Итак, завтра он свободен. И завтра же сможет встретиться с аккредитованным в Москве представителем израильской полиции.
От метро «Академическая» Алекс прошел пешком.
По тротурам в обе стороны двигалась людская лавина. Растаявший снег хлюпал под ногами.
Нужный дом он увидел издалека.
Легкая сетка вокруг, какие-то прирученные дети, степенные собаки, машины с красными номерами. На окружающем фоне все это казалось привнесенным, яркой театральной декорацией.
Крончер показал человеку в камуфляже рядом с воротами свой израильский паспорт и вошел в дом. Внутри все вновь повторилось, только теперь уже с женщиной — дежурной.
Алекс поднялся на пятый этаж.
Дверь ему открыл дверь высокий худой человек с седым венчиком на голове, прикрытым на макушке вязаной шапочкой — «кипой». Несмотря на то, что Крончер стоял против света, он немедленно узнал открывшего дверь.
«Ну и ну! Бывший начальник отдела по расследованию особо — опасных преступлений…»
В предпенсионном возрасте полиция старалась спровадить своих генералов на синекурные должности, дать дорогу более молодым.
— Входите…
Генерал провел его внутрь, в кабинет. Здесь светила лишь крупная напольная лампа, вырисовывающая светлый круг на изящном журнальном столике. Рядом стояли низкие мягкие кресла. Вдоль стен висели крупные цветные фотографии. Застекленные книжные полки были забиты книгами.
Алекс успел заметить: на фотографиях — горы. А книги, в основном, по искусству — театр и архитектура.
Хозяин квартиры опустился в кресло и знаком предложил сделать то же самое Алексу.
— Прошу прощения, — извинился он, — я сейчас один. Жена поехала навестить детей. — Будете есть?
— Я только час назад обедал.
— Тогда — ерунду, — он подвинул к Алексу вазочки с финиками, орешками, миндалем.
У Алекса было странное впечатление: казалось, пожилой генерал смотрит и на него и еще куда — то вдаль, словно про веряет, что или кто там, за его спиной. Ощущение не из самых приятных…
— Вы уже что — то успели, капитан?
— Нет, господин генерал. Только вышел на «турбюро» и познакомился с девушкой оттуда — гидом. Ну, с той, о которой мне говорили в Иерусалиме. Что нуждается в пересадке почки. И с ее братом…
Генерал никак это не комментировал. Только вздохнул:
— Ситуация скверная. Об операциях в Эстонии уже извес тно «Интерполу»…
Он снова устремил на Алекса взгляд. Но направлен он был и за его спину тоже. Алекс инстинктивно обернулся: кого он там высматривает за его спиной?
Генерал прикрыл глаза и, помолчав, бросил:
— Глаз, капитан, я потерял в боях с сирийцами в семьдесят третьем. Поэтому вам и кажется, что я смотрю мимо. Не обращайте внимания…
Алекс покраснел.
— Наша задача, — спокойно продолжил он, — предотвратить крупный международный скандал… Для страны, если хотите, это — главное. Хотя и все остальное не менее важно…
— В аэропорту Бреннера встречали. Эта гидесса и ее брат… — сообщил Алекс.
Генерал кивнул. Повидимому, это не было для него новостью.
— Бреннер не тот тип, который ставит на ноги полицию. Но выпускать его из поля зрения нельзя. И вот почему…
Он немножко помолчал и продолжил:
— Знаете, капитан, первую университетскую степень я получил по биологии. Может, поэтому меня всегда тянет к срав ниям из этой области. Бактерии под микроскопом обычно мало отличаются друг от друга. Но в природе они делятся на вредные и безвредные. Бреннер сам по себе — бактерия безвредная, но обитает она в среде очень вреденых…
Алекс внимательно посмотрел на своего собеседника. В полиции генерал считался блестящим профессионалом, но уж слишком оригиналом. Таких не очень любят. Не поэтому ли он здесь?
— Вокруг Бреннера, — продолжал тот, — важно, чтобы вы обратили на это особое внимание, крутится крайне странный и подозрительный тип. Вроде посредника. Некто Панадис. Но у меня подозрение, что он не просто посредник…
— Они сидели передо мной в самолете.
Генерал меланхолично заметил:
— Амос в своем амплуа…
Генерал поднял брови кверху, потер подбородок и, отпив колы, добавил:
— Китаец, через которого Панадис получал материал для хирурга, убит. Есть оперативные данные, что трансплантантов в настоящее время у него нет. Операция на почках, которую должен был делать Бреннер, отложена…
— Что он из себя представляет, Панадис?
— Комбинатор. Его привлекали за финансовые махинации в Баку, но, видно, откупился. Между прочим, партнер, с которым он время от времени вместе работал, специалист по антиквариату, он убит. В традиционной манере. Ножом. И убийство это не раскрыто. Не исключено, что Панадис каким — то образом к этому причастен. Но улик — никаких…
Во взгляде Алекса блеснул огонек интереса.
— Эй-эй-эй, капитан! — встрепенулся старый полицейский, словно поймал молодого коллегу на недопустимом грехе. — Мы не вмешиваемся в криминальные проблемы, как и во внутренние дела чужого государства. Пусть и дружественного…
Алекс бросил на него быстрый взгляд. От всей генральской меланхолии и следа не осталось. Перед Крончером сидел совсем другой человек. Собранный, жестковатый, даже чуть надменный.
Генерал поморщился, провел взглядом по фотографиям на стене, спросил:
— Вы путешествовали с друзьями после армии по Индии?
Алекс отрицательно мотнул головой.
Он явно не понимал, кчему тот клонит.
— Таиланд, Непал? Горы? Скалы? — не сводил он пристального взгляда с Крончера.
Лицо Алекса вытянулось. Ноздри слегка раздулись. Теплые, крупные, как чернослив глаза стали совсем антрацитовыми. Весь его вид должен был продемонстрировать боссу: его умничанье никакого восторга у Алекса не вызывает.
— Значит, после армии сразу в полицию? — скрипуче спросил тот.
— Почему же? Полтора месяца в Австралии…
— Понятно, — жестковато сказал генерал. — Ну, а теперь слушайте и мотайте на ус! Теперь каждый в вашем возрасте, попробовав вкуса пороха, уже воображает, что он — настоящий мужчина. Шварценегер… Риск ему подавай. И опасности. Чтобы адреналин в крови как оглашенный бурлил…
Алекс смотрел на него исподлобья. Пристально, словно бросал вызов.
— Если вы полагаете, что здесь вам американский полицейский сериал забудьте. И езжайте домой. Обойдемся без вас…
Алекс поднялся:
— Когда брать билет?
Он был «саброй», уроженцем страны, и вел себя так, как повел бы любой другой его сверстник: перед начальством не прогибался.
Одно дело — приказ, его приходится выполнять. Но мириться с чужой блажью, пусть даже генеральской? Идите-ка все вы подальше!
По — видимому, эмиссар понял это, потому что тут же дал задний ход. В достаточной степени резкий и скорый.
— Вы всегда такой обидчивый, капитан? — спросил он миролюбиво, будто ничего не произошло.
