Послания и Знаки из Космоса

мифа. Ты поразишься, когда услышишь, о чем древние якобы думали, во что верили и что фантастически-туманное хотели выразить. Возникает впечатление, будто эти господа прежде играли с древними в бабки, — настолько подробно, но совершенно по-разному (в зависимости от факультета) они истолковывают древние мифы. Становится понятно, почему великий философ Карл Ясперс (1883–1969) остерегался «научных предрассудков»: для него мифы всегда содержали символы и шифры, требовавшие разъяснения. Если взять суть содержания мифов за начало исторического сознания, то тогда открываются двери в нашу историю раннего периода.

По моему мнению, речь идет не о том, чтобы пытаться понять предложение за предложением, слово за словом. В лучшем случае в сообщениях удастся найти наибольший общий знаменатель, и неизвестно, на какую шаткую основу он опирается. Само изучение мифов доказывает: от того, что вчера казалось несомненным, днем позже может остаться лишь кучка обломков, о которую одни умники будут спотыкаться, а другие постараются быстренько забыть.

Выгоднее найти суть, извлечь ее, а балласт, которым заваливали ее на протяжении поколений, выбросить за борт. Странно то, что сами рассказчики не понимали сути историй. За недостатком подходящих (например, технических) слов она, как дистанционный взрыватель, была спрятана в ворохе словесных каскадов и непонятных картин.

Мое любопытство неукротимо. Я хочу разобраться с мифологическими богами: что означают обстоятельства, при которых они появлялись и действовали? Какого свойства была их «личность», из какого материала сделана? Если она была духом, как можно было ее видеть и говорить с ней? Почему «боги» вообще показывались, почему они работали и веселились на нашей старушке Земле? Чего они хотели добиться, демонстрируя свою мощь, свои знания, свое превосходящее умение? Почему они не остались? Почему все они постоянно отправлялись на небо? Зачем они заявляли о своем возвращении? Были ли все эти боги во всех странах и на всех континентах реальными существами или всего лишь плодами буйной фантазии?

Школьная этимология говорит, что древним приходилось представлять своих богов на небе, поскольку небо с его созвездиями было для них чем-то бесконечным, недостижимым, попросту говоря — блаженством. Где же они могли искать своих «богов», если не во вселенной? Ведь все они спускались к ним оттуда вполне телесными, с полезными вещами в багаже и умнейшими советами в голове. Конечно, «небо», резиденция их богов, было местом оживленным, активным.

Если бы описание неба как местности для божественной деятельности всего раз или два встречалось в совершенно различных преданиях, я мог бы счесть это допустимыми случаями поэтического вдохновения. Но эти темы повторяются многократно. Можно ли это по-прежнему считать случайностью?

Вероятно, люди во все времена привыкали ко всему. Их жизнь текла своим чередом. Освещенные красноватым светом горные вершины при восходах и закатах для горца вовсе не такое чудесное переживание, как для отдыхающих, он часто видит их из своей хижины. Когда во время первых космических полетов возвращение астронавтов транслировалось прямо из Тихого океана, люди следили за этим, затаив дыхание. Рейтинги передач были такие, как бывают разве что каждые четыре года в дни наибольшего напряжения на олимпиадах. Затем полеты в космос из невероятного события стали рядовым явлением. Интерес пропал, остались только секундные репортажи в выпусках новостей. Повторяющееся становится повседневностью, о нем больше не говорят.

То, что передавали из поколения в поколение, должно было быть сенсацией! Безусловно, это не были природные процессы, сопровождавшие повседневную жизнь, как нам внушают. Разумеется, некогда частью повседневности были: внесение зерен в почву, разведение животных, а также присвоение названий предметам окружающего мира. Если бы так было всегда, об этом не стоило бы и говорить, однако начало стоило того, чтобы о нем поведать, поскольку сопровождалось столь неслыханными обстоятельствами. «Боги» со странными именами появились на странных транспортных средствах как гром среди ясного неба. Вот это была новость! Ее нужно было передавать детям и детям детей.

Мифы следует читать в современных очках, тогда сенсации бросаются в глаза.

Я покажу пример того, как, вероятно, возникает миф.

Пятнадцать тысяч лет до нашей эры посредине Австралии приземлился космонавт. Первобытные аборигены испуганно попрятались по своим хижинам. Постепенно они стали доверчивы, как животные, которые привыкают к виду чужого человека. Они заметили, что чужак не делает им ничего плохого. Потребовалось еще немного времени, чтобы космонавт смог немного изъясняться с дикарями — он с ними, а не они с ним!

Однако нескольких знаков, которые они понимают, недостаточно, чтобы выяснить главное: прибывший чужак — не бог. Для этого нет ни знаков, ни жестов. Для дикарей чужак остается богом, поскольку они видели и слышали, с каким изрядным гулом он спустился с неба.

Ну как астронавту, не владея хоть как-то языком, объяснить то, что для него ужасно просто? Все было бы в порядке, если бы дикари поняли, что именно «бог» в отчаянии бормочет на своем языке: «Ребята, вы что, с ума сошли? Я существо из плоти и крови, потрогайте меня! Ну, посмотрите на небо: я прилетел со звезды там, наверху, которая очень похожа на вашу родину. Друзья, там, наверху, моя родина! Не бойтесь света, которым я испугал вас при приземлении! Это были прожекторы, с помощью которых я искал место для посадки. Посмотрите, вот провода, подающие ток от генератора!»

Аборигены не понимают из этого ни слова, но даже если бы они поняли, то не поверили бы его утверждению, что он не бог. В конце концов, они видели своими глазами, как он появился из космоса. Это был божественный поступок.

Что произойдет в их мозгах, когда астронавт уже давно будет среди своих?

Мозги «работают». В немногих словах своего обиходного языка они ищут сравнения, которые примерно могут передать пережитую невидаль. Бог появился в летательном аппарате, оставлявшем за собой слепящий горячий след. Для описания этого как пример брали солнце: его знали как яркое, горячее и круглое. Поэтому аборигены рассказывали, что появилось нечто, что было ярче и горячее солнца, и вращалось, как диск. Нечто производило ужасный шум — словно громовые раскаты. Странное нечто появилось из облаков и перемещалось, значит, это была колесница. Только колесницы движутся по земле, а эта летала. Они все это видели. Но как рассказать об этом ребенку? Они знают, как летают по воздуху птицы… Да, было вот как: летательный аппарат в форме вращающегося диска, окутанный ярким светом, который был ярче и горячее солнца, приближался к земле, как огромная птица. Нечто было очень опасно.

Форма его была не совсем круглой. Очень опасны были огромные змеи, ползавшие по земле. Да, было вот как: летательный аппарат, опасный, как змея, и имеющий форму яйца. Существо, которое вылезло из яйца и присоединилось к ним, было одето в дорогие одежды. Да, бог носил одеяние словно из переливающегося серебром меха.

Таким или подобным образом сенсационное событие могло «сжаться» в поддающуюся пересказу историю. Неудивительно, что уже пятое поколение после дня X не могло догадаться, что произошло на самом деле. Однако настоящее чудо в том, что спустя 15 000 лет филологи делают вид, что точно знают, о чем думали древние люди!

Вот как выглядит толкование мифологических событий одним известным специалистом по этимологии:

«Небесное древо

В мифологических песнях часто упоминается большой дуб, яблоня или розовый куст, и мне кажется, едва ли подлежит сомнению, что они обозначают воображаемое дерево, на котором, как считали, каждый день на востоке вырастает солнце. Солнце называют и розой, и золотым яблоком, а поскольку для розы и яблока всегда нужен ствол, на котором они могут расти, то считают, что каждое утро невидимое дерево всходит, до полудня становится выше и выше, а вечером снова погружается в землю или его срубают».

Кто захочет и сможет, пусть поймет, откуда знатоки, если только они сами не обладают божественной интуицией, берут свои определяющие знания, из каких мозговых извилин вытаскивают, о чем давние предки должны были думать («едва ли подлежит сомнению»), как им хватает смелости далее рассуждать, что полагали люди некогда.