Сибири – по две десятины.
Предусматривалось и разрешение строить собственные дома (правда, без помощи от казны), а после увольнения с военной службы – требовать отвода участка для этой цели из казенных земель.
В принципе, предложение Капцевича об этапной службе «по маятному движению» было принято, но перевод на новую систему занял несколько лет44. 31 декабря 1838 г. Главный штаб предлагал обер-квартирмейстеру ОКВС «заняться ныне изготовлением карты с обозначением этапных дорог по маятному движению». Такая карта была изготовлена и высочайше утверждена. Это произошло в конце 1839 г. Каждое изменение этапов и даже промежуточных станций (в основном, по ходатайствам губернаторов и помещиков, через земли которых они проходили) разрешалось только по высочайшему повелению. Посмотришь на такую карту, и вся Россия покажется сплошным этапом...
Последовательно добиваясь претворения в жизнь своих идей и замыслов, Капцевич, находясь во время очередной инспекционной поездки в г. Белостоке, пишет 21 июля 1837 г. военному министру А.И. Чернышеву письмо о необходимости вооружить офицеров военных этапов: от С.-Петербурга до границ Тобольской губернии, от Белостока до Москвы, и от Херсона до Казани – саблями вместо шпаг, «по примеру офицеров таможенной стражи, не переменяя в прочем нисколько настоящего их обмундирования»45. Поскольку на это требовались деньги (каждая сабля стоила от 3 руб.50 коп. до 5 руб., а всего понадобилось 500 руб. 50 коп.), решить этот вопрос в недрах Военного министерства оказалось невозможно. Поэтому и появилась резолюция на отношении военного министра от 17 августа 1837 г. следующего содержания: «Высочайше повелело офицерам сим всегда носить сабли и снабдить их на первый раз оными из арсеналов»46.
Постепенно на трактах наводился кое-какой порядок, что же касалось боковых дорог, где этапирование арестантов производилось местными инвалидными командами, то здесь царила неимоверная убогость. Даже у арестантов инвалиды вызывали сочувствие. Команды эти выглядели как анахронизм. Приведем одно воспоминание писателя и этнографа Н.М. Ядринцева, как взгляд изнутри, ярко иллюстрирующее состояние подобных команд:
«...С десяток человек нас отдали под конвой трех инвалидов; это была обыкновенная инвалидная команда, имеющая самый жалкий вид. Обдерганные шинели, оборванные лацканы, худенькие, бракованные, скользящие с бедра портупеи, старые, дребезжащие ружья... все это крайне убого.
Но и эта команда нам казалась грозной: ружья ее были заряжены; солдаты бодрились перед начальством, а их испитые, изношенные лица старались хмуриться. Я вовсе не имею намерения смеяться над этими людьми; это добрый старый тип, в котором сформировалось много комичного, но и много добродушного. В этих кривых, кособоких, удрученных старостью и крепкими напитками воинах часто встречали неподдельное участие и искреннее человеческое чувство. Это были отживающие «могикане», и на других трактах мы встречали уже новых...»47
В 1836 г. по проекту Капцевича был испытан новый способ этапирования арестантов на трех маршрутах. В 1837 г. такое же устройство по высочайшему повелению произведено на тракте от Москвы до Нижнего Новгорода. Потребовались материальные средства (оружие, провиант), финансирование, увеличение личного состава. Для этих целей Военному министерству понадобилось дополнительно 196285 руб. из казны единовременно и 97497 руб. 62 коп. – ежегодно за счет земских повинностей. Государь одобрил способ «маятного этапных команд движения»48.
Да, при столь длительном сроке военной службы инвалидные команды давали возможность строевым частям освобождаться от престарелых, нездоровых и штрафованных солдат. Но если такая команда попадала в серьезный переплет, она в силу физического состояния солдат просто не могла его выдержать. Так случилось и во время польского восстания, когда некоторые инвалидные команды были разоружены и ограблены мятежниками (Брацлавская, Либичевская, Каменец-Подольская и др.), часть попала в плен. При этом следует еще учесть, что из западных внутренних гарнизонных батальонов во время этих событий было изъято множество предметов снаряжения для армейских частей49. Но большинство команд в неожиданно сложной обстановке проявили стойкость и мужество. Об этом свидетельствует целая серия приказов по ОКВС за 1830 – 1831 гг.50
В приказе № 30 от 13 мая 1831 г. говорится:
«Виленского внутреннего гарнизонного батальона унтер-офицер Матвеев и Виленской инвалидной команды рядовые Иван Пьянов и Афанасий Мельников, будучи захвачены и обезоружены бунтовщиками, не согласились ни на какие их убеждения, чтобы нарушить законную присягу и, воспользовавшись оплошностью тех бунтовщиков, бежали от них ночью из-под караула и явились в Вильно к своему начальству.
Причем унтер-офицер Матвеев вновь был пойман бунтовщиками и успел в другой раз скрыться от них.
По представлению моему о сем Государь Император Высочайше повелеть соизволил наградить унтер-офицера Матвеева ста рублями, а рядовых Пьянова и Мельникова по двадцати пяти руб. каждого и сверх того произвести их в унтер-офицеры».
В приказе № 32 от 19 мая 1831 г. сказано:
«В № 117 Военных ведомостей объявлено известие, что Харьковского внутреннего гарнизонного батальона поручик Яковлев, отправленный из Слободско-Украинской губернии с партией рекрут из 217 человек состоящей, следуя Киевской губернии через Таращанский повет, узнал о находившейся вблизи шайке мятежников, намеревавшейся напасть на его партию. Приняв все меры, чтобы не быть атакованным врасплох, поручик Яковлев вооружил свою команду кольями и решился противустать мятежникам.
29-го апреля близ местечка Живатова действительно показалась шайка мятежников числом более ста человек конных. Рекруты, следуя примеру своего начальника, мужественно ударили на мятежников, убили шесть человек, двух тяжело ранили и, схватив начальника шайки Малиновского, сами без всякого урона прибыли благополучно в город Липовец. При сем случае, по свидетельству поручика Яковлева, особенно отличился рекрут Бакланов, бросившийся вперед и сражавшийся все время с чрезвычайной храбростью, причем был легко ранен пулею в ногу.
Государь Император, получив донесение о сем, Высочайше повелеть соизволил: за столь похвальный опыт благоразумной распорядительности и мужества поручика Яковлева, равно как и храбрости оказанной рекрутом Баклановым и всею партиею, наградить Яковлева следующим чином и орденом Св. Анны 3-й степени с бантом, Бакланову выдать 100руб., прочим по 5 руб., всехрекрут сих зачислить в Гренадерские роты техполков, в кои они поступят с подробным описанием сего подвига в формулярных их списках и о всем том объявить ныне же во всеобщее известие...».
О подвиге подпоручика Бохана сообщается в приказе № 42 от 10 августа 1831 г.: «Начальник Мозырской инвалидной команды подпоручик Бохан во время приближения к городу Мозырю 29-го числа прошлого мая до тысячи человек мятежников, собрав всех бывших налицо нижних чинов в числе 70 человек и распорядившись заблаговременно отправлением из города казенного провианта, командного цейхгауза и арестантов, содержащихся в городском остроге, на суда, стоявшие на реке, сам с вооруженною командою выступил против мятежников и, напав на них в 16 верстах от Мозыря, разбил их и взял в плен 18 человек, сверх того отбил от них 8 человек нижних чинов Мозырской инвалидной команды, захваченных бунтовщиками прежде, и отобрал 50 лошадей и до 20 ружей, прочих же мятежников рассеял...» Об этом донесено царю. 7 августа Бохун произведен в поручики и представлен к ордену Св. Анны 3-й степ. с бантом.
И еще один приказ заслуживает того, чтобы привести его полностью. Называется он: «Об отличном подвиге поручика Кузьмина и препровождавшейся им рекрутской партии, оказанном против польских мятежников» (приказ № 44 от 26 августа 1831 г). Приказ гласит:
«Государь Император, по докладу, что на следовавшую в Вильно для распределения в полки 13-й пехотной дивизии под командою Костромского гарнизонного батальона поручика Кузьмина партию рекрут Костромской губернии 96 набора, состоявшую из 379-ти человек и при них конвойных 2-х унтер- офицеров и 6 рядовых, 8-го июля, во время дневки Ошмянского уезда в местечке Солах, напали внезапно два эскадрона улан польских мятежников отряда Дембинского, и окружив сарай, где помещались рекруты,
