Lost structure

поведение, которое можно наблюдать, но при таком подходе теряется вот что: можно ли

определить как знак то, чему более нет соответствия в наблюдаемом поведении и о чем нельзя

сказать, какое поведение ему соответствовало. В таком случае пришлось бы не считать знаками

этрусские надписи, статуи с острова Пасхи или граффити какой-нибудь таинственной цивилиза-

ции, и это при том что: 1) эти знаковые элементы существуют по крайней мере в качестве

наблюдаемых физических фактов; 2) история только и делает, что толкует то так то эдак эти

очевидные физические факты, последовательно приписывая им какие-то новые смыслы, про-

должая считать их знаками как раз потому, что они двусмысленны и таинственны.

I.5.

Занятая нами позиция в семиологии (с ее различением означающих и означаемых, причем первые

можно наблюдать и описывать, не принимая в расчет, по крайней мере в принципе, приписываемых им значений, вторые же видоизменяются в зависимости от того, в свете какого

кода мы прочитываем означающие), напротив, позволяет находить у архитектурных знаков

описуемые и классифицируемые означающие, которые, будучи истолкованы в свете определенных

кодов, могут означать и какие-то конкретные функции; и эти означающие могут последовательно

исполняться различных значений не только через денотацию, но и с помощью коннотации, на

основе иных кодов.

I.6.

Значащие формы, коды, формирующиеся под влиянием узуса и выдвигающиеся в качестве

структурной модели коммуникации, денотативные и коннотативные значения — таков

семиологический универсум, в котором интерпретация архитектуры как коммуникации может

осуществляться на законных правах и основаниях. В этом универсуме не предполагается отсылок

к реальным объектам, будь то денотаты или референты, а равно и к наблюдаемым актам

поведения. Единственные конкретные объекты, которыми в нем можно оперировать, это

архитектурные объекты в качестве значащих форм. В этих пределах и следует вести речь о

коммуникативных возможностях архитектуры.

212

www.koob.ru

II. Денотация в архитектуре

II.1.

Объект пользования с точки зрения коммуникации представляет собой означающее того

конвенциально означенного означаемого, каковым является его функция. В более широком смысле

здесь говорится, что основное значение какого-то здания это совокупность действий, предполагаемых проживанием в нем (архитектурный объект означает определенную форму

проживания). Однако совершенно ясно, что денотация имеет место, даже если в доме никто не

живет и — шире — независимо от того, используется вообще данный объект или нет. Когда я

смотрю на окно на фасаде дома, я вовсе не думаю о его функции, я понимаю, что передо мною

окно, значение которого определено его функцией, но она до такой степени размыта, что я о ней и

не очень-то помню и могу воспринимать окно вкупе с другими окнами как ритмообразующий

элемент, примерно так читают стихи, не останавливаясь на значениях отдельных слов, сосредоточиваясь на контекстуальной перекличке означающих. Архитектор даже может сделать

ложные окна, которые не могут служить окнами, и все равно окна, обозначая функцию, которая не

выполняется, но сообщается, в целом архитектурного сооружения выступают как окна и именно в