- Вот ещё, - фыркнул Ворчун. - Что я, сопляк недорощенный?
При этом оба понимали, что вовсе не обязательно на стрелу нарвётся сопляк, а не бородатый дядька с двумя дюжинами ходок на тропу только в последнее время.
Ворчун вдруг вздохнул, слазил рукой под скамью и вытащил оттуда знатных размеров плоскую флягу. В ней что-то булькало.
- Будешь? - спросил хитро.
- Что там? - Ян имел некоторые основания сомневаться в том, что содержимое этой фляги можно было пить.
- Да так… самогонка гномовская. - Строри совсем повеселел, глядя на человеческие мучения. - Но можешь не пить… мне больше достанется!
- Вот ещё! - Ян поспешно схватил флягу. - Пополам!
Мужики… - раздалось грозное от двери. - В поход собираются… Как же!
Ворчун с непонятным смущением поспешил упрятать флягу. Генриетта, стоявшая в дверях, не поленилась подойти и флягу отобрать.
- Господин Ян, - сказала она укоризненно, намеренно игнорируя смущённого Строри. - Вы же знаете, ему в поход. Сегодня! До вечера! Уже выступать скоро… А он - пить! Он что же, пьяный в поход на орков пойдёт?
- Да чего ты, - пробурчал вконец смутившийся Ворчун. - Я ж всего глоточек…
- И я - глоточек! - поддержал его Ян. - А два глоточка ещё никому не повредили!
- Вот что, господин Ян! - строго сказала Генриетта. - Если вы хотите выпить этой гадости, вам я возражать не стану. Вы молодой, крепкий; вы в городе остаётесь! А вот этот старый хрыч пойдёт в поход трезвым! Держите…
Она протянула Яну флягу. Глядя честным-честным взглядом прямо в глаза.
Сплюнув, Ян угрюмо мотнул головой. Что ж он, сволочь последняя, пить на глазах у лишённого удовольствия друга?!
Ну что ж, тогда я пока заберу её, - Генриетта с гордым видом вышла.
Выждав какое-то время, гном заговорщицки подмигнул Яну и, пройдя через всю оружейную, покопался в шкафу. И добыл мутного стекла невысокую бутылку. Кривобокую, запылённую. С щербиной на горлышке. Что-то там булькало.
- По глотку, - заговорщицки подмигнув, сообщил Строри. - Не самогонка, но тоже гномовская работа!
Ян обреченно вздохнул. Но флягу принял, и глоток огненной воды - отхлебнул. Честь по чести.
Героический отряд провожали всем городом. Все шлюхи, все зеваки местные высыпали к вокзалу. Несколько человек в толкучке снесли в каналы. Ну, да это мелочи. Отряд, двадцать три человека, гнома и гоблина, уходил прямо по полотну железной дороги. В открытую. Чуть ли не с песнями…
Да нет. Не было ничего подобного. Отряд уходил вечером, отправлялся со станции на паровой дрезине, достаточно большой, чтобы на ней уместились все двадцать три человека с оружием и припасом. Провожать их вышли только друзья да близкие, да Михей с Арселием. Старый хрен Михей, конечно, попытался сказать речь. И даже что-то говорил. Но его не очень слушали, шумно прощаясь друг с другом. В конце концов, раскрасневшийся Михей, махнув рукой смущённо, слез с постамента. Речь он, кажется, не закончил…
Ян не особо обращал внимание на происходящее, наблюдая за происходящим отстранённо. Стоя около самой дрезины, рядом с Ворчуном, он слушал привычное ворчание гнома. Тому всё было не так. Дрезина мала, жопу приместить негде. Выступать в ночь - плохая примета. Арбалет совсем плох, пора новый покупать, а у 'Ланкастера', верного кварт-пистоля, что-то заедает собачка. И всё это вкупе обрушивалось на головы пришедших его проводить Яна и Генриетты. Ну и, разумеется, обоих карлов, Старшего и Младшего.
- Ладно, - Строри как-то внезапно выдохся. Устало провёл ладонью по лбу. Вздохнул. - Ты помирись с Оксаной. Не стоит того ваша ссора. Она хоть и баба, а умная баба. За ней ты будешь, как за каменной стеной.
- Ты чего вдруг? - искренне изумился Ян, за весь минувший день не слышавший от Ворчуна и слова про свои проблемы. - Нашёл, когда об этом говорить…
Ворчун косо глянул на него, но ничего не возразил. Да и не успел уже.
- По местам! - крикнул Венцеслав, для чего-то смешно привстав на цыпочки. - Отряд, в вагон!
- И чего раскричался, - сплюнул Ворчун. - Не, не будет удачи. С таким-то дураком…
- Так не иди! - сказал Ян сердито. - Ну чего ты там забыл, в этом походе?!
- Как же мне не идти, если я записался? - удивился Строри. - Ну, давай прощаться.
- До встречи, Строри…
- До встречи, Ян.
Люди и гномы, конечно же гоблины и даже один эльф, кого-то смутно Яну напоминавший, набились на платформу дрезины густо. Только и места осталось, что вокруг расположенного в центре паровика. Многие сидели, свесив ноги, положив арбалеты на колени. Кто-то улёгся подле самого паровика. Не иначе, вздремнуть решил. Венцеслав дёрнул за рычаг, освобождая колёса, и дрезина бодренько побежала по рельсам.
Ян постоял, провожая её взглядом, пока глаза не заболели. Но не стоять же на перроне до бесконечности. Он со вздохом повернулся, встретился взором с сочувствием в глазах Генриетты…
- Ты далеко ли убрала ту фляжку?
- Нет, господин Ян, недалеко, - умница, она всегда всё правильно понимала.
- Придём домой… ты принеси её мне.
- Хорошо…
Строри был мудр и прав, как всегда. Гномовская самогонка во фляжке обжигала нутро, выжигала усталость и боль. Немудрёная закуска, которую молчаливая и всепонимающая Генриетта выставила на стол, позволяла сохранить малую толику здравого смысла даже в хмельном мозгу. Откинувшись в своём любимом кресле, под матово светящейся лампой, Ян задумчиво изучал книгу, взятую с полки. Он умел читать. Как раз в то время, когда он ходил в школу, в Княжестве была запущена масштабная и громкая программа 'сохранения национальной идентичности'. В результате чего, в школах юные люди, гномы, гоблины, даже эльфы, вкупе с обычным руглишем учили ещё и свои родные языки. Труднее всего было с эльфами. Мало того, что их было очень немного на территории Княжества (а стало быть, на всех почти обитаемых землях Тарона), так ещё ко всему и прочесть то, что они написали, не могли сами эльфы. Один написал, другой - мучительно соображает, что же здесь написано. В конечном итоге от эльфов отстали, гномы с гоблинами выказали своё природное упрямство… больше всего досталось человеческим мальчишкам и девчонкам. Они же и оказались самыми образованными в новом поколении.
Отрывая Яна от чтения, скрипнула входная дверь. Из коридора послышались приглушённые всхлипывания, но вошла невозмутимая Генриетта. На подносе, который она легко держала в руках, громоздились горы мясных закусок, пирожков и булочек. Ну и кувшин горячего чаю.
- Страдает? - мотнув головой в сторону прикрывшейся двери, спросил Ян.
- Страдает, - согласилась Генриетта. - Оно конечно, Рок был гоблин, но мальчик хороший. Был. Виолетта очень жалеет его…
- Любовь у них была, что ли? - удивился Ян. - Разве возможно такое между гномихой и гоблином?
- А между гномихой и человеком? - без улыбки спросила Генриетта.
Яну кровь бросилась в лицо.
- Я бы тоже плакала, если бы что-то с тобой случилось, - закончила свою мысль домоуправительница.
Ян молчал. Что здесь скажешь…
Генриетта, видя его откровенное смущение, улыбнулась мягко, глядя ему прямо в глаза, потом по-
