(Перевел Александр Крюков)
Лунатизм? Страшная штука. Лунатик – это человек, который с закрытыми глазами встает посреди ночи, выходит из дома, разгуливает по крышам домов, ходит по карнизу на пятом этаже – и все это не осознавая, что с ним происходит. Когда на небе полная луна, она все это и проделывает с лунатиком – выводит его из дома, а потом возвращает назад. Все в Яффо знают: самое опасное – это разбудить лунатика, когда при свете луны он идет с закрытыми глазами.
Некогда жил в Яффо один сапожник, звали его Хаим Бишбаш, и он, бедняга, был лунатиком. И вот однажды ночью, в середине лета, в середине месяца, лунный свет вынудил его погулять по крышам. Хаим Бишбаш с закрытыми глазами и вытянутыми вперед руками вышел из своей квартиры, поднялся на крышу и пошел по карнизу. С карниза он спустился на столб электроосвещения и пошел по проводам в сторону Часовой башни. Если ты разбудишь лунатика в таком состоянии – погубишь его. А дашь ему догулять, не окликнув, он благополучно вернется домой, в свою постель. Это нужно знать.
Но вот Шломо Хизма, тот, у которого был киоск возле Часовой башни, этого не знал. Как-то поздно вечером закрывает он свой киоск и собирается идти домой. Вдруг он видит у себя над головой сапожника Хаима Бишбаша, что идет по проводам, словно по набережной вдоль моря. Шломо Хизма ничего не знал о лунатиках. Знал бы – держал свой рот закрытым и позволил бы сапожнику закончить свою прогулку. Но вместо этого он перепугался и закричал: 'Бишбаш, псих такой! Что ты там делаешь на проводах посреди ночи?!'
От этого крика сапожник пробудился, а как только открыл глаза – потерял равновесие, грохнулся на землю и испустил дух.
С тех пор любой в Яффо знает: если видишь лунатика – держи рот закрытым, дай ему завершить свою прогулку без проблем.
Никто не знает, как и почему начинается этот лунатизм. Это не с рождения и не наследственное, и не зависит от физиологии.
Возьмите, к примеру, Марко. Совершенно здоровый человек. Никаких комплексов. Глаза излучают жизнерадостность, телом упитанный. Ни разу не был у стоматолога. Уже с утра у него отличный аппетит, и целый день парень радуется жизни.
Но вот однажды приходит жена Марко к Большому Салмону страшно перепуганная.
– Что у тебя стряслось? – спрашивает Салмон.
– Марко!.. – произносит женщина.
– Марко – что? – не понимает Салмон.
– Ох, лучше бы не знать… – продолжает женщина.
– Ну, если не расскажешь, так и не узнаем, – говорит Салмон.
– Лунатик… – начинает плакать женщина.
– Кто лунатик? – спрашивает Салмон.
– Ох, лучше бы не знать… – повторяет женщина.
– Так и не узнаем никогда, если не расскажешь… – говорит Салмон.
– Лунатик! – восклицает женщина и начинает рвать волосы у себя на голове. – Марко – лунатик!
– Чего это вдруг? – удивлен Салмон.
– Не знаю, чего это вдруг, – отвечает женщина, – но вот уже раза три я видела, как он встает посреди ночи и прямо в пижаме уходит – глаза закрыты, руки вытянуты вперед, – а потом через час возвращается. Когда увидела его таким в первый раз, хотела закричать: 'Господи, Марко! Куда это ты направляешься посреди ночи?' Но сразу вспомнила того сапожника, Хаима Бишбаша, как свалился он на землю после того, как его разбудили.
– Ну, и что же было потом? – спрашивает Салмон.
– Вернувшись, – продолжает женщина, – он как ни в чем не бывало лег в постель. Утром я его спрашиваю: 'У тебя все в порядке?' А он отвечает: 'А чего это должно быть не в порядке?' Тогда я его спрашиваю: 'Как спал ночью?' – 'Как обычно, – отвечает он. – Только вот постоянно снились сны о том, как я гуляю'. Ничего я ему больше не сказала. Позвала только свою мать, чтобы она немного пожила у нас и посмотрела – действительно ли Марко встает по ночам или это я свихнулась.
Дней десять все было нормально. 'Это тебе моча в голову вступила, – говорит мне мать. – Когда человек очень устал, снятся ему всякие сны'. И собиралась она уже возвращаться домой, но я ее упросила побыть у нас еще два-три дня. Она согласилась.
В ту же ночь Марко опять встал. Когда он вышел на балкон, я тут же разбудила мать: 'Иди, посмотри, это мне-то моча в голову вступила?!' Мы с ней стояли у окна и смотрели, как Марко поднимается на крышу. 'Не дай Бог тебе сейчас произнести хоть слово, – говорю я матери. – Марко – лунатик. Дашь ему спокойно погулять, он вернется целым и невредимым. Такая это болезнь'.
И действительно, через час Марко вернулся. Он вошел с лестничной площадки обычным образом – с открытыми глазами, как человек, возвращающийся с работы. Однако как только Марко вошел в комнату – а мы стоим прямо перед ним – он тут же закрыл глаза, вытянул руки вперед, двинулся медленно-медленно, прошел мимо моей матери, словно ее нет, и вернулся в кровать. А минут через десять уже захрапел…
Утром встал в отличном настроении, побрился, напевая, плотно и с удовольствием позавтракал. Мы в него всматриваемся, пытаемся обнаружить симптомы болезни – ничего не находим. Моя мать у него спрашивает: 'Ну, Марко, как спал сегодня ночью?' – 'Что значит 'как спал?' – отвечает он. – Как лань во дворце царя Соломона'.
– И вот теперь я спрашиваю тебя, Салмон, что же будет? Или мне пойти в 'Купат холим' за помощью?
– Ступай, – говорит ей Салмон, – и никому ничего не рассказывай. А когда ночью Марко встанет и пойдет на крышу, сразу позвони Сасону, что живет в доме напротив.
Прошло около недели. Как-то одной душной ночью по чистому безоблачному небу роскошная луна совершала свой путь между звездами. Какая это была луна! Желтая и полная, словно желток внутри гусиного яйца. Это была ночь лунатиков. Она вынуждала их подняться из постели и отправиться гулять по электрическим проводам. И действительно, вдруг жена Марко слышит, что он тихонько встает. Женщина усаживается на кровати – ей кажется, что муж смотрит на нее. Но это только кажется, потому что в следующее мгновенье он закрывает глаза, вытягивает руки вперед и направляется на балкон. С балкона, словно кот, он взбирается на крышу дома. Женщина бросается к телефону – слава Богу! – Сасон дома. 'Скорей, – говорит она, – лунатик только что отправился в свой путь'.
Пока Марко идет по крыше, Сасон успевает подняться наверх и затаиться на лестничной площадке. Он действительно видит Марко в пижаме, идущего по крыше.
На следующий день утром, сидя за столиком у киоска Джамили и потягивая пиво, Сасон рассказывает нам сквозь смех:
– Ну и плут же этот Марко! Он такой же лунатик, как я – курица Асмодея. Он всего лишь пройдоха из пройдох, не заслуживающий доброго слова. В первую минуту, когда увидел его, идущим по крыше с закрытыми глазами и вытянутыми вперед руками, я здорово перепугался. Однако на лестничной площадке он естественным образом опустил руки, открыл глаза и начал спускаться как ни в чем не бывало! Спустился на второй этаж и постучал в дверь. В чью дверь? В дверь квартиры вдовы, что работает в обувном магазине.
– Да не может быть! – воскликнули мы.
– Век воли не видать, – отвечает Сасон.
– Ну, и что же дальше? – спрашиваем мы.
– Постучал в дверь, она спросила: 'Кто там?' Он говорит: 'Это я, Марко'. Она сняла цепочку с двери, приоткрыла ее и спрашивает: 'Что ты принес мне, а, Марко?' Он отвечает: 'Большой подарок, который тебе очень нравится'.
– Вот так, – резюмирует Сасон. – Затем я поднялся на крышу и успел выкурить полпачки сигарет, пока Марко вручал вдове свой большой подарок. Услышав, что он возвращается, я встал посреди крыши,
