психологическая накачка.
Да уж, не об этом я думал, когда нанимал ветеранов на роль инструкторов для наших мальчишек. Кто же знал, что они окажутся бывшими карателями из спецбатальона 'Черная Гадюка', лично мне, это название ничего не говорило. Хорошо еще, что Лука просветил. Рассказал, кто такие Тварда и Умикантэ — известные в Норгенгорде люди, и что это было за подразделение, в котором они выслужили серебряные наградные знаки — '25 лет беспорочной службы', занимательная история.
Еще прапрадед нынешнего герцога, видя перед собой пример Эльмайнора — многонационального государства, приютил на пустынных западных территориях своего герцогства одно из беглых степных племен — утиронов. Прошло двадцать лет, утироны расплодились и начали выживать с территории, на которой уже обжились и считали своей, немногочисленных коренных штангордцев. Власть, в лице Конрада Второго попыталась вразумить зарвавшихся степняков словами и некоторыми послаблениями специально под их национальный менталитет, и на какое-то время все затихло. Прошло еще несколько лет, и в одну обычную, ничем не примечательную спокойную ночь, утироны атаковали все места дислокации войск герцога, перерезали солдат, а после этого объявили себя независимым ханством.
Эта проблема так возмутила и достала тогдашнего правителя Штангорда, что он срочно замирился с герцогом Блонта, уступил ему довольно большую спорную территорию, и двинулся покорять новоявленное ханство. Однако воевать было не с кем. Везде, в каждом поселке или городке его встречали седобородые старейшины, и клялись, что они всегда были ему верны, а вот бестолковая и горячая молодежь, именно она во всем виновата. Вновь подчинив себе три западных провинции, герцог отбыл в столицу, отмечать бескровную победу, а оставшиеся на территории так и не состоявшегося ханства войска, приступили к уничтожению попрятавшихся в лесах и горах мятежников.
Два года длилась эта операция и серьезных результатов не принесла. Невозможно поймать тень. Днем мирные утироны ходили по селам и городкам, угодливо улыбаясь каждому солдату, а ночью доставали из тайников оружие и шли резать патрули. Отряды степняков, прячущиеся в горной и лесной местности, так же, уничтожены не были. Конница, не то что рыцарская, но и легкая, там действовать не могла, а пехота терялась в незнакомых условиях, когда необходимо было действовать десятками, а не сплоченными стальными баталиями. Оставались егеря, но у штангордцев их всегда было ничтожно мало — одна рота в Рогском лесу.
Герцог, который жил по рыцарским законам, отверг предложение своих генералов о полном уничтожении утиронов, как врагов герцогства, но под давлением армейцев и Тайной Стражи, все же подписал приказ на создание карательного батальона 'Черная Гадюка'. Подразделение сформировали быстро, из самых лучших и опытных солдат в армии, а комбатом назначили одного героического, но чем-то очень сильно проштрафившегося полковника-гвардейца.
Результат батальон выдал уже через неделю, когда возле одной из деревенек, был вырезан конный патруль в семь солдат. Каратели вошли в деревню, согнали всех жителей в кучу, отделили взрослых мужчин, и всех уничтожили, остальных при этом не тронули. И покатилась слава о 'черных гадюках', вырезающих целые деревни. За ними началась охота и несколько крупных отрядов объединились, с целью уничтожения карателей. Эти и не таились, остановились лагерем на равнине, но когда в ночь, расположение их временной базы атаковали сразу полторы тысячи утиронов, встретили их в полной готовности. Несколько часов шел бой, и его итогом стало то, что только две сотни мятежников, с трудом, смогли оторваться от 'гадюк' и спрятаться в самых глухих и недоступных местах края.
Прошло еще два года, и утироны, потерявшие в ходе зачисток и операций карателей шестую часть населения, добровольно покинули территорию герцогства Штангордского. Весь народ попросил убежища в Аппене, и их приняли, как борцов за свободу от тирании злобных соседей. Правда, когда через несколько лет утироны попробовали намекнуть тамошнему правителю об автономии для себя, тот долго не думал, отдал приказ, и его рыцарская конница в течении суток стоптала все племя кованными копытами своих тяжеловозов. Так, с лица мира Тельхор, исчезло племя утиронов.
История же батальона 'Черная Гадюка' продолжилась, и через десять лет, когда на престол садился Конрад Третий, и как это бывает, знать подняла голову, каратели вновь понадобились государству и показали себя во всей красе. Пылали замки мятежников, целые рода аристократов, насчитывающих по несколько десятков колен благородных предков, вырубались под корень. Мятеж затих быстро, по той причине, что закончились мятежники, и очередной бунт захлебнулся в крови.
Потом наступил достаточно длинный и спокойный период во внутренней жизни герцогства Штангордского, и батальон 'Черных Гадюк' был сначала сокращен до роты, а позже и совсем расформирован. После этого, два сержанта, Калин Тварда и Смирт Умикантэ, наконец-то вернулись домой, в родной Норгенгорд, где и застряли в Городской Страже, пока совершенно случайно, меня не столкнула с ними судьба.
Лука мне тогда сразу намекнул, что желательно расторгнуть договор с сержантами, вроде как, они не тому моих парней научить могут, а он, взамен, обещался найти нормальных инструкторов. Тогда, я взглянул на громилу Луку, который с опаской смотрел на двух потертых и побитых жизнью старых карателей, и понял, что тайный стражник, сам по себе отличный боец, попросту боится этих стариков. Вот она репутация батальона, прошедшая через года, и наверняка, если кому-то из тех дворян, что бунтовали в прошлом году, сказали бы, что их делом займется 'Черная Гадюка', уверен, никакого мятежа не было бы и в помине.
