было не совсем то, что представляют себе наивные молодые девушки в мечтах о сказочном принце, но весьма впечатляюще!
Потом Серена приготовила мне горячий чай с лимоном. Я подливал в чашку ром до тех пор, пока цвет чая не стал гармонировать с золотистыми полосками на моей пижаме. Удобно устроив ноги на банкетке, я закурил новую сигару.
— Почему ты всегда так хорошо выглядишь? — спросил я.
— Ты так считаешь?
— Словно Ко-хи-нур в меду.
— Благодарю за комплимент.
— Какие новости ты мне принесла?
Она отбросила упавшие на лоб волосы.
— Тебя разыскивает вся полиция страны.
— Очень интересно. Что еще?
Она пожала плечами.
— Вдовец снова попросил моей руки.
— Что?!
— То, что ты слышал.
От миниатюрной зажигалки она прикурила сигарету и погрузилась в раздумья, окутанная голубоватым дымом. У меня появился еще один повод считать, что Манафу наступил мне на любимую мозоль. Наша следующая встреча закончится огромной брешью в его бюджете. За то, что он, вольно или невольно, втравил меня в эту лажу, он заслуживает гораздо большего. А когда подумаешь, что в доме Алботяну он еще имел нахальство просить меня, чтобы я представил его Серене…
— Ты воображаешь, что на тебе свет клином сошелся? Он делал мне предложение и раньше, даже прежде, чем затеял развод с Рафаэлой, Он утверждает, что тайно любит меня всю жизнь.
— И ты приняла предложение? Она отвела глаза и вздохнула.
— У Аркадие тоже есть свой шарм.
Я улыбнулся. Женщины пользуются своеобразным эталоном мужского шарма, зачастую намного превосходящим реальный.
— Ты не слышала ничего такого, что могло бы меня интересовать?
— Ходят слухи, что ты работаешь на кого-то, оставшегося в тени, — Улыбаясь, ответила она.
Вероятно, она подразумевает, что этот некто, оставшийся в тени, она сама. Как ей угодно! Каждый волен подразумевать, что хочет.
— О чем еще ходят слухи?
— Что у тебя какие-то ужасные сообщники.
— Ужасные?
— Ах, не знаю, отборные злодеи.
— К сожалению, сообщники именно таковы. Она угрожающе покачала головой.
— Сообщники, которые при первом же удобном случае предадут или убьют тебя.
— Брр, даже холодно стало! Ничуть не сомневаюсь. Именно это они и задумали… Что ты делаешь завтра?
— Иду на службу.
— Ты могла бы встретиться с Манафу?
— Что тебе взбрело в голову?
— Могла бы?
Она поразмыслила и ответила:
— Скажем, да. Но сначала мне бы хотелось узнать, что тебе втемяшилось в голову.
— Я хочу выяснить, чья это идея — использовать меня в бракоразводном процессе.
— Его, чья же еще?
— А мне кажется, что нет.
— Отправляешь меня одну в пасть волку! — покачала она головой.
— Эх, дорогая Красная Шапочка, у Манафу не те зубы, чтобы тебя раскусить! По такому случаю не могла бы ты раздобыть мне ею фотографию?
— Зачем тебе?
— Это мое дело.
Опершись подбородком о кулачки, она продолжала что-то обдумывать, Я встал, обошел стол, за которым она сидела, взял ее на руки и, прижав к себе, опьяненный ее ароматом, понес в комнату.
Глава VII. Их трое, о господи, но все они…
К восторгу нескольких ребятишек с ранцами за спиной, жена принялась колотить пьяного мужа, нанося ему по голове облезлой шваброй град сухих, отрыв истых ударов. Юная особа, шнырявшая по полю боя, вызывала у меня сильное искушение вонзить ей в плоский зад какой-нибудь гвоздь. У девицы была прыщавая физиономия, вялый взгляд наркоманки и жвачка во рту.
— Зачем, говоришь, тебе адрес? — она еще раз попыталась меня разговорить.
— Золото, детка, золото!
В тире находились только мы двое и малышня. Рвущая барабанные перепонки музыка по идее должна была согревать, и тем не менее я, невзирая на неистовый ритм ударных, стучал зубами от холода.
Она смотрела недоверчиво. Наспех приобщив к делу слово «золото» — возможно, возбуждавшее у нее подозрение, — я счел более подходящим другое:
— Доллары, бэби! Миллионы!..
Она подошла поближе и подбоченилась.
— Ты, наверное, штамповщиком работаешь? Оскорбленный, я снял очки.
— Ну как ты могла подумать!
— М-да… — покачала она головой. — Морда та еще. В какой машине тебя зажало дверцей?
— Адрес, бэби! — умолял я ее. — У меня нет времени! Она выпрямилась и нашла решение:
— Я позвоню ему по телефону, спрошу.
— Зачем тебе беспокоиться? — воскликнул я. — Мне и самому нетрудно!
С минуту она размышляла. Наконец по ее лицу я понял, что она сочла мое предложение неопасным.
— Ладно, — согласилась лентяйка. — Звони!
Она назвала номер, а я, пообещав вернуться, пулей вылетел на поиски телефонного справочника.
Хорошо выспавшись, я был бодр и полон жизни. Накануне вечером Серена сразу ушла от меня. Сквозь сон я еще слышал, как она ворчит, доставая из комода постельные принадлежности, чтобы перебраться на диван в другой комнате. Воспользовавшись ее отсутствием, я разлегся в свое удовольствие на просторной, как базарная площадь, кровати и, скорее всего, здорово захрапел, так как в каждой ноздре у меня опять было по тюку марли.
Едва протерев глаза, я закурил сигару, нежась в постели. Потом приготовил себе кофе и выпил его в сверкающей чистотой кухне Серены, глядя в окно и пытаясь привести в порядок мысли. Был одиннадцатый час: сияло солнце, погода стояла чудесная. Снег начал подтаивать, с крыш капало. На оконном наличнике чирикали воробьи.
Выпив кофе, я вымыл изящную чашечку, вытер ее чистым полотенцем и поставил на место рядом с Серениной. Потом снова закурил и с сигарой в зубах начал рыться в куче грязных лохмотьев, которые вчера вечером были моей одеждой. Аккуратистка Серена связала все в узел, предполагая, что когда-нибудь я надену это на карнавал. Разгребая мусор, которым были набиты мои карманы, я не без труда нашел записку Парандэрэта.
