поведению. А что это так, подтверждается тем, что в случае trompe-l'oeil ('обманки'), я готов
совершить полагающееся действие, в данном случае невозможное.
Я могу не уразуметь назначения некоторых архитектурных функций (функциональных свойств), если я не различаю их в качестве стимулов (когда они перекрыты другой стимуляцией, подвал как
убежище от бури), что не мешает мне оценить их эффективность с точки зрения коммуникации
(значения безопасности, свободного места и т. д.).
207
2. Знак в архитектуре
I. Характеристики архитектурного знака
I.1.
Раз установлено, что архитектуру можно рассматривать как систему знаков, в первую очередь
следует охарактеризовать эти знаки.
Сказанное в предыдущих главах располагает к тому, чтобы продолжать использовать те
семиологические схемы, которых мы до сих пор придерживались, однако имело бы смысл
проверить, насколько к феномену архитектуры приложимы другие типы семиологических схем.
Например, пожелав использовать применительно к архитектуре категории семантики Ричардса, мы столкнемся с труднопреодолимыми препятствиями. Если к примеру рассматривать дверь в
качестве символа, которому в вершине известного треугольника будет соответствовать
предполагаемой физической реальности, с которой должен соотноситься символ. Разве что
придется сказать, что дверь соотносится сама с собой, обозначая реальность дверь, или же
соотносится с собственной функцией, и в таком случае треугольник перестает быть
треугольником, лишившись одной из сторон из-за совпадения референции и референта. В этом
плане было бы затруднительно определить, к чему отсылает символ 'триумфаль ная арка', несомненно означающий возможность прохода, но в то же самое время явно соозначающий
'победу', 'триумф', 'торжество'. Ведь тогда мы получим напластование референций на референт, к тому же совпадающий то ли со знаком, то ли с референцией
I.2.
Другая попытка, принесшая небезынтересные результаты, принадлежит Джованни Клаусу Кенигу, который стремился описать 'язык архитектуры', опираясь на семиотику Морриса 3 Кениг вернул-
ся к определению знака, согласно которому 'если А является стимулом, который (в отсутствие
иных объектов, способных стимулировать ответную реакцию) при определенных условиях
вызывает в определенном организме побуждение ответить рядом последовательных действий, принадлежащих одному и тому же типу поведения, тогда А это знак'.
3 Giovanni Klaus Koenig,
208
В другом месте Моррис повторяет: 'Если некое А ориентирует поведение на достижение какой-
либо цели сходным образом, но необязательно точно так, как некое Б, будучи наблюдаемым, могло бы направить поведение на достижение той же самой цели, тогда А является знаком' 4.
Исходя из предложенных Моррисом определений, Кениг замечает: 'Если я заселяю
спроектированный мной квартал десятью тысячами жителей, нет никакого сомнения, что я
оказываю более длительное и существенное влияние на десять тысяч людей, чем когда даю
словесные указания типа 'садитесь!', и подводит итог: 'Архитектура состоит из целых
совокупностей знаков, побуждающих к определенному поведению'. Но из моррисовского
понимания знака это-то как раз и трудно вывести. Потому что, если предписание 'садитесь!' это
именно стимул, который в отсутствие иных стимулирующих объектов может спровоцировать ряд
последовательных ответных действий, если это предписание является тем самым А, ориентирующим поведение сходным образом с тем, как это могла бы сделать, оказавшись в поле
