Избавлюсь, и смогу спокойно подумать, как мне начать убивать. Где и кого - я уже знаю. Осталось решить - когда и как.
Убивать нужно оружием. Когда оно есть. Когда я третий раз прошла мимо истерзанного смуглого тела Хуаниты, оставленной на земле, так же как и я - в распято-растянутом положении, мне стало ясно, что ничего найти не удастся - нападавшие забрали все с собой. Закопченный мачете, с растрескавшейся ручкой и все! Впрочем, если дождаться, когда тлеющие руины потухнут окончательно, то возможно я… Но у меня нет на это времени! Хотя… Я взглянула на солнце. До заката еще уйма времени. Два часа до поместья Луизы Дебре, два часа обратно, четыре часа до поместья сеньора Гомеса - моей первой будущей жертвы. Первой - потому что его поместье ближе всех. Если же сеньора Луиза одолжит лошадь… Впрочем, нападать все же лучше ночью.
Монотонная ходьба успокаивает. Примерно через час, меня начали терзать сомнения - правильно ли я, христианка, поступаю? Или я не христианка? Но ведь убивать людей грех! А может эти мысли от того, что я устала подниматься на этот холм, с вершины которого видно поместье Луизы? И что я ей скажу? 'Сеньора, одолжите карабин, мне нужно перестрелять соседей?'. Или она поймет? А если она ввяжется в войну с соседями из-за меня? Имею ли я право ставить под удар жизнь других людей?
НЕ ВВЯЖЕТСЯ! ЛУИЗА МНЕ НЕ ПОМОЖЕТ! Это я знала теперь точно, ибо наконец таки забралась на вершину холма, и видела поместье Луизы. Точнее сказать, то, что от него осталось - тлеющие остатки построек, перекореженные взрывами котлы сахарного завода, каменный закопченный остов ее особняка. ЖИВЫХ НЕТ. Эта услужливая, светящаяся зеленым цветом надпись, засветилась у меня в голове. Ну нет, так нет! Значит и других живых не будет! 'Не убий?' В топку! Аффтар лозунга жжот! Какой аффтар? Чего 'жжот'? Плевать! Жалко, что оружия нет! Но еще не вечер! И я успею, к поместью сеньора Антонио Гомеса. Дорогу осилит идущий! Или спуститься с холма и попытаться похоронить убитых из клана Дебре? Смотреть на распятых на земле женщин, со вспоротыми животами? Нет уж! Я на 'своих' мертвецов на смотрелась! И кстати никого не похоронила! Некогда! Да и опасно - могут нагрянуть какие-нибудь мародеры, или вернутся те, кто убил меня и моих людей.
Дорогу осилит идущий. Нужно не спешить и экономить силы. Время для этого есть….
Беспечность порождает зло. Порожденное моей беспечностью зло убило все, что мне было дорого. И всех, кто был дорог. И породило меня. Я зло? Конечно же, зло. Ведь я пришла творить ответное зло, воспользовавшись беспечностью хозяев поместья. Кто там говорил про истребительную войну? Сталин? Откуда я про это знаю? А не все ли равно?
Некоторое беспокойство вызывали у меня собаки, но они молчали, чуя во мне старую добрую знакомую хозяев поместья. Охрана беспечно дрыхла, ибо ей некого было бояться - разыскиваемые властями повстанцы проживали на территории поместья уважаемого властями человека, чья репутация вне подозрений. Это хорошо, что хозяин поместья в отлучке. Плохо, что я не застала своего убийцу - этого янки по имени Фрэнки. Тут уж ничего не сделаешь. А вот то, что хозяин уехал его сопровождать мне на руку - месть моя будет долгой и от того более мучительной. Нужно растянуть удовольствие! Двери не заперты. Прислуга спит. Хорошая деревянная лестница сделана на совесть и даже не скрипит. Дверь в спальню не заперта, ибо прислуга вышколена и беспокоить хозяйку дома в хороших домах не принято.
Сеньора Леонсия спала. Спала, грациозно разметавшись на широкой кровати поверх шелковой простыни. Спасла с нарушением всех мыслимых норм приличия - абсолютно голой, демонстрируя лунному свету, свое гибкое, стройное тело, с красивой грудью, округлыми бедрами и тонкой талией. Вот за это я ее и убью. За нарушение норм приличия. Сеньора должна спать в ночной рубашке. Глупо? Но мне нужно моральное оправдание своему поступку. Собственно говоря, даже не оправдание, а так - повод 'доколебаться'. Для чего мне какие-то оправдания, если ее муж, прошлой ночью убил меня? Милая добрая соседка, заезжавшая поболтать и попить кофе? И???? Убила меня, а теперь спокойно и безмятежно дрыхнет??????? Двуличная тварь! Ты будешь умирать долго и мучительно!
Обстановку в ее спальне я знала достаточно хорошо, и подручные материалы искать долго не пришлось. Удар статуэткой по затылку. Несильно - чтобы только отключить. Привязать шелковыми шнурами от балдахина руки и ноги к углам кровати. Затолкать в рот кляп и обмотать веревкой, чтоб не выплюнула. А теперь нюхательную соль, чтоб пришла в чувство. Подсветить свое лицо керосиновой лампой - чтобы поняла и знала, кто пришел мстить.
Очнулась! Ишь, ты сука! Узнала меня и строит из себя непонимание и удивление! Актриса, ты, соседка, конечно же неплохая, но меня на мякине не проведешь! Показываю ей мачете, и провожу его лезвием по ее животу. В глазах жертвы испуг, задергалась, еще сильнее затягивая узлы на шелковых шнурах. Провожу еще раз, уже сильнее разрезая на животе кожу - в глазах сеньоры Леонсии животный страх и ужас, смешанный почему-то с мольбой что ли и недоумением? Однако пора заканчивать этот спектакль!
Заученным профессиональным движением (откуда????) вспарываю 'бедняжке' живот, а затем разрезаю что-то из ее вывалившихся внутренностей. В голове засветилась надпись 'Вспоротый живот кубанской креолки - пять очков экспы!'. 'Милая' соседка потеряла от боли сознание. Засыпаю ей в рану землю с цветочного горшка и еще что-то из баночек ее косметики. Заражение крови ей обеспечено! Теперь снова нюхательная соль. Пришла в себя, хотя видно, что мучается от боли и плохо соображает. Осветить свое счастливое лицо, чтобы соседка запомнила меня на всю оставшуюся недолгую жизнь, что добро (или зло? Я ведь теперь зло!) бывает с кулаками и умеет мстить! Отлично! А теперь пора сматываться, и 'немножко' привести экономику соседа в упадок.
Соседские собаки по-прежнему молчат, чуя 'хорошую' знакомую и старую 'добрую' соседку. Завод. Мне нужны динамитные шашки, бикфордов шнур, и оружие с запасом патронов для дальнейшей мести. Все это есть на складе, охрана которого состоит из висячего замка….
Сеньора Леонсия Гомес умирала в собственной постели. Она знала об этом по мрачному, бледному лицу, сидящего рядом с ее кроватью мужа, унылым лицам окружающих, зловещей тишине в доме и по сопровождаемому нарастающими вспышками боли, чудовищному жару, который терзал ее тело изнутри уже вторые (Или третьи? Или вечность?) сутки. Боль и жар становились все сильнее, и сил у нее осталось только на то, чтобы молиться. Именно молитва не позволяла ей провалиться в бездну беспамятства. И она молилась, молилась беззвучно произнося растрескавшимися губами молитву за спасение души. За что? ЗА ЧТО? За что милая Надин, поступила так с ней? Какое умопомрачение нашло на ее милую и добрую соседку? Ведь это умопомрачение! Она видела и запомнила ее юное, и прекрасное, но перекошенное звериной злобой и сатанинской улыбкой лицо. Сатанинской? Сатана? Нужно молиться, молиться пока есть силы! Молиться за спасение души. За спасение души Надин Марсель, совершившей грех и нарушившей заповедь Божью! Почему за нее? Потому что за свою душу молиться поздно, она скоро предстанет перед судом Божьим. А душа Надин… У нее есть еще шанс осознать свой грех и покаяться… Она, Леонсия, еще может спасти душу Надин. Она простила ее, ибо должно прощать, она молиться за нее, ибо нужно молиться за ближних своих….
И она продолжала шептать молитву. Беззвучно, ибо на слова сил уже не было, цепляясь слабеющей рукой за руку своего мужа…
Ну что Антонио? Доволен? Помог революции? Увеличил прибыль? Стал американцем? Ты ведь этого хотел? Нет? Не этого? А чего? ЧЕГО ТЫ АНТОНИО ХОТЕЛ? Не ты ли два дня назад взялся помочь повстанцам и их американским союзникам в борьбе с испанским владычеством? Что тебе мешало жить
