ре-ечь, все такие из себя неторопливые, короче, сразу видно, что наркоши. Первоначально вы не хотели их брать, потом решили рискнуть — с планом в ту смену было туго. Сели они сзади. А вы по ходу движения нет-нет да и посматривали опасливо в зеркальце заднего вида. В общем, какое-то подозрительное шевеление за спиной уловили и даже успели отклониться. Но не полностью, лишь частично, и отрезок железной трубы скользнул по голове. Кожу сбоку содрал. Вы остановили машину, выволокли нарика за шкирку на тротуар и давай метелить его ногами, как футбольный мяч. Так называемая мандолина выскочила, начала верещать, полезла царапаться, вы и ей вставили пару разочков по печени, потом вызвали ментов. Оказалось, наркоманам не хватало на дозу, решили грохнуть таксиста...
— Вы будто были при этом, — пробормотал он, разрываясь взглядом между дорогой и моим личиком.
— Надо осторожнее подходить к выбору пассажиров, Вадик, — сказала я. — Более вдумчиво.
Вот сколько раз себе говорила: не стоит кудесничать на ходу — лучше, когда такси стоит на светофоре в ожидании зеленого. Он чуть в аварию не вляпался.
Визжали тормоза — наши и чужие, крыло встречной машины еле разминулось с нашим бампером, бетонная опора электропередач разъяренно мчалась на нас с явным намерением ударить, но в последний момент передумала и ускользнула куда-то вбок...
Когда мы прочно остановились и мир перестал круговертью мельтешить окрест нас, Вадик глядел на меня широко распахнутыми глазами, а нижняя его челюсть болталась примерно на уровне коробки передач.
— Откуда в-вы з-знаете, как меня з-зовут?.. — бедняга аж заикаться начал.
— Я же сказала, мысли читаю, Вадик. Поехали.
— Вы просто... откуда-то меня... обо мне... знаете...
— Нетушки, вижу впервые. Подумайте о своих женах.
— Не понял...
Я почесала ребро левой ладони:
— Ага, уже подумал. Первую жену звали Карина, вторую, с которой вы сейчас живете, — Даша. Правильно?
— Как это у вас получается?..
— Поехали, чего зря стоять. Не знаю, это у меня с детства.
Периодически испуганно посматривая на меня, он достал из бардачка картонку со своим фото и надписью «Бабаев Вадим», всунул ее в кронштейн с рамочкой, прикрепленный к торпедо между спидометром и часами, сказал: «Ну, вы даете», — и мы вновь поехали.
Минут через пять мы были у цирка. Я доставала из сумочки кошелек, раскрывала его, когда таксист Вадик спросил:
— А вот о чем я сейчас думаю?
— Брать с меня деньги или нет, — не колеблясь, ответила я и протянула ему купюру.
— Я решил не брать, — сказал он, улыбнувшись. — Когда еще в следующий раз посчастливится встретиться с волшебницей...
Отдельные грустные нотки в его голосе позволяли с большой долей вероятности предположить, что Даша оказалась не совсем волшебницей, а то и совсем не волшебницей.
— Спасибо, — сказала я, положила купюру назад в кошелек, достала платочек, придвинулась и чмокнула его в щеку. После этого аккуратно вытерла след от своей помады.
— А будущее вы умеете угадывать?
— Мы живем в эпоху узких специалистов. Если б я все умела — мне б цены не было. В базарный день, — уклончиво ответила я. — Раскрою вам на прощание, Вадик, один секрет. Я сотни раз в своей жизни ездила на такси, и ни разу с меня денег не взяли. Когда рассказываешь водителю, как зовут его, жену его, что он сейчас думает, например, о своем звере-начальнике, владельце таксопарка, предположим, Зурабе Шалвовиче...
— Да... — выдохнул он, — Зураб Шалвович... козел редкий... Как это у вас получается?..
— ...кто ж рискнет после этого, — продолжала я, — взимать денежку с колдуньи? Лучше ее задобрить, умаслить. На всякий случай, — тут я зловеще понизила голос до шепота, — а то еще превратит тебя в суслика. Или в таракана...
— Но... вы же меня не... не заколдуете?..
— Не бойся. Я добрая кудесница. Тем более плату за проезд с меня не взял. Импотенцию я тебе не наколдую, — сказала я, — этого ведь ты сейчас испугался больше всего, не так ли?
— Ма-ма... — жалобно пролепетал он.
Я не стала говорить, что вообще колдовать не умею — зачем разочаровывать человека относительно магических способностей? Народ хочет верить в чудеса. Что ему еще остается?..
Едва я успела выйти из такси, бритоголовый рванул с места так, будто за ним гнались наркоманы всего земного шара — каждый со своей персональной железной трубой и мандолиной.
Некоторое время я смотрела вслед улепетывающему со всех колес Вадику, а собственно, оттягивала то, что мне предстояло сделать. Наконец собралась с духом, сотворила полупируэт — носок одной ноги неспешно, даже вроде лениво прячется за подколенным сгибом другой и вдруг, неожиданно распрямляясь, совершает в воздухе мгновенный, словно бросок кобры, мощный и элегантный каллиграфический росчерк пуантом, разворачивая туловище в противоположную сторону — и оказалась лицом к цирку, фасад которого был развеселен гирляндами разноколерных флажков.
Перед входом на резиновом коврике распласталась влажная тряпка — я тщательно и долго вытирала об
