майору29.
Другой отзыв принадлежит А.И. Герцену: «...После Пестеля явился в Тобольск Капцевич, из школы Аракчеева. Худой, желчевой, тиран по натуре, тиран потому, что всю жизнь служил в военной службе, беспокойный исполнитель, он приводил все во фрунт и строй, объявляя максимум на цены, а обыкновенные дела оставлял в руках разбойников. В 1824-м государь хотел посетить Тобольск. По Пермской губернии идет превосходная широкая дорога, давно наезженная, и которой, вероятно, способствовала почва. Капцевич сделал такую же до Тобольска в несколько месяцев. Весной, в распутицу и стужу, он заставил работников делать дорогу; их сгоняли по раскладке из ближних и дальних поселений; открылись болезни, половина рабочих померла, но «усердие все превозмогает» – дорога была сделана»30.
Об издержках деятельности Капцевича в Сибири дошли слухи до столицы. Для расследования была назначена сенатская ревизия, которая «не набросила тени» на Капцевича. О своей деятельности в Сибири Капцевич сообщил в одном из писем (май 1825 г.) Аракчееву:
«При всем болезненном состоянии я прибыл служить Государю и здешнему краю (Сибири) с покорностью к воле милостивейшего монарха, нашел много зла... Я здесь один без добрых помощников, но должен бороться с умыслами... Я совсем не кичусь моими успехами в уменьшении здесь лихоимства и стачек, ибо делаю то по долгу и чувствам верно служить Государю, и ежели только скорблю, то потому, что не могу быть равнодушным к расхищению казны и соблазнам...»31.
Честный, прямой и требовательный до грубости губернатор нажил себе немало врагов и недоброжелателей, закидавших столицу своими жалобами. Потому и пришлось ему искать защиту у своего былого покровителя.
Приведем еще одно мнение о Капцевиче, которое принадлежит поэту князю И.М. Долгорукому, который познакомился с ним в Киеве в 1817 г. и оставил об этом следующее воспоминание: «Генерал Капцевич очень скромный и вежливый человек, хороший хлебосол, приветливый хозяин... Он не говорит беспрестанно о своих победах и подвигах, хотя три звезды на груди и добрый гарнитур разноцветных отличий дают ему на то полное право. Он умеет продолжить общий разговор, вести речь со всяким по его занятиям и вкусу, сведущ в своем деле без педантизма и несносного чванства, не заносчив, когда встречает возражения, не вспыльчив, когда с ним не соглашаются, в обществе всегда охотно с ним съедусь и готов разделить время в Москве самой, как и в Киеве»32.
Значит, в нем уживались разные формы состояния и поведения. Таким его и надо воспринимать: не возвеличивая без меры, но отдавая должное его заслугам, и не принижая несправедливо, несмотря на хлесткие характеристики его личности и делам. Для нас важно, что сделал Капцевич, командуя ОКВС, какой вклад он внес в строительство и деятельность руководимых им формирований.
Капцевич вступил в должность командира ОКВС 6 декабря 1828 г. В первом же приказе № 259, обращенном к офицерам и генералам, он потребовал «прежде всего и паче всего употребить прилежную деятельность и усиленное внимание в исполнение своих обязанностей, дабы тем, заслужив лучшее о себе мнение правительства, изменить неприятное заключение общества, чего нетрудно достигнуть, ежели гг. начальники всегда и везде будут блюсти суд и правду и служить Государю верно»33. Этот приказ обидел прежнего командира корпуса Комаровского, который 12 декабря счел нужным даже послать письмо государю, защищая свое детище, не отрицая некачественности состава внутренней стражи:
«Не стану оспаривать, что в многочисленном составе корпуса, в который часто переводились офицеры из армии с болезнями не только телесными, но и нравственными, есть люди, имеющие значительные недостатки». Конечно, в этом он был прав. Нравы в офицерской среде, как видно из приведенных примеров судных дел, были явно не на высоте, но не по вине Комаровского. Однако прав и Капцевич, нацеливавший своих подчиненных на строгое исполнение своих функций в соответствии с законами, напоминая про офицерскую честь.
Еще хуже дело обстояло с укомплектованием корпуса нижними чинами, военной подготовкой их, материальным обеспечением.
Деятельность Капцевича началась при видоизмененной структуре ОКВС. 27 сентября 1829 г. Николай I утвердил новое Расписание Отдельного корпуса внутренней стражи, в котором значатся девять округов, но без бригадного распределения. Бригадные начальники, как промежуточная инстанция в системе управления корпусом, были признаны лишними, и в целях экономии средств и лучшего руководства батальонами эти должности упразднены. Вместо них в каждом округе в помощь окружным генералам сверх находящихся при них чинов введено по одному штаб-офицеру в качестве начальника штаба округа.
В это же время (2 октября 1829 г.) вводится новая форма обмундирования ОКВС. Принимается ряд мер по кадровому обновлению корпуса.
В 1830 г. император при своем посещении Свеаборгской крепости осмотрел Свеаборгский гарнизонный батальон и остался им весьма недоволен. Выехавший в батальон Капцевич по высочайшему повелению для устранения недостатков, нашел батальон слабым и духом упавшим. Ни ружейных приемов, ни маршировки солдаты толком не знали, за два года батальон ни разу вместе «не учился», настолько он был загружен службой. В батальоне было «несколько дурного поведения офицеров, коих слабость батальонного командира по сие время терпела». (А что он мог сделать?). Да и служба неслась безобразно. Сам государь нашел часового «неопрятным до такой степени, что казался хуже рекрута». В весьма неприглядном состоянии корпуса Капцевич убеждался не раз во время своих инспекционных поездок. Каждая такая поездка занимала несколько месяцев, охватывая множество городов и сел, заставляя проделывать по российским дорогам тысячи верст. Каждый раз, несмотря на то, что инспектирование предусматривалось утвержденной государем инструкцией, требовалось испрашивать через военного министра разрешения императора на такую поездку. Так, 6 мая 1832 г. Капцевич представил маршрут предполагаемой инспекционной поездки и получил ответ от генерал-адъютанта графа А.И. Чернышева следующего содержания: «Высочайше поведено уведомить генерала Капцевича, что Государь Император предоставляет ему осмотреть те части вверенного ему корпуса, которые он почтет нужным и тогда предоставить ему отъехать для сего из С.Петербурга по своему усмотрению. Между тем, видя из приложенного маршрута, что генерал Капцевич не предполагает осматривать команды в Западных губерниях расположенных, Его Величество повелел уведомить его, что Государю Императору весьма бы приятно было, если бы он осмотрел и сии команды». Выполняя волю царя, Капцевич представляет новый маршрут с включением: С.-Петербургской, Псковской, Лифляндской губерний (1-го округа), Виленской, Минской, Гродненской, Белостокской губерний (9-го округа), Волынской и Киевской губерний (7-го округа), Каменец-Подольской губернии (8-го округа), Могилевской и Витебской губерний (6-го округа), протяженностью 3923 3/4 верст, продолжительностью 3 месяца 28 дней, с охватом 52 команд и 9 жандармских команд34.
Рапортом от 14 октября 1832 г. на имя императора командир ОКВС доложил, что им осмотрены 11 жандармских подразделений, 32 уездные инвалидные и 10 этапных команд и, что «об отвращении всех открытых беспорядков, упущений и неисправностей приняты надлежащие меры и виновные не оставлены без взыскания»35. К рапорту приложена записка из замечаний, сделанных при осмотре команд, тюрем и острогов.
В ней, в частности, сообщалось: нижние чины Шавельской (в г. Шавли, ныне Шауляй), Россиянской, Ковенской (в г. Ковно, позднее Каунас) и Овручской инвалидных команд размещены в обывательских домах, горячей пищей от своих хозяев не пользуются «и при весьма трудной службе своей довольствуются большею частию одним только сухим хлебом»36. В Россиянской, Ковенской и Двинской командах «штаб– и обер-офицеры, равно и нижние чины поведения хорошего, в образе жизни скромны и к службе усердны, исключая небольшое число штрафованных нижних чинов, из коих одни подают надежду к исправлению себя, а другие требуют исправительных мер»37. Далее сообщалось о плохом состоянии тюремных помещений в одних губерниях и отсутствии их для ночлега арестантских партий в других, где этапные команды вынуждены размещать их в крестьянских избах, совершенно для этого не приспособленных.
15 октября 1832 г. граф А. Чернышев сообщил о решении императора по рапорту Капцевича: «Нижним чинам инвалидных команд: Шавельской, Россиянской, Ковенской и Овручской по уважению трудной службы, для поддержания их артелей Государь Император жалует единовременно в
