кем-то связывалась и кроме легкого кивка не удостоила посетителей ни словом. За минуту до четверти двенадцатого какой-то человек вышел из кабинета. Секретарь, словно только что заметив Виктора и Анастасию, приветливо им улыбнулась. Точно в назначенный срок они получили полагающуюся им порцию сервиса вместе с задушевной чуточку печальной улыбкой. Секретарь словно ждала этого мига всю свою отнюдь не легкую жизнь.
Но — увы! — на большее времени уже не было.
Она нажала какую-то кнопку.
В 11.15 они прошли в кабинет.
За хорошо отреставрированным, большим явно антикварным столом сидел худощавый, со впалыми щеками красивый мужчина, похожий на Христа с картин эпохи Ренессанса. Только одет он был не в хитон, а в модный дорогой парижский костюм.
Рындин не встал, не протянул им руки, а знаком пригласил «брата» и «сестру» сесть и слегка оперся на ладонь правой руки.
— Слушаю вас…
Поза его была отрешенной и в то же время интимной.
— У меня сорвалась операция по пересадке почки, — глухо, с легким для убедительности надрывом произнесла Анастсия.
Рындин внимательно на нее посмотрел.
— Кто вам должен был ее делать?
— Иностранный специалист… Профессор Бреннер.
— Где? Здесь, в Москве? — в его взгляде явно читалось любопытство.
— Нет, — нервно тряхнула головой Анастасия.
Она подождала несколько мгновений, словно ожидая, что он повторит свой вопрос, но так как он этого не сделал, продолжила:
— В Таллинне…
Ей показалось, во взгляде человека за столом мелькнул и исчез какой то лучик.
— Мне все время вынуждены делать диализ… Я просто устала… Не в состоянии продолжать… У меня нет личной жизни… Я не могу работать…
— Проблема в том, что мы этим не занимаемся…
— Олег Алексеевич, — в голосе Анастасии зазвучали умоляющие ноткии… — Прошу вас… Поставьте меня на очередь. Помогите мне…
— Что у вас за профессия?
— Я работаю гидом и очень люблю свою специальность…
Почти неслышный телефонный звонок прервал ее.
Он кивнул Анастасии, прося извинить, снял трубку.
— Рындин, нет, я сейчас занят. Перезвоню через десять минут…
Похожий на оживший портрет глава Центра безаппеляционно и очень точно дал посетителям понять, сколько им еще находиться в его кабинете.
— Даже если бы я мог вам помочь, госпожа… — сжалился он над несчастной и посмотрел на листок перед ним, — Гончарова… Это стоило бы очень дорого…
— Я понимаю, — тихо произнесла она.
— Десятки тысяч долларов, — почему — то опустил взгляд долу доктор Рындину. Наверное потому, что человеку с внешно стью Христу, исцеляя, негоже разговаривать о деньгах.
Виктор сделал резкое движение, словно намереваясь встать.
Анастасия коснулась его рукой, прося подождать.
— Олег Алексеевич, у меня есть друг, израильтянин, Алекс! Если вы позволите, он станет моим гарантом…
Рындин поколебался. Чем-то эта пара не внушала ему доверия. В их поведении ощущалось что-то искусственное. Не хватало какого-то привычного штриха.
Чернышев это почувствовал.
Когда-то в школе он участвовал в самодеятельности, и говорили, получалось неплохо.
Он немедленно включился в представление. Теперь он играл роль простоватого старшего брата, который еле сдерживается после того, что услышал: «Смотри на нее! Совсем рехнулась! Да брат он ей или кто?! Сейчас он ей покажет…»
— Ты не много ли берешь на себя, девка?! — он вскочил, как ужаленный.
Анастасия не осталась в долгу. Поднялась. Стала перед ним в распахнутой шубке — стройная, в элегантном брючном костюме. Этакая аристократка рядом с проштрафившимся мужиком, глаза светились недобро.
— Может, мне даст их наше обожаемое начальство? Предложит на блюдечке с голуболй каемочкой: вот вам, дорогая Анастасия Сергеевна, сделайте одолжение — только возьмите…
— Ты, девка, зарвалась… А ну, дай задний ход…
Чернышев сжал с силой челюсти, и скулы тотчас вырисовались еще выразительнее.
— А, может, ты сам готов достать тридцать-сорок тысяч долларов, мой щепетильный братец?! Откуда? Из своей зарплаты? Из папочкиной пенсии?! Она пренебрежительно тряхнула головой. — Алекс только рад будет дать мне денег…
— Может, еврей этот, принесет их тебе за красивые глаза, да? Или, может, еще за что? Не дороговато ли?
Они остановились сразу оба. Одновременно. Словно выдохлись: «Переиграли!..» — Мелькнуло в мозгу.
Рындин слегка побарабанил пальцами по столу и, расправившись в кресле, махнул рукой:
— Приходите все трое примерно в это время во вторник. Оставьте ваш телефон секретарю. Если у нас что-то изменится, мы перезвоним. Да! Если меня не будет, вас примет доктор Аркадий Павленко…
Возвращались тем же путем, каким и вошли сюда. Во дворе снова не было никого посторонних. Новенький «амбуланс» стоял теперь ближе к тропинке. Виктор и Анастасия прошли рядом. Двое работяг усердно работали мокрыми щетками, готовили машину в рейс. В пустой кабине «амбуланса» над баранкой болтался маленький смешной крокодильчик…
Проводив злополучную пару, Рындин поднялся к окну, проследил их маршрут через двор.
В их присутствии ему пришлось сделать вид, будто его шокировала только что разыгравшаяся перед ним сцена.
Дело, в действительности, было в другом: она его не убедила, и, наоборот, чем-то встревожила…
День был сложный — со множеством хлопот.
Переговоры, посещение мэрии и супрефекта…
Но неприятное ощущение — осадок, оставшийся от утренней встречи с новыми пациентами, не оставляло.
Освободившись, он взглянул на свои часы «роллекс» и присвистнул: уже пол-седьмого!
Набрал номер дежурного:
— Бригада со «скорой» на месте?
— Михалыч и санитар, — поспешно отрапортовал секьюрити. — Оба в порядке…
По распоряжению Рындина весь воспомогательный состав перед заступлением на службу проходил медицинскую проверку. Артериальное давление, запашок…
— Когда приступают?
— В 20.30, Олег Алексеевич…
— Скажешь, чтобы перед концом смены Михалыч связался со мной. Сообщил результаты.
Внезапно он понял причину своей тревоги: еще один иностранец! Почему Панадис ни словом не обмолвился о втором, помимо профессора Бреннера, израильтянине? Ведь если этот… Алекс, как его назвала эта посетительница утром, заинтересован в пересадке ей почки, он, наверняка, не стал бы искать хирурга на стороне! Кому они компостируют мозги?!
Комфортабельный, купленный на доллары «амбуланс» — «скорая» Медицинского центра «Милосердие, 97» — выехал за отошедшие в сторону металличесие ворота, легко и свободно сразу погнал
