На страже тишины и спокойствия: из истории внутренних войск России (1811 – 1917 гг.)

требовали от поручика Кузьмина сдачи; но офицер сей, не внимая никаким угрозам, ободрил рекрут, раздал имевшееся при партии оружие, остальных вооружил дубинами, вывел всех из сарая и сделал сам на мятежников первый выстрел, рекруты же, видя пред собой пример неустрашимости, бросились на мятежников, опрокинули их и преследовали, – Высочайше повелеть соизволил: за подвиг сей поручика Кузьмина произвести в следующий чин и наградить орденом Св. Владимира 4-й степени с бантом; конвойным унтер-офицерам дать знаки отличия Военного ордена и сверх того по 50 рублей каждому; конвойных рядовых произвести в унтер-офицеры и наградить по 10 рублей каждого, а рекрутам выдать по два рубля на человека и распределить в гренадерские роты тех полков, куда они поступят.

О таковом отличном подвиге поручика Кузьмина, конвойных нижних чинов и рекрутской партии, равно заслуженных ими Высочайших наградах, я по воле г. корпусного командира объявляю по корпусу для вящего убеждения каждого, сколь славно быть верным своему долгу, сохранять всегда присутствие духа и быть уверенным в собственных своих достоинствах.

Исправл. должность начальника штаба генерал-майор Шелашников».

12 октября 1831 г. Капцевич издал обобщенный приказ № 61 «О действиях начальников команд и партионных офицеров во время бывшего в польских губерниях возмущения», в котором, перечислив факты удачных правильных и неудачных действий, отметил следующее:

«Я нужным счел объявить оную по корпусу на тот предмет, дабы видеть различие усердия тех офицеров, которые, будучи мужественны и распорядительны, подавая собою пример своим подчиненным, не только отразили сделанное на них нападение от мятежников, но и одержали над ними верх и тем, исполнив долг свой с похвалой, удостоились получить со сподвижниками своими от Государя Императора Всемилостивейшие награды и приобрели уважение своего начальства; тогда как другие отдельные начальники не нашлись в своих обязанностях дать отпор мятежникам».

Капцевич умело использует приказную форму общения с подчиненными в воспитательных целях, он убеждает, предупреждает, поощряет и наказывает, информирует и морализирует. До личного состава ОКВС доводятся и общеармейские приказы о подвигах русских воинов, например, об «отличившихся в действиях против неприятеля рядовых Протасове и Лизнюке, и казаке Покручине» во время войны с Турцией (приказ от 2 апреля 1829 г. № 15), о коллективном подвиге моряков брига «Меркурий», вышедшего победителем в морском сражении против турецкой эскадры, причем в приказе об этом было сказано: «...Его Императорское Величество, желая, чтобы событие сие, столь достославное для Российского оружия и свидетельствующее о подвиге отличной храбрости воинов нижних, было известно по всей армии, Высочайше соизволяет, дабы содержание рапорта адмирала Грейга, в коем заключаются все подробности выше упомянутого блистательного дела, объявлено было в приказе и по Отдельному корпусу внутренней стражи» (приказ от 16 июня 1829 г. № 29).

Капцевич продолжил начатую Комаровским непримиримую борьбу с преступностью в ОКВС. В приказе № 31 от 12 мая 1831 г. он информирует, что при его заступлении в должность в корпусе скопилось более 1000 дел военно-судебных и следственных. Благодаря принятым мерам число дел значительно уменьшилось в округах 2-м, 3-м и 9-м. Наличие остававшихся, вновь поступивших и решенных дел на 1 мая 1831 г. приведено в табл. 5.

Таблица 5

Всего за период командования Капцевичем корпусом предано военному суду, по нашим подсчетам, 244 офицера.⁵¹ Характер преступных деяний не изменился: злоупотребления служебным положением, растраты казенных денег, использование солдат в личных целях, бытовые преступления и т.д.

Если сравнить число военно-судных дел на штаб– и обер-офицеров, и нижних чинов внутренней стражи по отношению к аналогичным делам, поступившим из Отдельного Сибирского и Отдельного Оренбургского корпусов, а также из военных поселений, то первые составляют 25-30 % общего числа дел: в 1836 г. – 21 (из 79), в 1837 г. – 47 (из 126), в 1838 г. – 44 (из 183), в 1840 г. – 34 (из 101)52.

Из этого соотношения можно сделать вывод, что положение с преступностью в Отдельном корпусе внутренней стражи было не хуже, чем в перечисленных войсках. Видимо, причины были столь же сходны, как и положение (служебное и бытовое), в котором находились офицеры этих войск, почти пожизненная служба нижних чинов (большинство дел заведено в связи с побегами, у некоторых их было по пять – семь).

Нельзя думать, что состояние внутренней стражи не беспокоило императора. Документы, обнаруженные в архиве, свидетельствуют, что для верховной власти это было вовсе не второстепенным делом.

Государева записка

В октябре 1833 г. государь направил в Военное министерство «Высочайшие свои предположения о слиянии шестых батальонов с батальонами внутренней стражи»⁵³. Это весьма любопытный документ. В записке царя были названы четыре источника комплектования батальонов внутренней стражи, инвалидных и этапных команд:

«1. Из Армии людьми раненными и увечными от войны;

2. Из Армии людьми дряхлыми или увечными от болезней;

3. Из Армии же людьми, сделавшимися неспособными от последствий любострастной болезни или от оной изуродованными;

4. Недостаточными рекрутами и иногда наказанными по суду, во избежание далекой пересылки в гарнизоны ...».

Далее император размышляет над тем, как удешевить содержание гарнизонных батальонов вообще. Он считает, что «по мере сформирования запасных батальонов в которой-либо губернии гарнизонный батальон Внутренней стражи в оной упразднить, разделив всех людей 1-го и 2-го разрядов в оном бывших поровну во все запасные батальоны, в сей губернии иметься долженствующих».

Развивая эту идею, император разъясняет, как раскассировать остальной личный состав из этих батальонов. Возможно, его рассуждения были вызваны прошедшими польскими событиями, показавшими недостаточную подготовленность всей военно-охранительной системы к обеспечению внутренней безопасности империи в подобных случаях. Кроме того, требовалось более продуманное решение подготовки армейских резервов. Обе проблемы оказались взаимосвязанными, и необходимо было найти выход из создавшегося положения. Император предложил следующее.

Всех выслуживших 20 лет отправить в бессрочный отпуск, остальные вместе с теми, кто составляет 3-й разряд, будут кадрами запасных батальонов. Людей из 4-го разряда распределить на укомплектование этапных и уездных инвалидных команд. Подобная мера, по мнению Николая I, даст возможность распространить милость, дарованную армии сокращением срока военной службы до 20 лет, на гарнизонные войска, избежать расходов на содержание гарнизонных батальонов с их штабами и со временем вообще покончить с ними. В случае войны запасные батальоны пополнят армию, а неспособные офицеры и нижние чины будут оставлены в запасных ротах для несения службы в губерниях. Труднее оказалось преобразовать этапную службу. «Сколько я не думал, – писал государь, – как бы возможно было заменить этапные команды, конными или жандармскими, мысли мои не могли остановиться ни на одном удовлетворительном способе. Лучшим еще считаю разделить этапную службу на два рода: на караул при этапах и на препровождение; 1-ю службу должно возложить, во всяком случае, на 4-й разряд людей гарнизонных батальонов; 2-ю же желательно бы было возложить на кавалерийские команды из запасных батальонов, дав им простых крестьянских лошадей, вроде казачьих, и вооружение самое легкое и простое: пику, саблю и один пистолет; одежду им дать также простую, т.е. куртку с рейтузами серого простого сукна, фуражные шапки и шинель, и седло казачье. Но для поощрения к исправной службе назначить им за исправный провод каждого арестанта некоторую плату. Людей же сих сменять ежегодно».

Понятно стремление как-то преобразовать гарнизонную систему; это размышление об этапной службе свидетельствует о довольно полном представлении государя о всех ее сложностях и бедах. Государь предложил еще два варианта реформирования гарнизонных батальонов. Один из них «мог бы состоять в том, чтобы всех людей, подлежащих отпуску, уволить в оный на общем основании и на случай сбора запасных батальонов по военным обстоятельствам, собирать в гарнизоны отпускные».