требовали от наших прародителей. Требовали не одного только фимиама и жертвенных животных! В списках желаемых подарков нередко упоминаются монеты из точно заданных сплавов металлов. Фактически в Эзион-Гебере обнаружили крупнейшую плавильню Древнего Востока: самую настоящую ультрасовременную печь с системой воздуховодов, дымовых труб и целевых отверстий. Эксперты- плавильщики наших дней до сих пор не могут понять, как в этой древней установке удавалось рафинировать медь. А это несомненно имело место, поскольку в пещерах и штольнях вокруг Эзион-Гебера обнаружили большие запасы сульфата меди. Всем этим находкам дают не менее 5000 лет.
Если однажды наши астронавты на какой-то планете встретят первобытных людей, то они покажутся этим людям «сыновьями небес» или «богами». Возможно, мы опередим в развитии тамошних аборигенов как раз на такой период, на какой легендарные пришельцы из космоса опережали наших предков. Но каково лее будет разочарование, если и в том еще неизвестном месте посадки наших астронавтов будут с улыбкой приветствовать не как «богов», а как далеко отставших во времени живых существ?
Глава 5
На рубеже XIX и XX вв. на холме Куюнджик была сделана сенсационная находка: написанный клинописью на двенадцати глиняных табличках очень выразительный героический эпос, принадлежавший библиотеке ассирийского царя Ашшурбанипала. Эпос был написан на аккадском языке. Со временем был найден второй экземпляр, восходящий к царю Хаммурапи.
Однозначно установлено, что первоначальной редакцией эпоса о Гильгамеше мы обязаны шумерам, этому таинственному народу, происхождение которого неизвестно, но который оставил нам удивительные числовые ряды и великолепную астрономию. Очевидно также, сюжетная нить в эпосе о Гильгамеше идет параллельно с Книгой Бытие Библии.
На первой глиняной табличке из Куюнджика сообщается, что победоносный герой Гильгамеш построил стену вокруг города Урук. Пишется, что «небесный бог» жил в возвышенном доме, в котором имелись хранилища для зерна, и что на городских стенах стояла стража. Оказалось, что Гильгамеш был соединением «бога» и человека: на две трети «бог», на треть — человек. Паломники, приходившие в Урук, с удивлением и страхом смотрели на изображение его тела, поскольку никогда прежде не видели ничего подобного по красоте и силе. Итак, в начале повествования снова возникает мысль о зачатии от «бога» и человека.
Во второй табличке сообщается, как небесная богиня Аруру создала еще один персонаж — Энкиду. Энкиду описывается очень подробно: все его тело покрыто волосами, он ничего не знает о стране и людях, одет в шкуры, питается зеленью в полях и пьет со скотом на общем водопое, а еще резвится в прибывающей воде во время прилива.
Когда Гильгамеш, царь города Урук, услышал об этом малопривлекательном существе, он велел дать дикарю красивую женщину, чтобы отдалить его от скота. Дикарь Энкиду попадается на уловку царя (с удовольствием или нет, не сообщается) и проводит шесть дней и шесть ночей с красавицей-полубогиней. Такое мелкое царское сводничество заставляет задуматься: в варварском мире мысль о скрещивании между полубогом и полузверем не была вполне естественной.
А в третьей табличке сообщается об облаке пыли, движущемся издалека: небо загрохотало, земля задрожала, и наконец появился «бог Солнца», подхватил Энкиду могучими крыльями и вцепился в него когтями. Мы с удивлением читаем, что на тело Энкиду будто легла свинцовая тяжесть и что ему собственный вес показался весом скалы.
Если мы признаем, что у древних рассказчиков не меньше фантазии, чем у нас, и отнимем добавления переводчиков и переписчиков, то останется фантазия сообщения: откуда древние хронисты должны были и могли знать, что при определенной нагрузке вес тела становится тяжелым, как свинец? Эти силы нам известны. Когда астронавта при старте вдавливает в кресло с усилием в несколько единиц ускорения силы тяжести, то это заранее рассчитывается.
Но какая фантазия подсказала древним хронистам эту мысль?
В пятой части сообщается, как Гильгамеш и Энкиду отправляются в путь, чтобы вместе посетить обитель «богов». Башня, в которой жила богиня Ирнина, сияла уже издали. Стрелы и метательные камни, которые они, как осторожные странники, выпустили в стражей, отскочили, не причинив вреда. И когда они достигли владений «богов», навстречу им прогремел голос:
«Поверните обратно! Никто из смертных не придет на священную гору, где обитают боги; тот, кто взглянет богам в лицо, должен умереть».
«Ты не можешь видеть Мое лицо, ибо ни один человек, кто Меня увидел, не останется в живых…» — говорится в Книге Исход.
На седьмой табличке приведено свидетельство очевидца космического полета, который сообщил Энкиду: четыре часа он летел в медных когтях орла. А вот дословный рассказ:
«Он сказал мне: «Посмотри вниз на землю! На что она похожа? Взгляни на море! Каким оно тебе кажется?» И земля была, как гора, и море было, как малый водоем.
И снова он летел выше, четыре часа вверх, и сказал мне: «Посмотри вниз на землю! На что она похожа? Взгляни на море! Каким оно тебе кажется?» И земля была, как сад, и море было, как ручей садовника. И снова он летел выше четыре часа и сказал: «Посмотри вниз на землю! На что она похожа? Взгляни на море! Каким оно тебе кажется?» И земля была, как мучная каша, и море было, как корыто с водой».
По-видимому, какое-то существо видело земной шар с большой высоты! Рассказ слишком правильный, чтобы быть исключительно плодом фантазии! Кто мог бы рассказать, что земля выглядела, как мучная каша, а море — как корыто с водой, если еще не существовало ни малейшего понятия о том, как выглядит земной шар «сверху»? А ведь Земля с большой высоты действительно выглядит как разрезная картинка-головоломка из мучной каши и корыт с водой.
Когда на той же табличке сообщается, что дверь говорила как живой человек, мы, не раздумывая, определяем это странное явление как громкоговоритель. А на восьмой табличке тот самый Энкиду, который якобы видел Землю с большой высоты, умирает от загадочной болезни — такой загадочной, что Гильгамеш спрашивает, не задело ли его ядовитое дыхание небесного зверя. Откуда у Гильгамеша возникло подозрение, что ядовитое дыхание небесного зверя могло вызвать смертельную и неизлечимую болезнь?
В девятой табличке описано, как Гильгамеш оплакивает смерть своего друга Энкиду и решает предпринять далекое путешествие к богам, поскольку его теперь не покидает мысль, что он может умереть от той же болезни, что и Энкиду. В рассказе говорится, что Гильгамеш подошел к двум горам, которые несли небо, и что между этими горами образовывали свод ворота Солнца. Перед воротами Солнца он встретил великанов, которые после долгого разговора пропустили его, поскольку он сам был богом на две трети. Наконец Гильгамеш нашел сад богов, за которым простиралось бесконечное море. Дважды предостерегали боги Гильгамеша на его пути:
«Гильгамеш, куда идешь ты? Ты не найдешь жизни, которую ищешь. Когда боги сотворили человека, они установили для людей смерть, жизнь они оставили для себя».
Гильгамеш не внял предупреждениям; во что бы то ни стало он хотел добраться до Утнапиштима, отца людей. Однако Утнапиштим жил по ту сторону большого моря; дороги к нему не было, и кроме бога Солнца, к нему не летал никакой корабль. Преодолев многочисленные опасности, Гильгамеш пересек море,
