Появилось мнение, что страна вступила в новую эру – постоянного высокого роста. Ведь в 1925–1929 годах экономика росла средними темпами – 8,9% в год [
В 1920-е годы прибыли публичных компаний удвоились. Еще важнее то, что в 1920–1929 годах они увеличивались быстрее ВВП (экономика за этот период выросла на 43%), что контрастировало с ситуацией 1871–1921 годов, когда все было наоборот. Для сравнения: фондовый рынок вырос на 220% с предыдущего верхнего пика, или в пять раз с августа 1921-го (предыдущего нижнего пика) [
Двадцатые годы прошлого века действительно были годами резкого научно-технического прогресса, и в этом смысле ситуация сравнима с 1990-ми, когда был изобретен Интернет. А в 1920-е годы появилось радио, возникла телефонная связь, была закончена электрификация страны[115]. Возникли энергосбытовые компании. Их появление улучшало ситуацию в экономике радикально – передача энергии на дальние расстояния позволяла теперь размещать производство где угодно, например поблизости от источников сырья, в местах с дешевой рабочей силой или рядом с рынком сбыта, а не как раньше – рядом с угольной шахтой или рекой[116]. Полным ходом шла «электрификация всей страны». В 1907 году к электрической сети было подключено 8% строений, в 1921-м – 37,8%, в 1929 году – 67,9%. Доля оборудования на электрической тяге увеличилась с 32% в 1919 году до 49% в 1929-м. Продажи промышленного электрооборудования с 1921-го по 1929 год выросли на 146%. В 1929 году США вырабатывали больше электроэнергии, чем весь остальной мир [
В результате электрификации резко возрос спрос на электроприборы – пылесосы, кофеварки и тому подобное. С 1921-го по 1929 год продажи электроприборов – а в эту категорию входили фонографы, стиральные и швейные машины, пылесосы и изобретенный в 1919 году холодильник, считавшийся тогда умопомрачительной роскошью, – прибавили 189% в долларовом выражении. Продажи радио подскочили в 30 раз! [
Подогревал его и потребительный кредит, который теоретически существовал с 1807 года, но получил бурное развитие только в 1920-х годах, когда компания «Дженерал Моторс» начала продавать в кредит автомобили. Доля покупок автомобилей в кредит выросла с 4,9% в 1919 году до 15,2% в 1929-м [
Помимо прочего, в США произошел настоящий патентный бум. Были запатентованы и такие открытия и изобретения, как беззаклепочный мост, передняя передача в автомобилях, кукурузная целлюлоза, беспроводной железнодорожный путь, искусственный шелк и «автомат с электрическими глазами». Помимо энергосбытовых компаний, радио и производства электробытовых приборов «горячим» сектором был и кинематограф – набирал силу Голливуд, росла популярность «говорящих» фильмов. Чем это не новый мир!
«Приметы времени» можно найти в гениальном романе Синклера Льюиса «Бэббит», вышедшем в 1922 году. Вот как описывает Льюис новый дом главного героя, Джорджа Бэббита, – торговца недвижимостью в провинциальном городке[117]: «Дом, где жили Бэббиты, был выстроен пять лет назад. Он весь был такой же удобный и такой же вылощенный, как спальня. Здесь все было выдержано в лучшем вкусе – самые лучшие недорогие ковры, самая простая и добротная планировка, самые новейшие удобства. Везде электричество заменяло свечи и грязные камины. В спальне было три штепселя для ламп, скрытые крошечными медными дверцами. В коридоре были специальные штепсели для пылесосов, а в гостиной – для торшера и для вентилятора. В нарядной столовой (с отличным дубовым буфетом, стеклянной горкой, кремовыми стенами и скромной картиной, изображающей лосося при последнем издыхании рядом с горой устриц) тоже были специальные штепсели для электрического кофейника и электротостера».
А вот и о росте производительности труда в результате внедрения электроприборов – правда, не в промышленности, а в домашнем хозяйстве: «На Цветущих Холмах и в других зажиточных кварталах Зенита, особенно среди “молодоженов”, было много женщин, которые ничего не делали. Хотя прислуги они держали мало, но при газовом отоплении, электрических плитах с мойками для посуды и пылесосами в выложенных кафелем кухнях квартиры у них были настолько удобные, что домашней работы делать почти не приходилось, а кроме того, их стол главным образом состоял из полуфабрикатов и готовых закусок. Редко у них бывало больше одного-двух детей, чаще браки были бездетными, и хотя существовала легенда, будто мировая война приучила людей считать всякую работу респектабельной, их мужья не позволяли им “тратить время зря и забивать себе голову дурацкими идеями”, занимаясь бесплатно общественной деятельностью, и еще больше возражали против платной работы, чтобы не было повода для разговоров, будто мужья их плохо обеспечивают. Забот по дому им хватало часа на два, не больше, а в остальное время они объедались шоколадом, ходили в кино, разглядывали витрины магазинов, собирались по двое, по трое сплетничать и играть в карты, робко мечтали о любовниках, которых и в помине не было, и накопляли невероятную энергию, находившую выход в грызне с мужьями».
В другом произведении того же Льюиса – повести «Человек, который знал Кулиджа», находим[118]: «И чего я только для Мэми не делал – и чего ей только не дала современная американская наука! Ты подумай, как облегчают жизнь консервы, а магазины полуфабрикатов, где все – от салата до холодной индейки – покупаешь в готовом виде, прямо подавай к столу, а свежий хлеб в булочной – ведь его не надо печь дома. Только подумай об электромойке для посуды – работа хозяйки сводится, можно сказать, к минимуму – и о пылесосе. Что за изобретение! Не надо больше подметать и выколачивать ковры – пусть проповедники толкуют обо всяких таинствах; изобретя пылесос, Америка дала миру собственное таинство, и оно останется, когда колонны Акрополя рассыплются в прах».
И еще один пассаж: «Я не меньше кого другого восхищаюсь Америкой Авраама Линкольна, Эмерсона, По, Натаниэля Готорна (американский писатель второй трети XIX века. –
Что касается радио, то, согласно переписи населения 1930 года, 12 млн семей имели радиоприемник. Приемник стоил около 1000 долларов, но на него копили и самые бедные [
Еще нужно отметить такое явление, как стандартизация: «например, было 78 видов корзин для сбора винограда. Слишком много. Решили, что достаточно одиннадцати видов. От 210 форм бутылок переходят к 20; от 175 типов автомобильных колес к 4; от 66 размеров кирпичей к 7; от 287 видов шин к 32; от 428 размеров кнопок и гвоздей к 181; от 4460 пружин для кровати к 2; от 49 бутылок для молока к 9; от нескольких тысяч упаковочных коробок к 15.
Исчезало разнообразие в пользу единообразия, что многие считали прискорбным. Но ведь подобное упрощение было направлено на повышение производительности. Судите сами. Один фабрикант, специализировавшийся на продовольственных товарах, решил сократить на 89% предлагаемый им ассортимент каталога. В результате он смог на 73% сократить штат персонала, снизить затраты на рекламу на 78%, накладные расходы сократились на 80%, и продажи выросли в 6 раз» [
Самыми «горячими» акциями в 1920-е годы были акции химических концернов, производителей
