«Подумают, — писал он 28 февраля 1859 г., - что я боюсь обращаться к Вам открыто, потому что Вы под опалой». Строки, выделенные курсивом, — цитата из стихотворения Лермонтова «Родина»; в соседних строках есть также ряд тематических и словесных совпадений с ним.
«Пусть тот, чья честь не без укора…»*
Толстой предполагал присоединить в качестве эпилога к «Иоанну Дамаскину» стихотворное послание к царице. Н. М. Жемчужников, которому поэт переслал его, высказал опасение, что это будет нехорошо истолковано читающей публикой. «Прерываю мое письмо, получив твое насчет эпиграфа, скажу эпилога, к „Иоанну Дамаскину“… — писал ему Толстой 19 января 1859 г. — Дай срок, и я буду тебе отвечать в стихах». Через несколько дней стихотворение «Пусть тот, чья честь не без укора…» было готово. Однако поэма была все же напечатана без «эпилога».
Против течения*
«Одарив весьма обильно…»*
«Если б Вы знали, какой я плохой хозяин! — писал Толстой М. М. Стасюлевичу 19 февраля 1869 г. — Ничего не понимаю, а вижу, что все идет плохо. Это сознание внушило мне следующий ответ на известное стихотворение Тютчева: „Эти бедные селенья, // Эта скудная природа!..“» В это время в Красном Роге был страшный голод.
[И.А. Гончарову]*
«Темнота и туман застилают мне путь…»*
«Вновь растворилась дверь на влажное крыльцо…»*
Посылая стихотворение Б. М. Маркевичу, Толстой отметил, что оно создано «в предвосхищении», а затем приписал: «Только что было 25° морозу».
«Про подвиг слышал я Кротонского бойца…»*
«То было раннею весной…»*
В письме к Б. М. Маркевичу от 20 мая 1871 г. Толстой назвал стихотворение «маленькой пасторалью, переведенной из Гете». Однако это не перевод. Толстой хотел, очевидно, подчеркнуть, что какое-то стихотворение Гете дало толчок для создания «То было раннею весной…». Таким стихотворением было, всего вероятнее, «Mailied» («Wie herrlich leuchtet Mir die Natur»). Ср., напр., строки, состоящие из сплошных восклицаний с гетевскими строками: «О Erd', о Sonne, О Gluck, о Lust!»
Высоко оценил стихотворение Толстого Н. С. Лесков.
«Земля цвела. В лугу, весной одетом…»*
Среди черновых набросков есть прозаическая запись, тесно связанная с настроением, внушившим поэту стихотворение: «Как от прошедшего остаются в памяти одни светлые стороны, а темные исчезают в тумане, так все, что я вижу теперь, представляется мне очищенным от своих недостатков, и я наслаждаюсь настоящим, как будто бы оно было прошедшее и находилось бы вне всякого посягательства (a l'abri de toute atteinte, de tout changement), aus der Causalitat eximiert»[33]. Строки 5–6 последней строфы ср. со словами духов в «Дон Жуане»: «Совместно творчество с покоем, // С невозмутимостью любовь». С большой теплотой отозвался о стихотворении И. А. Гончаров (письмо к А. А. Краевскому, ноябрь 1875 г.).
«Во дни минувшие бывало…»*
Это и следующие три стихотворения появились в 1882 г. с указанием, что они «написаны, по всему вероятию, ранее 1866 г.».
Гаральд Свенгольм*
Откуда взят эпиграф — установить не удалось; в связи с этим неясно — является ли переводом только первая строка или все стихотворение.
В альбом*
«Где гнутся над омутом лозы…»*
Первоначальная редакция стихотворения была вдвое больше: после описания веселого хоровода стрекоз рассказывалось о том, как ребенок побежал на их зов и был затянут в омут.
Курган*
В первоначальной редакции были еще шесть строф. Здесь говорилось о том, как, когда гаснет день, на кургане появляется тень забытого витязя, как он вздыхает о своей промелькнувшей славе, сетует на певцов, которые обманули его, обещая бессмертие, и т. д.
Князь Ростислав*
Тема стихотворения навеяна отрывком из «Слова о полку Игореве» о переяславском князе Ростиславе (1070–1093). После поражения, нанесенного ему и его братьям половцами, Ростислав, спасаясь бегством, утонул в реке Стугне. Цитата из «Слова» взята Толстым для эпиграфа в том искаженном виде, в каком
