От Альп до Гималаев

— Пойдем к главному ректору монастыря Филиппу Ринальди. Он ведь здесь самый старший. Пожалуемся. Он не по­зволит тебя обижать...

— Но ведь это опять же непослушание. Слышал, как нам объясняли, что без него не сможем обрести спасения? Ректор может и не принять, а наставник еще больше разгневается. Миссиям в первую очередь нужны ремесленники. В читальне я листал «Салезианские новости» и обратил внимание на ста­тью ректора, где говорилось, что для миссий необходимо подготовить побольше агрономов и техников.

— Но ведь обещали же! — продолжал подбадривать меня Ромас. — Помнишь, как вчера объяснял наставник. Вначале было слово, слово бога, как и Скелтиса, а потом уж только обещанный мир. Но тебе этого мира уже не обещают. Так для кого было предназначено это слово?

Утром, когда мы вернулись после молитвы из базилики, наставник велел нам идти в трапезную, а сам куда-то отпра­вился по делам. Когда мы проходили мимо здания, в кото­ром находился ректорат, я глянул на Ромаса. Он кивнул головой. Мы метнулись в подъезд и помчались вверх по лест­нице. Вскоре мы очутились в просторном коридоре и, запы­хавшиеся, с волнением и дрожью постучали в двери кабинета ректора. Я уже хотел было бежать назад, но в это время двери открылись и появился наш наставник.

— А вы здесь зачем? — от удивления он округлил глаза и не знал, что делать: прогнать нас или впустить. Из глубины комнаты послышался голос, приглашающий войти, и мы оба шмыгнули в кабинет.

За огромным столом сидел плотный монах в черной рясе. На его носу поблескивали очки в золотой оправе. Уви­дев нас, он тоже был удивлен. Стало ясно, что не нас он наде­ялся здесь увидеть.

— Что вам надобно, дети мои? — спросил он, изучающе глядя на нас, словно желая заглянуть в наши души. — Может быть, вас кто обидел? Не бойтесь. Если можно будет помочь, поможем...

Мы с Ромасом стояли в оцепенении. Я не смел гово­рить при воспитателе. Мне чудилось, что вот сейчас нам с Ромасом не только поставят по минусу, но и балл по по­ведению снизят. Гимназии не видать не только мне, но и Ромасу. Зачем он встревает в мои дела? Может быть, он такой смелый оттого, что его дядя священник. Его мень­ше заставляют работать, не следят за ним и... не ставят минусов. Тех, у кого родственники - ксендзы, Бирбилас опекает, а тех, кто не имеет заступников, норовит всячески ущемить.

Ромас осмелился первым:

— На духовных занятиях наставник говорил нам, что слово свято. Миссионер Скелтис обещал, что Викторас будет учиться в гимназии, а сейчас ему предлагают стать наборщи­ком. Значит, слово перестало быть свято?

Конечно, мы очень плохо говорили по-итальянски, по­этому, произнесши одно-два слова, Ромас смотрел на настав­ника, а тот ему подсказывал. Не дождавшись решения рек­тора, Бирбилас поторопился сказать, что мои родители — люди бедные, не смогут оплатить учебу. Кроме того, я не­послушный, часто возражаю, стараюсь казаться умнее, чем есть на самом деле. Все эти отрицательные черты характера в будущем, несомненно, помешают мне стать хорошим руко­водителем миссии.

Ринальди долго молчал, что-то про себя обдумывая, ста­раясь вникнуть в суть дела. Я стоял замерев и опустив глаза, голова шла кругом. Я презирал себя.

— Дорогой сын, — обратился ко мне ректор. - Слово во­истину свято. Кто ему верит, того никогда не обманут. Но знай, Викторио, в гимназии легко не будет. Придется хоро­шенько изучить латинский, итальянский и греческий языки. Наряду с общим гимназическим курсом придется изучать и духовные науки. Надо будет и с медициной познакомиться. Не повредит и знание музыки. Сможешь ли справиться? Но попробовать, конечно, нужно...

Мне показалось, что я не расслышал и неправильно понял ректора. Неужели слово действительно может быть чудотвор­ным?.. Меня приняли в гимназию!.. Я не чувствовал ног под собою, забыл, где и нахожусь. Но вот я пришел в себя, бро­сился к ректору и поцеловал его руку. Я был бесконечно счастлив и благодарен.

— Идем! — Ромас потянул меня за рукав. Попрощавшись, мы стремглав выскочили из кабинета, оставив там растерянного наставника.

5

Вскоре наша группа распалась. Будущих гимназистов увезли в новициат в городок Пероса- Арджентина. Мы ехали на том же дряхлом автобусе, мотор кото­рого часто глохнул. Дорога была в рытвинах, разбита машинами. Меж высоких скал поблескивали многочисленные речушки. Изредка попадались большие кир­пичные усадьбы. Иногда дорога петляла у опушки леса.

Мы обгоняли крестьян, едущих на двуколках, в которые были запряжены мулы или ослики. Встречались охотники верхом на лошадях, с ружьями, держащие на поводке гончих собак.

Проехав большую часть пути, наш автобус стал подни­маться в гору. Вскоре у подножия горной гряды мы увидели шахтные сооружения. И только когда вечерние сумерки скрыли вершины гор, мы въехали в город. За оградой из серого камня виднелись домики с плоскими крышами. Кое-где сквозь густую листву деревьев виднелось развешанное белье.

Наша машина покатилась по пригороду, так и не повер­нув к центру. Монастырь, окруженный высокой каменной стеной, стоял, упершись в огромную скалу. Дальше начина­лись Альпы.

Нас встретил привратник-монах, открыл тяжелые метал­лические ворота, и мы въехали на просторный двор.

Наставник Бирбилас отвел нас в общежитие. Только мы успели разместиться, как послышался звон колокольчика, призывающего к вечерней молитве. В алтаре церкви я вновь увидел изображение святого Боско в окружении мальчиков. Сейчас он показался мне гораздо более близким. Я истово ему молился, веря в то, что ив дальнейшем он будет охра­нять меня.

Помолившись, я огляделся. Рядом со мною стояли на коленях незнакомые ребята. Впоследствии выяснилось, что это - чехи. Все они были одеты в черную форму с высокими, как у священников, воротничками. Они тоже поглядывали на нас и перешептывались.

«Интересно, как они сюда попали, — подумал я. — По своему желанию? А может, и они были проданы или просто отданы миссионерам?..»

В заключение мы прочитали общую благодарственную молитву. Слышалось лишь невнятное бормотание. Я был удивлен и подумал, как это бог различает и понимает, чья это молитва, хотя нам и объясняли, что бог «бесконечно мудр». Мне захотелось громче молиться, чтобы бог услышал нас пер­вых и понял, что наша молитва усерднее других.

Ужинать нас отвели в трапезную, которая находилась в подвалах церкви. Мы расположились за общим столом вместе с чехами. Их дежурные принесли нам по мисочке ус­певших надоесть макаронов, посыпанных тертым сыром. По случаю знакомства каждому из нас преподнесли по рюмоч­ке итальянского вина. Но как познакомиться, если говорить по-итальянски никто из нас почти что не умел? Пришлось обменяться лишь дружелюбными улыбками.

После ужина, возвратись в общежитие, мы почувствовали усталость. Все потихоньку дремали. Но воспитатель повел нас на спортивную площадку, где были установлены баскетболь­ные щиты, сооружены обнесенные сеткой теннисные корты, беговые дорожки, качели...

Мне так захотелось прилечь на недавно скошенную лу­жайку, но я побоялся, что заработаю новый минус. Спустя некоторое время нас построили в шеренгу на поверку. После вызова своей фамилии каждый отвечал по-латыни:

- Adsum! Есть!

Потом все побежали в комнату для умывания. В ком­нате на скамейках были сложены деревянные шайки, на стенах укреплены краны. Мальчики толкались, смеялись, брызгались водой. За нами внимательно наблюдали вос­питатели.

Наспех умывшись, мы пошли в спальню. Мне хотелось тотчас же упасть на кровать и уснуть. Но наставник построил нас и сказал:

— Сейчас вы можете сесть на кровати. Сложите на коле­нях руки и прослушайте слова господни.