глазах Лота, он, забыв обо всем, вскочил.
Перед ним стояла девушка — совсем молоденькая, с двумя длинными русыми косами и огромными голубыми, как небеса, глазами.
— Здрасьте, — разглядывая гостью, хмыкнул Лот.
— З-здравствуйте, — прошептала в ответ та, кутаясь в огромный серый платок, словно в зале стоял зимний мороз. Ее голосок дрожал, в глазах был нескрываемый страх.
— Ты чего дрожишь как травинка на ветру? — бродяга поднялся, собираясь подойти к незнакомке, но та в таком ужасе шарахнулась в сторону, что Лот тотчас остановился. — Э, полегче! Не снеси косяк! А то весь трактир рухнет тебе на голову. Кто знает, на каком слове держится эта развалюха! — вообще-то, он шутил, думая таким образом успокоить незнакомку, но та восприняла все как чистую монету и вжалась в стену, подпирая ее с видом человека, совершенно уверенного: да, все именно так. Бродяга лишь вздохнул, качнув головой: — Откуда же ты такая, наивная душа, взялась?
— И-из города, — пролепетала та, с опаской переводя взгляд с одного юноши на другого, побыстрее минуя говорившего, чтобы затем задержаться на молчавшем, который одновременно и пугал, и притягивал ее к себе.
— Вот видишь, — Лот повернулся к Алиору. — Она — из города. Где, если верить тебе, все считают этот трактир — по крайней мере, проклятым местом. Но она пришла.
— И со страха готова в обморок упасть, — нахмурившись, негромко молвил царевич, заставляя голос звучать как можно тише. Но незнакомка услышала его. Однако, вместо того, чтобы сжаться еще сильнее, наоборот, отодвинувшись от стены, выпрямила спину, откинув чуть назад голову:
— Я не боюсь!
Лот, не сдержавшись, усмехнулся:
— Ага, так я и поверил!
— А что вас бояться? — девушка уже глядела на него с вызовом.
— Может, мы разбойники.
— Без ножей за поясом и мечей за спиной? — гостья расхрабрилась настолько, что даже фыркнула.
— Тогда, значит, оборотни, — не унимался бродяга, найдя себе достойную напарницу для шуток.
— Ага, а шкуры свои вы в лесу забыли. Рядом с разбойничьими кинжалами!
Их словесную чехарду прервал взрыв смеха. Оба одновременно посмотрели на смеявшегося навзрыд, сгибаясь пополам юношу.
— Ты там не заболел случаем? — спросил Лот. — А то очень уж на безумного похож.
— Ну да, с вами сойдешь с ума, — сквозь смех с трудом выдавил из себя Аль: — Один, только что собиравшийся спасать Аль-си от ведьмы, теперь с чего-то вдруг стал в шкуру ее слуг рядиться. Другая, — он повернулся к притихшей, внимательно его слушая, девушке, — от отчаяния вообще голову потеряла, заявившись в проклятый трактир.
— Постой, — та нахмурилась, — так вы знаете, что этот трактир проклят? И все равно остаетесь здесь? Но, великая мать-земля, почему?! Что вас здесь удерживает?!
— Ты не поймешь, — нахмурившись, отвел в сторону глаза Аль.
— Я постараюсь! — не унималась гостья. Почему-то это было для нее важно. — Объясни!
— Зачем тебе это? — царевич вновь повернулся к ней, гладя хмуро и даже недовольно.
Та в первый миг обиженно поджала губы, однако затем вдруг, прищурившись, взглянула в лицо Аль. У наблюдавшего за ней юноши было такое чувство, словно она старательно выискивала в нем знакомые черты и, находя их, удивлялась и радовалась с каждым мигом все сильнее и сильнее. Несчастная наивная девочка. В какой-то миг Алиору даже стало ее жаль. Ведь он-то совершенно точно знал, что они никогда не встречались. Однако разубедить ее он не пытался. Пусть. Что может быть важнее, чем найти знакомого в пугавшем мире чужаков? А то, что храбрость девочки, решившейся ради какой-то ведомой лишь ей цели покинуть родной дом и отправиться в путь, шла именно от отчаяния, он ничуть не сомневался.
Он уже про себя решил — наверное, ее выгнали из дому. Может, отец взял другую жену, а той не понравилась падчерица. То, что девушка — не бродяжка, ему стало ясно по первому же взгляду на нее: никому не удастся сохранить кожу в такой чистоте, а одежду в аккуратности, живя на улице. А то, что волосы немного растрепались, выбиваясь из кос, так это — не удивительно, бежала, небось, полдороги, все время крутя головой, не зная, куда смотреть: назад или вперед.
И еще. Чем дольше Аль смотрел на гостью, тем больше убеждался в том, что та — из богатой семьи. Украшений на ней не было, но уши проколоты, на пальце и запястье — светлые полоски незагорелой кожи — следы от кольца и браслета. Но что могла делать купеческая дочь одна в придорожном трактире?
Он уже собрался спросить, но девушка заговорила первой, опережая и его, и Лота.
— Если все дело в слове, данном на крови, то я пришла освободить тебя от него.
Аль так и застыл с открытым ртом, не в силах не то что слово сказать, но даже вздохнуть.
— Вот те раз, — пробормотал Лот. Бродяга, нахмурившись, сосредоточено чесал затылок, словно это могло помочь ему разобраться в случившемся. — Нет, то, что он в первый же день в городе принялся заводить новые знакомства — ничего удивительного. Царевич есть царевич. И двое бродяг — явно недостаточно для его свиты…
— Так он на самом деле царевич? — пробормотала девушка.
— Угу, — хмыкнул, глядя на нее прищурившись, Лот. — А какая девчонка не мечтает встретить своего царевича? Так что, — вздохнув, он широко развел руками, склоняя голову, — мне остается только откланяться. Куда простому бродяге тягаться с ним?
— Странно, — пробормотал Аль, успевший к тому времени достаточно прийти в себя, чтобы вернуть способность говорить. Хотя он и выглядел все еще ошарашенным, так что шутливый тон приятеля был уже не способен воспринять.
— Что тебе странно? Что твой брат пользуется вниманием среди юных дам?
— Что он решил освободить меня от слова, — а то, что это так, он ничуть не сомневался. — Он ведь был готов идти до конца. И еще… — юноша с сомнением взглянул на гостью. Ему было непонятно, почему брат не пришел сам, зачем прислал девочку, тем более, зная, видя, что та, веря в проклятие, висевшее над трактиром, боится этого места, как огня. Непонятно.
— Значит, никто не поможет… — пробормотал Лот. Плечи бродяги опустились, с губ сорвался тяжелый вздох. В глубине души он надеялся, что наследнику удастся выполнить задуманное. Ведь это означало, что не придется идти дальше, на встречу собственной судьбе, которая его пугала настолько, что он был готов, сорвавшись с места, броситься бежать от нее прочь. Но желание — это одно. А реальность — совсем другое. И от судьбы не уйти, сколько ни беги.
— Поможет?! — девушка вдруг вскинулась, в ее глазах блеснули слезы, в которых было столько всего намешено — и боль, и отчаяние, и возмущение, что Лот даже смутился, решив, что сказал что-то не так.
Аль только пожал плечами. Собственно, он и не ожидал ничего другого от чужаков, да вообще здравомыслящих людей. Зачем огород городить, если на нем, посреди вечных снегов, никогда ничего не вырастит?
'Должно быть, брат решил, что все бесполезно. И забился в какой-нибудь угол, не желая отравлять нам надежду своим отчаянием', — ему даже стало жаль брата. И подумалось — а что он будет делать, если не сможет найти дорогу в мир повелителя дня? Если он будет бродить по миру день, месяц, год, и все без толку? Или если он встретит ьога, но тот откажется помочь? Ведь тогда будет незачем жить. Незачем…
В отличие от приятеля, Лот смотрел на гостью и когда он увидел ее реакцию, его всего передернуло.
— Значит, — его голос стал приглушенно тих, неся в себе угрозу, что тотчас привлекло к говорившему внимание всех, находившихся в зале, — царевич прислал тебя к нам лишь за тем, чтобы освободить от клятвы?
— Ну, не прислал, — девушка вмиг растеряв весь свой гнев и решимость вместе с ним, в смущении, словно чувствуя за собой вину. — Он просил… Сказал, что это очень важно… И я…
— Не смогла ему отказать? — его сощуренные глаза смотрели на гостью в упор, пронзая насквозь.
