были допускаемы до подобного безобразия в обмундировании, ибо сие убеждает меня, что ближайшие начальники очень мало обращают внимания на опрятность, необходимую для военного человека»6. В одном из циркуляров сообщается, что император 10 ноября 1838 г. при разводе караулов, где находилась рота С.-Петербургского внутреннего гарнизонного батальона, «приказал раздеться всем нижним чинам во фронт бывших и лично изволил осмотреть у них рубашки и онучи». «Если Его Императорское Величество, – заключает Капцевич, – сам изволит обращать внимание на опрятность в одежде, белье и обуви, как единственно прямое средство к сбережению здоровья нижних чинов, то я считаю себя в обязанности еще напомнить гг. батальонным и ротным командирам, инвалидным и этапным начальникам в точности исполнять циркулярное распоряжение по корпусу от 3 мая 1837 г. за № 6429» (где говорится о правилах пошива и осмотра обмундирования)61.
После осмотра Московского, Рязанского, Таганрогского и Херсонского батальонов и Перекопской инвалидной команды Капцевич обращает внимание па качество приготовления пиши п. вообще, на питание пиж них чинов. «Хлеб и квас, – говорится в циркуляре о результатах инспекторской поездки, – не везде хороши... Свежая пища, хорошо уквашенная капуста и бураки, квас и укислый черствый ржаной хлеб третъеводняшнего печения – есть самая здоровая пища, предохраняющая солдата от скорбутных болезней»62. В другом циркуляре, «О неустращивании нижних чинов наказанием», он запрещает запугивать солдат физическим воздействием, приводящим часто к самоубийству63. Капцевич обращает внимание на служебную перегрузку людей из-за неравномерного укомплектования инвалидных команд, в результате чего инвалиды «стоят в карауле бессменно по трое и более суток», требует от батальонных командиров урегулировать этот вопрос64.
Из-за того, что внутренняя стража имела множество обязанностей, число которых все время росло, Капцевич требует следить за расходом людей, не допускать нарушений в этом деле, поскольку это пагубно влияет на солдат, снижает дисциплину. Например, согласно ст. 877 Свода межевых законов, на внутреннюю стражу возлагалась обязанность выделять людей, «дабы к каждому уездному землемеру, назначенному в полевую работу, равно и губернскому землемеру, было откомандировываемо по два человека способных рядовых», а ст. 878 оговаривала при этом, что солдаты должны были использоваться только по межеванию земли. Но землемеры злоупотребляли этим правом и подолгу задерживали солдат. По жалобе командира ОКВС этим вопросом занимался даже Правительствующий Сенат65.
Каждую треть года на основе присланных из батальонов и полков внутренней стражи сведений составлялась общая ведомость численности личного состава (нижних чинов), числа больных, умерших и бежавших. Данные эти анализировались, обобщались в приказах по ОКВС с выводами и решениями командира корпуса. В период командования ОКВС Капцевичем среднестатистические показатели заболеваемости, смертности и дезертирства в корпусе сравнительно благополучные. В середине 1833 г. по данным, полученным от 26 батальонов и четырех полков, из 22149 человек (нижних чинов) больных было 1403 (6,3 %), умерших 74 человека и бежавших 42. На июль 1837 г. на 32731 человека (нижних чинов) пришлось 1604 больных (5,2 %), 95 умерших и 149 бежавших66. Сравнивая данные за 1833 и 1837 гг., командир ОКВС отмечает, что число больных, умерших и бежавших в корпусе не уменьшается, ставя на вид командирам Херсонского ВГБ, где на 760 человек 114 больных и 14 бежавших, и Кишиневского ВГБ, где на 816 человек 118 больных67. Как правило, хуже дело обстояло с этими показателями в батальонах и командах, расположенных в южных губерниях. Мы еще вернемся к этому вопросу, когда пойдет речь о последнем периоде существования ОКВС.
Капцевич практикует повторные инспекции батальонов с целью личной проверки результативности действий командиров. При проверке Черниговского батальона в августе 1836 г. он обнаруживает снова те же непорядки, которые были выявлены им при предыдущем осмотре. Он обвиняет должностных лиц в поверхностном отношении к инспекциям: «Нет, гг. батальонные командиры! Такого рода объезды нельзя и назвать смотрами, оные не только не приносят никакой пользы для службы, но, напротив, делают вред оной...»68
В борьбе с пьянством Капцевич последователен и решителен. Особенно строго наказывает провинившихся офицеров. В отношении рядовых, замеченных в пристрастии к вину, требует контроля и надзора со стороны командиров, более внимательно и ответственно подходить при назначении в наряд или выборе для исполнения важного поручения.
В 1834 г. штаб ОКВС издает циркуляр «О правилах смотрения за нижними чинами ненадежного поведения», в котором предлагается составить списки нижних чинов, приверженных к пьянству, с отметкой где, у какого хозяина данный солдат квартирует. Второй экземпляр списка передается полицмейстеру или частному приставу для сведения, третий – дежурному по роте унтер-офицеру, который обязан проверить перед сном и несколько раз за ночь этих лиц, на месте ли они69.
В связи с уведомлением, полученным от шефа жандармов графа Бенкендорфа о нетрезвом поведении рядового Петрова, отправленного с пакетом в Гродно, где он подрался с ямщиком, потерял фуражку и повредил пакет, Капцевич строго наказал командира жандармской команды, «который как ближайший начальник короче должен знать поведение подчиненных своих и не назначать для подобных командировок столь неблагонадежного жандарма»70. Занимаясь устройством батальонов и команд, организацией службы и хозяйственной части, Капцевич разработал, ввел и внедрил целый свод правил, которые способствовали улучшению размещения, поднятию уровня службы, укреплению дисциплины и внесли свою лепту в систему подготовки офицерских кадров из унтер- офицеров.
Он вменил в обязанность штаб– и обер-офицерам поочередно находиться в батальонной квартире и быть «безотлучным помощником по фронтовой и гарнизонной частям батальонному своему командиру».
Он ввел в практику направлять офицеров в инвалидные команды на неделю с целью обучения личного состава. Офицеры, находящиеся в ротах, распределяются по отделениям и «будучи начальниками оных» занимаются фронтовой и гарнизонной службой, наблюдением за нравственностью нижних чинов, «заниматься вверенным ему отделением точно с таким же старанием, попечением и ответственностью, как и гг. ротные командиры». Окружные генералы и их помощники обязаны проверять реализацию этих установок.
Роты и команды разделяются на отделения и десятки. Рота – на четыре отделения, которые распределяются по полувзводно, команды разделяются по отделениям, «соображаясь с числом людей, так, что имеющие по списку 60 чел. и менее, должны состоять в одном отделении, имеющие более 60 и до 100 чел. должны делиться на два отделения, более 100 и до 150 чел. – на три отделения, более 150 и до 240 чел. – на четыре отделения, более 240 до 300 чел. – на пять отделений, и более 300 до 400 чел. – на шесть отделений. В инвалидных командах, где по увечьям и нездоровью буде таковых 20 человек и более, составить из них особое отделение под названием неспособного». Каждое отделение делится на десятки (в каждой не более 12 и не менее 8 человек). Расчет произвести так, чтобы на каждые 12 человек имелся один унтер-офицер. Вводился институт вице-унтер-офицеров. Выбор их должен производиться с особой тщательностью, так как «Его Императорского Величества милостью даруется при производстве унтер-офицера в офицеры право на личное дворянство». Поэтому Капцевич приказал отобрать из молодых и здоровых, ловких, твердо знающих службу и испытанных в нравственном отношении солдат, направить их в учебные команды при батальонах, где составить из них «команду приготовления унтер-офицеров». При этом Капцевич напомнил: «Надо начальникам твердо помнить, что рекрут, оставя отца, мать, жену, детей и всех сродников, идет на ГОСУДАРЕВУ службу, чтобы найти истинных отцов в своих начальниках, в которых он, как бы осиротелый, всю надежду свою полагает, и по сему кроткое, отеческое к ему участие отцов- начальников и учителей легко приохотит его к службе...»
В каждой роте предусматривалось иметь по 20 ефрейторов, из которых – четырех отделенных и 16 десяточных. Кроме того, в отделениях предлагалось старых, испытанных и заслуженных солдат в качестве дядек прикрепить к рекрутам и так называемым «порочным людям», освободив их (ветеранов) по возможности от городских караулов и командировок (на отделение один дядька, на роту –
