тему такси кагебист не стал.
Качан догадался:
«Водитель вам ни хрена не сказал…»
— Да мне стоит только позвонить сейчас твоей жене и веркиному мужу. Знаешь, что тут произойдет?
Качан легко представил.
К их громким скандалам в доме уже привыкли.
Во время домашних сцен жена предпочитала зрелищность.
«Зачем это ей?» — Он не мог ответить на этот вопрос. Другие и он сам тоже предпочитали, чтобы никто не знал о происходящих время от времени в семье неурядицах.
Тут было все наоборот. Борька молча прикрывал то дверь, чтобы жена с криком не выбежала на лестничную площадку, то окно — чтобы она не аппелировала к старухам у подъезда.
Жена была невротичка и присутствие посторонних ее подстегивало. Впрочем, и Веркин муж, по ее рассказам, был тот еще хлюст.
«Тут сейчас такое начнется…»
— Позвонить ее мужу, Борис?!
— У них же маленький ребенок! — Качан посмотрел с укором.
— Поэтому я и считаю: лучше миром. Согласен?
Качан был согласен.
— Конечно, миром лучше.
— Ну вот. Давно бы так. Сечас все зависит от тебя…
Качан не поднял головы.
«Пропал ты, Борька… Потому что всегда сначала делаешь, потом думаешь! И все, с кем ты общаешься, все такие! Выпьете стакан — и уже нет удержу!»
В первый раз с Веркой тоже все получилось по пьянке.
Офицер, ехавший из ГДР, поставил чемодан в ячейку, попросил дежурную и опера в штатском, случайно оказавшегося в автоматической камере хранения посмотреть за вещами: все дорогое, ценное. Взять под персональную отвественность…
Офицер расплатился ящиком коньяка. Первую бутылку тут и распили всей сменой…
Козлов поспешил закрепить позицию.
— Значит было дело?
— Какое? — спросил Качан.
— С Веркой…
Качан отвел взгляд.
— Давай по-хорошему, Качан… Я ведь, в сущности, не об этом хотел с тобой говорить. О важных для государства вещах.
— Я не против…
— Для этого мы должны верить друг другу. Понимаешь?
Козлов посмотрел на часы.
— Сам видишь, все известно. Давай… Я ведь не могу долго с тобой заниматься… Кончится терпение — сам знаешь, что будет…
Качан промолчал.
— Тогда так, Борис. Сейчас Динка наберет телефон веркиного мужа и все ему расскажет. Ты этого хочешь? Последний раз спрашиваю…
Качан не ответил.
— Дина! — крикнул Рыжий. — Горячкина!
Механик вошла. Маленькая, плоскогрудая, ноги — палки. В глазах любопытство.
— Я дам команду — и ты позвонишь веркиному мужу. Скажешь, как все было в последнюю ночь. Поняла?
— Поняла! — Уродка ждала продолжения.
— Там, в коридоре, телефон.
— Я видела.
— Иди. А потом положишь трубку и позвонишь его жене. Номер телефона есть?
— Я записала.
— Ну все. Я крикну — дам команду.
Она послушно вышла.
Козлов смягчил тон.
— Не вынуждай, Качан. Давай… Все будет хорошо. Не мне это нужно. В конце концов, одно дело делаем для страны. Ведь правда?
— Ну!
— Мне не признание твое нужно. Пойми! Мы, мужики, всегда поймем друг друга. Я сказал: нужно взаимное доверие. Тогда и я смогу быть с тобой откровенным. Давай на словах. Писать не будем. Было дело?
Качан не ответил.
— Было или нет?
— Нет.
Козлова передернуло.
— Вся Страна на вахту встала! Все, как один человек. Съезд Коммунистической Партии! Такое событий! А они… Гнать вас надо отсюда всех! Сраной метлой! Чтобы духу не было!
Качан пожал плечами.
— Какая от вас борьба с преступностью! Да что я с тобой церемонюсь?! Валерия Александровна!
Из коридора появилась Веркина мать. Эта тоже ревела.
— Я здесь!
— Слышали, как веркин дружок себя ведет?!
— Простите уж ее, Александр Сергеевич! Я все слышала… — по лицу ее растекалась краска. — Ведь дура еще!
Козлов обернулся к Качану, ткнул пальцем.
— О себе не хочешь думать, о них подумай… Тебе жалко их? Ну? Говори! Приезжала она к тебе?
Тут и Верка подошла. Вместе с матерью громко зарыдали, как по покойнику.
— Да или нет? Последний раз спрашиваю! Горячкина!
— Я здесь! — Та тоже уже стояла в дверях.
— Ну же, Борис!
— Я ничего не знаю.
— Иди, звони, Дина!
Веркина мать взвыла. Динка скрылась за дверью. На письменном столе, где стоял телефон, зазвенели разной продолжительности звоночки. Аппарат был параллельный.
Качан поднялся, молча пошел к дверям.
Веркина мать вытерла слезы. Когда Качан проходил рядом, шепнула:
— Если б моя дура стояла на своем, ни в жизнь ему ничего не доказать…
— Алло! — Пискнула Горячкина.
В последнюю секунду Козлов не выдержал, ударил по кнопке на аппарате. Тренькнул короткий звонок.
Муж Верки на другом конце провода уже ничего не слышал.
Абоненты разъединились.
— Все! Идите. Пусть будет Верке уроком… — Комитетчик махнул рукой.
Азарт Козлова прошел. Дочь с матерью подхватились.
— Спасибо!
Динка замерла у дверного косяка, невидная дурнушка с худым бледным угрястым лицом. Смотрела
