— Да, по-домовитому это, правильно, стало быть. Только, — он почесал затылок, — где ж их взять, рискнувших поселиться вне городских стен, да еще по эту сторону дороги? Здесь ведь для смертных небезопасно.
— А вы на что? Иль не защитите?
— Своих-то? Конечно, защитим! Только как же им это объяснишь? Ну, что дом непростой, что у него защита надежная есть, и от разбойников, и от нечистой силы? Вон, даже ты войти не спешишь.
— И не войду без приглашения. С одним тобой, домовой, еще бы поспорила, но с кикиморой ругаться — нет, она мне уже одну метлу сломала, так я потом полночи и цельный день домой тащилась, все ноги стерла. Так что…
— Да и вот еще… — он тяжело вздохнул, крякнул, вновь почесал затылок. — Тут какое дело… Прежних ведь хозяев мы сами выгнали.
— А что так?
— Только не говори, что не слышала.
— Бабские склоки?
— Ну да. Две стервы сцепились, а нормальным мужикам пришлось расхлебывать… — он опять вздохнул. — И ведь, главное, достала меня моя, так я со злости не только трактирщика с его старухой выгнал, но еще и дом на весь свет ославил. Теперь все считают, что это — дурное место, куда людям лучше нос не совать.
— Ну, разбойники порой заглядывают.
— Разбойники? — домовой презрительно скривился. — А толку от них? К мирной жизни не приспособлены. Даже если решат зажить спокойно, рано или поздно все равно сорвутся. А мне нужно чтоб наверняка. И лучше — не на одно поколение.
— За этим мальчишек заманил? — кивнув на чердак, проговорила старуха.
— Я их не манил, — ее собеседник бросил взгляд через плечо, но столь быстрый, что Аль-ми его не смог понять, что в нем было, угроза или простая проверка. — Сами пришли.
— И ты решил: судьба. Хоть один да останется. А там — дело молодое — и жинку приведет?
— А что? Люди они смелые. Моя им про упырей сразу все выложила. Проверяла, значит. Они же ничего, струхнули, конечно, малость, но на ночь остались.
— Один спит, как младенец, второй — вон, у оконца маячит.
Услышав эти слова ведьмы, юноша резко отпрянул назад, стремясь спрятаться в тень, затаится, но уже через мгновение, устыдившись своего страха, вернулся назад.
Возможно, как раз в этот миг домовой оглядывался назад. Во всяком случае, когда Аль вернулся, он уже со спокойным видом продолжал:
— А и пусть слушает. Может, так лучше. Это вы, лесные существа — твари скрытные. Я же люблю ясность. Пусть все будет на чистоту. Люди они явно не местные, раз про трактир ничего не знают. Так что ж, будет им и крыша над головой, и дело хлебное. А там… Вся жизнь впереди.
— Но их жизнь пройдет не в твоем трактире… Хотя, — она задумчиво глянула на чердак, — может, из этого что и получится.
— Ты думаешь? — домовой тотчас насторожился. Его глаза радостно сверкнули. — Слушай, ты ведь из-за них пожаловала, верно? А может, ты их и привела сюда?
Старуха потерла нос.
— Мне бы этого очень хотелось.
— Так может…
— И не пытайся. Без толку. У этих двоих есть своя судьба. И с нею не поспоришь.
— Как скажешь. Только, если так, что может получиться?
— С ними был третий.
— Он останется? — домовой весь собрался, целиком уходя в слух.
Но ведьма лишь лукаво улыбнулась в ответ, а затем повернулась, приладилась к вмиг ожившей, поднявшись над землей, метле, собираясь улетать.
— Постой, — остановил ее хмурый голос домового. — Прежде, чем исчезать, скажи: зачем приходила?
— А хоть бы просто так, повидаться решила, — хохотнула та.
— Ты, старая, просто так даже палец о палец не ударишь, не то что полночи на метле по небу лететь. Давай, выкладывай. Какие пути запутывала?
— Да скорее распутать пыталась. Они ведь, твои гости, умудрились мне камень-перепутник всучить.
— Откуда он у них? — домовой искренне удивился. — Кажись, обычные смертные.
— А так от меня же. Я хотела их на месте удержать, да не помог камешек. Ко мне вернулся.
— Во дают! — в голосе мужика зазвучало не скрываемое уважение. — Обвести тебя вокруг пальца — это надо уметь!
— Умение тут ни при чем. Скорее уж везение.
— И что же, выходит, ты теперь вокруг этих мальчишек должна будешь кружить, пока они тебя не отпустят?
— Ну, это ненадолго. С их-то умением попадать в беду. Вот прямо завтра и откуплюсь.
— Завтра? — в голосе домового послышалось удивление. — А что случится завтра? Они, вроде, от меня уходить не собирались. За неделю вперед расплатились. Если же ты имеешь в виду, что для того, чтобы попасть в беду, им и уходить не надо, то ошибаешься. Плату мы с женой взяли, стало быть, они гости, а о гостях заботятся. Таков закон.
— Ну что ты все заладил: закон, правило… — ведьма небрежно махнула рукой. — Вы, вечерники, слишком много смысла придаете пустякам!
— Закон — не пустяк! — недовольно рыкнул домовой. — На нем мир держится! Так говорят наши хозяева!
— Ну, а нашему повелителю на законы наплевать. И нам, стало быть, тоже.
— Но что-то же тебя удержало от того, чтобы просто убить этих странников. Нет, вместо этого камнем их повязать пыталась.
— Да, так было бы проще, — признала ведьма. — Только господин мне запретил.
— Зачем они ему? — удивился трактирщик.
— Незачем. И вообще, скорее навредят, чем помогут.
— И даже понимая это, ты их не трогаешь? — его удивление росло. — Если бы речь шла о моих хозяевах…
— Не равняй меня с собой и, тем более, наших повелителей. Вечерние боги — не чета господину ночи.
— Да уж. Ваш хозяин не нуждается в защите. Скорее, от него нужно защищать всех остальных. Сколько раз он побеждал в бою владыку дня?
— Он не считает победы.
— А не проиграл ни одного сражения?
— Еще чего не хватало!
— Вот-вот, — домовой потянулся, расправляя затекшие плечи. — А, может, ему надоело все время выигрывать.
Ведьма презрительно фыркнула:
— Ну ты… говори, но не заговаривайся! Надоело выигрывать! И что ему теперь, самому противнику помощников подбрасывать, чтобы хоть как-то изменить соотношение сил?
— А что?
— Нет, ты точно не в своем уме! Кто же так делает? Твои повелители?
— Боги вечера не воюют.
— Ну конечно…! Как же я могла забыть! Им не хватает смелости даже на то, чтобы занять чью-нибудь сторону!
— Им хватает ума не делать этого! — в голосе домового зазвучала нескрываемая злость. — И не оскорбляй моих хозяев, ведьма!
