Было уже далеко за полдень, когда сын торговца окликнул Аля:
— Царевич!
— Да? — тотчас отозвался юноша.
— Может, нам стоит сегодня пораньше остановиться на ночлег?
Пока Аль, продолжая двигаться вперед, но уже исключительно по инерции, с открытым ртом пытался понять, что стояло за этим вопросом, в разговор, словно только того и ожидая, когда кто-то другой оборвет тишину, встрял Лот:
— Ты устал? — с ехидной улыбкой спросил он Рика. — Не мудрено. Тяжело небось тащить в горы столько добра? — подойдя к спутнику, он, изловчившись хлопнул того по животу. Сын торговца на мгновение согнулся — должно быть, удар был достаточно ощутимым. Но, смягченный толстым слоем жира, не доставил ему особых проблем.
— Хорош пихаться, — он не остался в долгу и через мгновение Лот взвыл от боли:
— Ты что, с ума сошел?!
— Просто не люблю оставаться в долгу, — довольный, хмыкнул тот. — Что же до этого, — он похлопал себя по животу, — каждый переносит припасы как может. Ты — в суме за спиной, я в себе. И питает, и греет, и вообще так надежнее.
— Конечно. Не потеряется. Никому другому не достанется.
— Зачем нам останавливаться? — прерывая их разговор, спросил Аль, когда этот, в сущности, безобидный обмен колкостями начал его злить.
— Ты сам не понимаешь? — вопросом на вопрос ответил Рик.
— Нет.
Бровь сына торговца лишь чуть-чуть дрогнула, во взгляде скользнула мимолетная тень сожаления — но не более того.
— А ты? — он повернулся к Лоту.
— Понятия не умею, — небрежно пожал плечами бродяга. — Может, решил перекусить, а на ходу жевать не привык.
— Чему же ты собираешься научить его, если сам ничего не понимаешь?
— Так в чем дело? — Аль не собирался разгадывать загадки. И останавливаться тоже не собирался. — Если мы хотим перейти через эти горы живыми, нам нужно торопиться.
— Если мы хотим, чтобы через горы перешли все, нужно подождать Аль-си и Лиина.
— Может, ты считаешь, что мы вообще должны повернуть назад? — разозлено бросил царевич. Его просто бесило от одной мысли о том, что собеседник не понимает такой просто вещи — им нельзя терять ни мгновения! Потому что тот путь, который безопасен сейчас, не будет оставаться таким вечно! Все, хватит разговоров! — резко прервал он сам себя. — Они нагонят нас во время ночлега.
Рик оглядел спутника недобрым взглядом.
— Что? — не выдержав его, воскликнул Аль. — Считаешь, что я не прав?
Сын торговца лишь пожал плечами, но сделал он это с таким видом, что вывод напрашивался сам собой.
— Да пойми ты! Нам нужно не просто выжить, нам нужно перейти горы! Чтобы позвать на помощь! Повелителя дня, соседей, кого угодно! И, возможно, не всем из нас будет суждено пройти этот путь!
— И кем ты готов пожертвовать? Братом?
— Да кем угодно! Собой, если потребуется!
— Главное цель?
— Вот именно!
— Так мог бы говорить предводитель, но не проводник.
— Какая разница! — они оба уже не замечали, что кричат, не сдерживая голос, хотя и стояли прямо друг перед другом, на расстоянии всего лишь вытянутой руки.
— Большая! Проводник должен думать о том, чтобы провести через горы всех! Всех, слышишь? Иначе не пройдет никто! Или как ты думаешь, почему проводник никогда не встает во главе каравана?
— Ерунда! — презрительно скривился Аль. Он не понимал торговца и не собирался понимать, потому что считал себя правым. — Хозяин каравана — тот, кто им владеет, а не ведет, вот и все!
— Хозяин каравана — тот, кто его снаряжает.
— Хватит! Мне нет никакого дела до ваших торговых штучек! Мы будем делать так, как я считаю правильным! И если в какой-то миг я решу, что для исполнения цели тебе, — он ткнул пальцем в грудь собеседника, — нужно прыгнуть с обрыва, ты сделаешь это!
Крепыш побледнел, не то от ужаса, не то от едвам сдерживаемой ярости, однако ничего не сказал на это, молча зашагав вперед.
'А, будь оно все неладно!' — опомнившись, Аль бросился за ним.
— Рик, постой! Прости меня! Я совсем не это хотел сказать!
— Ты сказал именно то, что хотел! — бросил через плечо тот.
— Нет! — в отчаянии замотал головой юноша. — Не знаю, что на меня вдруг нашло!
— Ты сам!
— Я ведь совсем другой! Я… Я не могу быть таким! Таким жестоким!
— Вот именно — не можешь! Прежде, чем распоряжаться чужими жизнями, нужно еще заслужить это право! А ты — только проводник! — он ушел вперед по извилистой горной тропинке. Аль остался стоять на месте, ошарашено глядя ему вослед.
Лот, предпочитавший до этого мгновения держаться в стороне, теперь подошел к приятелю, похлопал по плечу, пытаясь подбодрить, но не так, как прежде, когда в его движениях проскальзывала какая-то скованность, даже робость.
— Не бери в голову.
— Конечно, — что ему оставалось? Сорвавшись с места, он поспешил вперед, на свое место во главе их маленького каравана, бормоча себе под нос:
— Во всяком случае, теперь я знаю, в чем разница между проводником и предводителем.
— Проводником можно стать самому, — говоря те слова, которые тот сам не решился произнести, вполоборота повернулся к нему Рик. — Предводителем же делают тебя другие.
Предложи он в этот миг вновь остановиться на привал, вернуться назад или сделать что-то еще, каким бы безрассудным этот поступок ни казался, Аль выполнил бы все, не возражая, даже не задумываясь. Но сын торговца молчал.
Они остановились на ночлег, когда начало темнеть. Царевич отыскал пещеру — хорошую, закрытую от ветра и достаточно глубокую.
— Оставайтесь здесь, — сказал он своим спутникам, а сам собрался уходить.
— Ты куда? — тотчас перед ним встал Лот. Рик, оставив ослов, которых он уже начал освобождать от вьюков, тоже повернулся к нему, глядя с нескрываемым интересом, словно ожидая от него какого-то совершенно определенного поступка.
Аль вздохнул. Ему совсем не хотелось его разочаровывать, но…
— Поищу сухих веток для костра. Я видел поблизости лесок, — и, повернувшись, он зашагал прочь.
— Я с тобой! — поспешил следом Лот.
— Нет. Оставайся здесь.
— Но… — вновь услышав ледяные нотки в голосе царевича, бродяга сглотнул, сжавшись. Немного придя в себя, он хотел возразить, но было уже поздно: царевич исчез.
— Он говорит, что не хочет быть правителем, — глядя куда-то в сторону, проговорил Рик, — но на самом деле мечтает об этом даже сильнее, чем Аль-си.
— Что? — бродяга повернул к нему лицо, на котором отпечаталось непонимание.
— Только старший брат хочет править странами, — продолжал сын торговца, — а он — людьми. Каждым человеком и всеми вместе… — а потом он вдруг сказал то, от чего Лоту стало не по себе. — Тебе нужно выиграть наш спор. Потому что иначе всем нам лучше остаться в этих горах навсегда.
Когда измотанные до предела Аль-си и Лиин ввалились в пещеру, их ждал ярко пылавший костер, над которым пыхтел котелок к наспех приготовленной похлебкой.
