оставалась еще какая-то надежда на относительно благоприятный исход по результатам проверки.
— Я продолжу? — обратился полковник ни к кому конкретно, а в кабинетное пространство.
— Конечно! — бросил генерал. Тоже — в это самое пространство.
— В ходе полупьяной болтовни журналиста наш агент выяснил, что главный редактор «Бако бутембе» на месте падения вертолета обнаружил некий обгорелый конверт. И именно его содержимое якобы начисто опровергало версию полиции о неполадках на борту летающий машины. Что это за бумаги, кому они принадлежали — пилоту или Хлоупу, а также, почему редакция столько времени придерживает сенсационный документ-разоблачение, установить не удалось. Единственно, о чем еще проговорился любитель афоризмов, — то, что через пару дней его шеф с этими самыми уликами собирается в Киншасу.
Такой поворот событий не на шутку встревожил Центр. Было принято решение во избежание более крупных неприятностей «гонца» перехватить. Безусловно, это могла быть обычная частная или деловая поездка. Но с такой же долей вероятности он мог направляться в Комитет госбезопасности Заира. Наш агент с задачей справился блестяще. Правда, журналист оказал отчаянное сопротивление и его пришлось успокоить навечно. При этом наш человек сымитировал банальное ограбление.
— Бумаги-то у редактора хоть с собой были? — уточнил майор. — Или рисковали, как всегда, зря?
— Были! — Окава поднял глаза на спрашивающего.
— И что это за документы? — не удержался от вопроса финансист.
— Письмо Хлоупа-Берца дочери.
— Что-о?!! — в один голос воскликнули Язаку и Жуадга. Абунг демонстративно промолчал — из телефонного разговора с полковником он знал, не будучи ознакомлен с содержанием, каким документом располагал журналист, а после его убийства — спецслужба теневого правительства.
— Точно так! — подтвердил свои слова Окава.
— Чего же в нем могло быть такого, что буквально вскружило голову шефу этого «Баку берумбе»? — ехидно уточнил Язаку.
— «Бако бутембе», господин майор, — поправил его полковник.
— Да какая к черту разница! — брызнул тот слюной. — Получается, опять прокол? Снова вхолостую ваши молодцы сработали?!
— Никак нет, господин майор! Письмо-то Хлоуп-Берц написал не простое, а покаянное.
— Он что, сбрендил окончательно?! — Финансист буквально просверлил взглядом Окава.
— Похоже на то! — отрапортовал полковник.
— Послание с вами? — хлопнул рукой по колену Абунг.
— Так точно, господин генерал! — на всякий случай подтянул брюшко докладчик.
— Господа члены комиссии, считаю, что есть необходимость нам с письмом ознакомиться. Вы согласны с такой точкой зрения?
Возражений не последовало.
— Послание — отксерокопировали? Или оно — в единственном экземпляре? — повернулись лампасы к полковнику.
— В наличии только оригинал! — доложил тот. — Размножать документы, находящиеся в нашем распоряжении, запрещено.
— Письмо большое?
— Солидное, господин генерал! На нескольких листах.
— Читать его нам всем по очереди — только время тратить, — резюмировал Абунг. — Поэтому в целях его экономии поступим следующим образом. Вы, господин полковник, озвучите послание.
— Есть!
И, прочистив горло, он начал читать, то и дело вскидывая голову, будто стоял на эстрадных подмостках:
— «Милая Ирена! Долго думал, прежде чем решиться на этот шаг. Тщательно взвешивал «за» и «против». Ни ювелир, ни фармацевт из меня в этом отношении не получился. Гран туда, два — сюда. Что в сухом остатке? В общем, как ни извивайся, а после знака = стоит смерть. И манит костлявым намагниченным пальчиком. А я весь — из металла. Тянет — неудержимо. Сначала немного упирался, но потом понял: все — напрасно. Как говорится, зряшная трата сил. Если уж между мной и безглазой, но зрячей, старухой, возникли общие силовые линии, — свидания не избежать. Как говорится, встреча состоится при любой погоде.
Чего же, в таком случае, тянуть? И я твердо вознамерился максимально ускорить процедуру перехода из телесной вселенной в духовную. Не стоит из этого делать трагедии. Так будет лучше. В том числе — и для тебя. Особенно, если согласиться с той точкой зрения, что смерть по своей сути — всего лишь бессрочный и заслуженный отдых уставшим от жизни.
Но, прежде чем сказать последнее «прощай», должен кое в чем признаться. Так что наберись, голубушка, терпения.
Сердце мхом у меня не обросло. Однако уже много лет я веду двойную жизнь. Когда-то давно, еще на родине, в Конго, допустил непростительную ошибку. И до сих пор за нее расплачиваюсь. Что такого сделал, расписывать не стану. Это в данном контексте не важно. Скажу только: наследил, занимаясь бизнесом.
Мне прищемили хвост. Нет, не контролирующие органы, что тоже было бы неприятно. В оборот взяла спецслужба марионеточного заирского теневого правительства, базирующаяся в Браззавиле (существует и такая!). На мои финансовые проделки, да еще в чужой стране, они смотрели сквозь пальцы. Наоборот, в данной ситуации для них — чем хуже, тем лучше. В том смысле, что человек, у которого имеются грехи, в определенный момент может из двух зол выбрать меньшее. Увязший по уши — воск в умелых ладонях. Лепи, чего хочешь.
Так поступили и со мной. Выбор вариантов ограничился двумя: или я говорю «да» спецслужбам, или меня сдают официальным конголезским властям, и я, следовательно, сажусь в тюрьму.
Да, это — шантаж чистой воды! Но именно на этом принципе во многом построена деятельность всех спецслужб мира. Я выбрал сотрудничество.
Не взбрыкивал, пока как-то не предложили перебраться на постоянное место жительства в Заир (ты тогда была совсем крохой). Решив, что уже оказал достаточно услуг «теневикам», впервые — будь что будет! — отказался выполнять приказ.
Несколько дней меня не трогали. Потом в квартире раздался странный звонок. Незнакомый голос вкрадчиво поинтересовался здоровьем супруги. В тот же день она в числе нескольких других прохожих погибла, как ты знаешь, в результате уличной перестрелки между стражами порядка и бандитами.
Я еще ничего не понял. А поэтому, когда снова поступило предложение переехать в Киншасу, ответил «нет». Назавтра уже знакомый голос в телефонной трубке многозначительно спросил: «Как самочувствие дочери? Не страдает ли малышка неизлечимым заболеванием?»
Все сходилось! Разборку с применением оружия устроили спецслужбы. Таким образом, случайными жертвами оказались все, кроме твоей матери. Ее убили в назидание мне. И теперь угрожали смертью тебе».
— Изложенное, в самом деле, соответствует действительности? — спросил майор.
— Не знаю! — ответил Окава. — Но, на всякий случай, запросил архивные данные. Материалы еще не поступили.
И продолжил читать.
— «Правильность моих рассуждений подтвердил тут же последовавший приказ перебираться в Заир. Отказ мог означать одно — твою гибель. Так мы очутились в Киншасе. Не стану вдаваться в подробности заданий, которые до последнего времени приходилось выполнять (нынешняя поездка в Верхний Заир — из их числа). Ибо в нашем деле, как ни в каком другом, верна пословица — «меньше знаешь — дольше живешь». Да и зачем тебе лишние переживания? Тем более, не в спецслужбах — главная закавыка. И потом — я не хочу, чтобы ты вообще рассуждала о том, правильно я поступил или нет, согласившись сотрудничество. Об этом пусть судят Господь и святой Петр.
Я же расскажу о том, в чем виноват непосредственно перед тобой.
Прости, доченька, но мужа тебе «организовал» я. Точнее, некая структура, мною нанятая. Так что
