— Кто говорит?
— Вова.
— Что у вас?
— В квартире газ. А у вас?
— Здесь сейчас уж первый час!
— А у нас сегодня кошка…
— Аспирину съешь немножко, — порекомендовал Картуз и нажал рычаг.
Иван Иванович встал и заварил себе кофе. Задумался. Кому он мог насолить? Врагов у него, как и у всякого инспектора ВАГОНа, хватало. Но все они были людьми серьезными и относились к нему с уважением. На такие глупые шутки не способны.
Телефон зазвонил опять.
— Это кто, Вова? — спросил Картуз.
— Нет, это Степан Сидоров, с улицы Циолковского. Только что моя соседка вылетела в трубу.
— Несчастный случай? — поинтересовался инспектор.
— Да нет, она на метле вылетела. Из трубы.
— Когда это случилось?
— Минут пять-шесть назад.
— Спасибо за сигнал. Спокойной ночи.
Иван Иванович подумал и позвонил Ведеркину.
— Лейтенант, у нас ведьмы или колдуньи на участке зарегистрированы?
— Никак нет!
— Завтра у нас рейд на Циолковскую с целью выявления ведьм.
— Слушаюсь! — отчеканил Ведеркин.
Утром, вооруженные списком проживающих на Циолковской, правозащитники обстукивали улицу. В доме номер восемь жил Степан Сидоров, просигнализировавший ночью.
По показаниям Сидорова женщина, вылетевшая через трубу, жила напротив.
Картуз пожал руку Сидорову и принялся изучать объект.
Из-за ограды видна была только требующая ремонта крыша. Поэтому раньше, без повода, инспектор и не обращал на дом внимания. Но теперь… Он легко раздвинул подгнившие доски забора.
Строение было — ни в сказке сказать, ни пером описать. Сруб из столетних бревен, обращенный сплошной стеной на улицу, опирался на куриные ноги. А из грязной, нечищенной трубы, при определенных усилиях вполне могла вылететь некрупная ведьма.
ВАГОНовцы хлопнули калиткой и остановились возле дома.
— Ну-ка, как там… — сказал Картуз. — Гражданка, повернитесь-ка к лесу задом, а к нам передом.
Изба, судя по всему, плевать хотела на указание.
Иван Иванович достал красное удостоверение ВАГОНа.
— Инспектор уголовного розыска Картуз, — сказал он. — Так что без шуточек!
Изба заскрежетала и неохотно повернулась.
— Так-то лучше, — хмыкнул Картуз.
Он постучался. Дверь скрипнула. На пороге появилась заспанная бабка. На вид ей было лет двести с хвостиком.
— Инспектор ВАГОНА, — представился Картуз.
— Гражданка Покрышкина? Тамара Ильчибеевна? — уточнил Ведеркин.
— Ну Покрышкина, ну Ильчибеевна.
— Род занятий?
— Да так… медициню народно.
— Понятно, — сказал Картуз. — Кодунья.
— Почему сразу колдунья? Почему колду… Ну колдунья! А что? Нельзя?
— Людей травите?
— Да ты что, начальник? Это ж десять лет тюрьмы, при моем-то возрасте!.. Лечу, гадаю, плюю через плечо.
Глаза старухи зажглись, на лице появилась профессиональная улыбка.
— Дай ручку, золотенький, погадаю. Всю правду скажу!
— На метле летаете? — поинтересовался инспектор.
Бабка пристально на него посмотрела.
— Сами расколемся, или обыск произвести? — добавил Ведеркин.
— Летаю, — призналась старушенция.
— И каков принцип действия вашего летательного аппарата?
— Заклинания, привороты, наговоры.
— А бензином почему пахнет?
— Каким бензином? — встрепенулась Ильчибеевна. — Лягушками пахнет, ушами собачьими пахнет, бензином не пахнет.
— Покажите-ка нам метлу. Для освидетельствования, — велел Картуз.
— Старуха сбегала во двор и вернулась, скрипя суставами и костяной ногой, с обычной метелкой.
— Вы с диспетчерской службой связаны? А-то, знаете ли, самолеты… Недалеко и до катастрофы. Аэропорту следовало бы учитывать ваши взлеты и посадки.
— Да дальше деревни на ней захочешь — не улетишь. У нас в Кисляевке энергетический центр аномальный, треугольник местный, метла за него не летает.
— Ну что ж, — козырнул Картуз, — извините, бабушка, за беспокойство.
— Ладно-ладно, — недоверчиво сказала Ильчибеевна, никак не рассчитывавшая на столь легкий исход.
— Бывайте! — попрощался лейтенант. — Кстати, вы не забываете пристегиваться привязными ремнями?
— Что ты, милый, конечно, — зашамкала старуха, выпихивая назойливых представителей органов за дверь, — обязательно пристегиваюсь. И возле школы притормаживаю.
— И помните, — уже от забора прокричал Ведеркин, — в деревне быстрее шестидесяти нельзя!
— Она у меня больше пятидесяти и не тянет, мочей нету, — вслед им проорала Покрышкина.
— Не нравится мне эта бабка, — вздохнул лейтенант, захлопывая калитку. — А ведь не придерешься.
— Ведеркин, Ведеркин, — отечески улыбнулся инспектор и похлопал лейтенанта по плечу. — Врет она все. И является преступницей деревенского масштаба.
— Доказательства?
— А вот! — Картуз вытащил из кармана руку. На ладони сыщика лежал полуживой таракан. — Я его в камин к бабке сунул, так там загазованность такая, что он и минуты не выдержал, едва ноги не протянул. А ведь это наш участковый таракан, тренированный, травленный-перетравленный. Шарман, Ведеркин?
— А как жесь, Иван Иванович.
— Сегодня ночью, после отлета бабки, устроим обыск. Не забудьте противогазы.
Картуз с Ведеркиным так долго и пристально смотрели из-за кустов на печную трубу, что им в каждой тени стали мерещиться вылетающие старушки.
— Так не пойдет, — решил инспектор, — давайте десять минут вы, десять — я.
Лейтенант поморгал для разминки и взял трубу на прицел.
Задремавшего Картуза разбудил возглас:
— Инспектор, слышите?.. Летит.
В избушке что-то затарахтело как старый мопед. Потом кто-то во тьме дома дал газ, и из трубы в облаке выхлопных газов вынеслась Тамара Ильчибеевна Покрышкина. На метле горело пять звездочек.
Картина была потрясающей. Бабка летела как рокер — под хэвиметэл, в куртке с заклепками и черной повязке на голове. Она что-то орала на ломаном английском.
— Ужасное произношение, — поморщился Картуз, когда рок-бабка скрылась за лесом. — Ну что, коллега, вперед!
