Раскидав всю полученную от Луки информацию по полочкам в голове, и прикинув ее на нашу ситуацию, я решил, что для моих парней, лучших учителей, чем Тварда и Умикантэ, попросту не найти, и это мне еще крупно повезло, что нашлись такие люди. Именно их опыт, нам и пригодится. Учебную программу я не утверждал, все было проще, наблюдал со стороны, и правил полученные мальчишками на занятиях знания, в нужную нам сторону. Впрочем, незначительно, поскольку все, чему учили парней сержанты, было очень полезно и жизненнонеобходимо.
Я подошел поближе к парням, внимательно слушающих Тварду, и тоже вслушался в то, что говорил престарелый ветеран.
— В боевую группу, действующую в тылу противника, требуется отбирать наиболее опытных, сильных и умелых воинов, способных успешно действовать в любой обстановке, — говорил сержант. — На должность командира всегда назначается самый обученный и инициативный из бойцов. Самое главное для таких воинов, быть отчаянными и не бояться смерти. Должен быть природный инкстинкт выживания, способность чувствовать себя своим везде, в лесу, степях, пустынях и горах. Пока, вы не годитесь для такого, вы, не приспособленные к жизни на природе горожане, но это пока, и мы с сержантом Умикантэ, сделаем вас не просто солдатами, а воинами, способными действовать где угодно и в любых условиях. На этом занятия окончены, все свободны, разойдись.
Мальчишки задвигались и группами направились в сторону дома. Скоро ужин, а за день их молодые организмы, наверняка, потеряли немало энергии. Ко мне подошли сержанты и я спросил Калина:
— Что изучали сегодня, сержант?
— До обеда мечный бой и рукопашная схватка, а после, проведение акций устрашения, теория.
— Только практики нам в Норгенгорде не хватало, — меня разобрал смех.
— Это да, — улыбнулся Тварда, а Умикантэ громко захохотал.
— Как успехи? — отсмеявшись, задал я следующий вопрос.
— Мальчишки слабенькие, конечно, — Тварда говорил все, как есть, что думал, то и высказывал. — Недокормыши, сказывается недоедание в раннем детстве, многие еще в норму не вошли, но на занятиях горят и стараются, а значит, толк с них будет.
— Тут такое дело, мы вскоре в рейд уходим, присмотрите тут за моими, господа сержанты.
— Сделаем, Пламен, не переживай, не разбалуются детки без тебя, — пробасил Умикантэ.
— Хм, — Тварда окинул меня строгим взглядом и спросил: — В степь пойдете?
— Туда, на родные просторы.
— Тогда так, Пламен, слушай и запоминай, — ветеран приобнял меня за плечи. — Сейчас осень, а значит, все равно к людям выходить будете. Не верь никому, слышишь, никому не верь. Постоянно проверяй всех, с кем будешь общаться, давай ложную информацию и держи в голове три-четыре варианта на отход. Мы когда утиронов по лесам и горам гоняли, столько фокусов понапридумывали, чтобы мятежники нам своих сами сдавали, что не перечесть. Когда наш батальон распускали, то одна мышь канцелярская, все наработки продала. Комбат это узнал, и предателя мы покарали, а перед смертью эта гнида призналась, что продал он всю документацию и инструкции рахдонам. Вот и по известиям, что из степи обрывками приходят, мы видим, что вся их система по нашим планам работает, а они были хороши, это я тебе ответственно говорю.
— Благодарю, — мои слова были искренними.
— Подожди благодарить, — сказал Тварда. — Вы когда отбываете?
— Через шесть дней.
— Слушай и не спорь, — голос сержанта приобрел какой-то металлический оттенок. — Отдели от всех своих дел, хотя бы пару деньков, и я с тобой отдельно позанимаюсь. Это вам надо, для выживания вашего, а мне, такому парню как ты, знания свои передать не зазорно, да и чувствую, что пригодится это вам. Сделаешь, как говорю?
— Сделаю, господин сержант, пару дней для занятий с вами, обязательно выделю.
Глава 27
— Фриге, — Верховный Жрец бога Белгора Хайнтли Дортрас, сидел в массивном кресле, больше похожем на трон, на одном из балконов столичного храма, и укутавшись в теплый шерстяной плащ, смотрел на закат солнца, — то что ты расписал в своем труде, очень интересно, но несколько сумбурно. При всех твоих талантах и остром уме, правильно оформлять документацию, ты никогда не умел. Объясни своими словами, чего ты хочешь добиться и что изменить.
— Мастер, — отозвался жрец, стоящий рядом. — Мне кажется, да чего там, я отчетливо и ясно понимаю, что эту войну мы проиграем, и случится это по нашей вине. Косность и традиционализм сдерживает нас. Мы не наступаем, а только обороняемся. Сколько мы протянем? Год, два, три? А что дальше? Бежать? Нет, мы так не поступим, и будем биться до последнего жреца, ибо таков путь, указанный нашим богом-прародителем. Жрец всегда со своим народом, без этого он никто. Однако, это не выход, и мы должны не сгинуть в последней битве за столицу и наш храм, а победить. Рахдоны нас просчитали, а мы пошли проторенным путем и действовали по старинке. Они первыми нарушили негласный кодекс о невмешательстве жрецов и божественных сил в дела мирские, и мы ударили в ответ. Адепты Ягве знают точно, что мы будем только сдерживать их, но этот путь ведет к поражению. Победа, вот о чем мы должны думать и к чему стремиться.
— Вот поэтому, ты и изложил свои наработки в этом труде под названием 'Война Магических Сил'?
— Да, мастер, именно так. Обратите внимание, в течении летней военной кампании произошло два столкновения между нами и адептами Ягве. В обоих битвах было соблюдено полное равенство сил, и все решалось простыми воинами. Нужно изменить систему, и наносить не один мощный удар на поле предстоящего сражения, а множество мелких, еще до начала битвы. Размен одного человека из тех, кто имеет от рождения незначительные способности к управлению силой, на пятерых рахдонов, даст нам решающий перевес.
— И как ты это видишь? Ведь насколько я понимаю, ты хочешь привлечь к нанесению подобных ударов, не самих жрецов Белгора, а обычных граждан Штангорда?
— Так сложилось, что жрецом может стать только тот, кто наделен способностями в полной мере, и о том, что родился такой человек, в ближайшем к его месту рождения храме, узнают сразу же. Однако на каждого такого человека, рождаются трое, кто слаб способностями. Необходимо привлечь их к нам. Пусть, они ничего не могут сделать сами, но с амулетом, который заряжен силой Белгора, дел они натворят. Причем обучение таких бойцов не займет много времени. Каждый будет знать два-три боевых плетения- заклятья, и этого им хватит.
— А силу где брать?
— В храме, конечно, мастер. Вспомните, при последнем большом молении во славу нашего бога, после победы над врагом, мы зарядили все амулеты полностью. Много энергии получил наш бог в этот день, но и многое просто рассеялось без цели, слишком велико было ее количество. Бесхозная энергия, которую мы могли использовать во благо нашего народа, просто улетучилась. Сделать новые амулеты- накопители не проблема, и если мы получим сотню бойцов из слабоодаренных людей, то сможем провести в столице внеочередное славление нашего бога, и зарядить амулеты. Представьте, идут войска рахдонов, а среди них жрецы. В засаде сидит один боец с заряженным амулетом и наносит неожиданный удар. Многого он не сделает, но нескольких вражеских жрецов уничтожит.
— Ты понимаешь, что это смертники? — гневно сказал Хайтли Дортрас, повысив голос. — Ты хочешь, чтобы мы распоряжались жизнями людей как разменными пешками в своей игре? Чем тогда мы будем отличаться от рахдонов, Фриге? Вдумайся, что ты предлагаешь!
— Мастер, — заложив руки за спину, Нойм подошел к ограждению балкона, повернулся и взглянул Верховному Жрецу прямо в глаза, — каждый из нас, жрецов Белгора, готов пожертвовать своей жизнью, и я
