Наджей.
– Мне не к чему привязаться. Чтобы переместиться в другое, любое другое время твоей цивилизации, мне нужна база. Понимаешь? Нужно к чему-то привязаться. А у меня нет точки привязки, я здесь чужой. Нет ничего, что было бы связано со мной.
Профессор запрокинул голову и долго смотрел в небо. Думал о чем-то своем. Потом вдруг тихо проговорил:
– С возвратом и у меня не всё так просто. Прибор частично сломан, мне не открыть точку возврата. Без этого я не смогу привязаться к своей действительности. С той стороны нет приемника.
– Ты шутишь? Нет приемника… Ты серьезно? Зачем же ты делал прокол?
14
Аэропорт Внуково кипел, аэропорт жил особой, самолетной жизнью – мелькали за окнами серебристые крылья, рисовали человеческие мечты мелом на доске неба.
Группа прилетела в Москву утренним рейсом из Киева. Петрику надо было задержаться в Москве на сутки, заскочить в Министерство. Он решил не менять намеченный график и отправить группу по расписанию, а сам будет догонять всех как можно быстрее. «Я делаю всё, что могу! – кричал он кому-то в мобильный. – Отправлю группу и сразу к вам. Что?.. Не могу, голова бэз розуму, що лихтарня бэз свичкы! Я должен сам проконтролировать».
До начала регистрации оставалось время, и Петрик отдавал последние распоряжения.
– …лично отвечаешь, ты всё поняла? – Он, как всегда, был невероятно терпим и так же требователен.
– Владислав Григорьевич, я всё поняла. Прибудем на место, разобьем лагерь, всё сделаем быстро и аккуратно. – Ксения заметно волновалась. – Я вас не подведу.
– И не расслабляйтесь, я буду на месте всего на сутки позже. Грэць бы их забрав, ци обставыны!
Оборудование отправили накануне, спецрейсом из Киева. Гора же рюкзаков, нафаршированная всем-всем, что может пригодиться в походе городскому человеку, лежала ярким пятном в тесном мирке зала ожидания. И кто-то пошутил, проходя мимо:
– Древний путешественник, попадавший в неведомые земли, не имел и сотой доли того, что находится сейчас в ваших рюкзаках!
– А мы не древние, мы суперсовременные, суперуниверсальные и супермобильные, – хохотнул Ник.
Петрик еще раз пробежался по записям в блокноте.
«Всё, – подумал он, – если что и забыли…»
Запищал телефон.
– Да. Славик, ты где? Я в аэропорту… Хорошо. Поторопись.
Он сбросил вызов с тревожным ощущением – может, ощущением неизбежности надвигающихся событий? Он и сам не знал.
Сделав последние распоряжения, он направился к справочному табло с расписанием. Напротив их рейса бежала строка: «
– Ну вот, похоже, нам еще долго здесь сидеть, – вздохнул устало.
Подошел Денис.
– Ого! Два часа куковать… Может, сыграем в шахматы, Владислав Григорьевич? – Он протянул Петрику электронный планшет.
Петрик огляделся – Ксения побежала выпить чашечку кофе. Через плечо у нее висел ящик с красками, на спине болталась большая папка. Все участники экспедиции уже собрались и теперь разбредались кто куда.
– Что ж, с удовольствием, – потер руки профессор, – между прочим, перед тобой КМС.
– Да? Тем интереснее.
Они уселись на скамейке у касс, Денис включил экран и сделал первый ход.
– е4… Я люблю играть – красота логики, борьба умов. Собственно, вся наша жизнь – одна партия.
– е5… А мы, по-твоему, фигуры?
– Да нет, мы одна из возможных комбинаций… конь f3.
– То есть алгоритм?.. конь f6.
– Да, наши поступки реализуют некую последовательность, можно сказать – алгоритм.
– Ага. Ты считаешь, что всё предопределено. Напрасно. У нас всегда есть выбор, мы свободны в своих поступках.
– Иллюзия внешней стороны… Может, русскую партию? Это продолжение еще Стейниц считал сильнейшим – вот так, на d4.
– Защиту Петрова? Я не против! Конем забираю пешку.
– Интересно… тогда слон d3.
– Защищаюсь d5.
У профессора зазвонил мобильный.
– Алло… да… как это сбой? Федотов, вы мне третий раз звоните и несете какую-то чушь. Неужели так тяжело сделать экспертизу? Ну, как мне на вас воздействовать? Если дело в аппаратуре, так наладьте ее или выкиньте к чертовой матери! Чем вы там занимаетесь? Знаний не хватает? Опыта не хватает? Так давайте разбираться, кому конкретно не хватает… всё на тяп-ляп… Ладно, что выдает аппарат?.. Ерунда какая… Давайте по новой запускайте. Федотов! Всё! – Он сунул мобильный в карман. – Хай йому грэць! Не могут определить возраст… Руки нужно оторвать, работнички…
– Конем забираю пешку.
– Слон на d6.
– Рокировка…
– Пожалуй, тоже.
Денис оценил позицию:
– Вы надеетесь на победу?.. с4.
– с6… конечно. А ты что делаешь, подрываешь центр? Не выйдет!
– Вы проиграете однозначно. И не потому, что кто-то из нас играет сильнее, а кто-то слабее. Всё дело в отношении к игре.
– Это интеллектуальное соперничество, побеждает сильнейший.
– Я отношусь к игре иначе. Это
– Ты можешь говорить нормальным языком? Человеческим.
– Так я и говорю – вы и рассматривайте игру как закрытый абстрактный узел, погруженный в наше четырехмерное пространство.
– Ну, мы-то с тобой играем в одном пространстве, вот столик, вот шахматы… меняю ладью… погоди, – он сосредоточился на игре, – я могу разменять коня и сыграть b5, оттеснить защиту, вернуться на d4 и отступить… с идеей использовать коня на королевском фланге. Нет! Матом тут и не пахнет!.. А пространство шахмат… мы в равных условиях.
– Насчет условий – хоть мы и находимся в одной и той же точке пространства, в одном временном
