Захару приходилось ездить в город каждый день. Он вставал в пять часов, выкидывал навоз из конюшни, поил лошадей, засыпал им овса и шел пить чай. Потом он подмазывал полок, накладывал готовую бумагу, увязывал ее, накрывал брезентом и выводил запрягать лошадей.
В городе он только два раза сделал ошибку: один раз позабыл, в какой цвет красить заказ, а в другой -- не заехал к одному давальцу. В остальном же у него все шло хорошо. Он быстро понимал, что ему хотели сказать, толком разъяснял всякое дело из города. Кроме этого, у Захара оказались другие достоинства. Иван Федорович любил иногда вечерком, во время ужина рабочих или в чай, заходить в кухню и сообщать им то, что он сам узнавал из отрывного календаря, который он очень любил читать, или из Капиного учебника. Он останавливался в дверях и говорил, например:
– - А что такое за слово 'елемент'?
Рабочие разевали рты и оглядывались на него. Если Иван Федорович знал слово сам, то он объяснял, а если нет, то добродушно сознавался, что и он не знает. Иногда он загадывал загадку, иногда говорил арифметическую задачу; фабричным никому это не было по силам, и они обыкновенно молчали, смеялись и говорили: 'где нам?', 'не нашему уму'; но с появлением Захара дело изменилось. Один раз Иван Федорович вошел в кухню и спросил:
– - А ну, скажите, где небо без солнца?
– - Во рту, -- послышался быстрый ответ.
– - Кто это сказал?
Оказалось, -- Захар.
– - А кто отгадает вот какую задачу: 'Мужик шел в город по три версты в час; до города было тридцать шесть верст; он шел двенадцать часов. Оттуда он ехал на лошади и проезжал по восемь верст в час. Во сколько часов он доехал?'
– - В четыре с половиной, -- не задумываясь, ответил Захар.
– - Молодец! -- проговорил Иван Федорович. -- А не знаешь ли ты, что за слово 'кооперация'?
– - Знаю.
– - А 'инду-видуум'? -- затрудняясь в выговоре, опять спросил Иван Федорович.
– - Индивидуум -- человек, отдельный человек.
Иван Федорович даже слегка покраснел и опять похвалил Захара и вышел из кухни. Один из красильщиков, Матвей, неуклюжий, белобрысый, весноватый молодой мужик, взглянул на Захара и проговорил:
– - А ты, должно быть, собаку съел: что ты знаешь-то!
– - Что знает, а где живет! -- проговорил еще один красильщик. -- Жить бы тебе в боярском саду.
Послышался взрыв хохота, от которого Захара, видимо, покоробило. Но он ничего не сказал, а только сморщил брови и уставил глаза вниз на одну точку.
Поужинавши, курчаки и красильщики пошли по спальням. Дядя Алексей отправился на свою квартиру, а Захар опять пошел к лошадям. Поглядев лошадей и задавши им на ночь корму, он почувствовал, что ему не хочется идти на люди и захотелось побыть одному. Не долго думая, он полез на сеновал и лег напротив слухового окна.
Через минуту Захар услыхал, как кто-то вошел под навес и вступил на лестницу. Он изумленно поднял голову и увидал, что к нему лезет Ефим. Увидав его около себя, Захар удивился.
– - Ты здесь, друг? -- мягким, певучим голосом сказал Ефим. -- И я к тебе. Ты что тут делаешь?
– - Ничего, -- сказал Захар, -- так вот, полежать хочу.
– - Тут хорошо лежать, особенно по вечерам. Я и прежде сюда ходил.
Он растянулся с Захаром и добавил:
– - Ну что, брат, как дела?
– - Да ничего… -- промолвил Захар, не зная, что больше сказать.
– - Привыкаешь помаленьку?
– - Привыкаю.
– - Привыкнешь… Как ты хорошо давеча Ивану Федоровичу ответил, -- высказал свое удовольствие Ефим.
– - Что ж тут мудреного? -- сказал Захар.
– - Все-таки… я, брат, таких люблю. У нас мало таких. Боятся их, как бы забастовку не устроили. Подобрались Тюха да Матюха да колупай с братом, а ты, я вижу, настоящий…
– - Что ж у вас настоящих никогда и не было?
– - Не было, не держали. Как чуть заметят, так и выживут, сами же рабочие выживут.
– - Ну? -- недоверчиво сказал Захар.
– - Ей-богу!.. Да вот сам увидишь… Идолы у нас тут, и не люди. Брюханы… Все в одну утробу живут, ничего дельного не понимают и понимать не хотят… Зачем ты к нам приделился?..
– - Куда ж мне было деваться? Я и такого места две недели ждал.
– - Еще бы подождал… А из-за чего ты в Москву-то попал?
– - Да так, -- уклончиво ответил Захар.
– - Аль нужда прогнала?
– - Нет, мы нужды не видали…
– - А из-за чего ж?
Захар, увидав, что Ефим настойчиво хочет знать про него, и, очевидно, не найдя причины, чтобы ему скрытничать, ответил:
– - Надоело. Больно уж глухо у нас. И серо и скучно. Народ у нас неотесанней здешнего.
– - В деревне народ одинаковый, -- согласился Ефим.
– - Выйдешь на артель, -- продолжал Захар, видимо, ярко вспомнивший все свое прошлое и желая вылить все накипевшее своему собеседнику, -- начнутся разговоры, -- стоишь, слушаешь… Господи боже! Уши вянут: до того все глупо, пустяшно! Ну еще старик какой что-нибудь про старину расскажет… А молодые!.. У нас есть там один: семьдесят раз встретится и семьдесят раз спросит: 'Что новенького? Не родила ль какая голенького?' Больше и сказать не знает что…
– - Ну, да ведь не всем же таким, как ты, быть, -- вздохнув, проговорил Ефим.
– - Отчего же? Нешто я какой отменный? Все такой же, как и все: человек и человек.
– - Все-таки вот рассуждаешь… А ребята у вас каковы?
– - Ребята славные, -- криво усмехаясь, проговорил Захар, -- учились вместе, дружили, пока росли, водились, книжки читали, а чем дальше, тем больше врозь да врозь, теперь их не соберешь никого.
– - Куда ж они делись?
– - По другой дорожке пошли. Есть там у нас один солдат; у него сын -- жених. Отец приучил его летом торговать в городе ягодами, грибами, яблоками. Вот он торгует, напасет на зиму денег себе, приедет в деревню и давай хороводиться. Под мышку гармошку, подзовет ребят, да с ними в другую деревню. Там одна баба шинок держит, так они к ней; напьются, пойдут, 'Марсельезу' поют, народ полошат, к встречным придираются.
– - Д-да, делаются дела!.. А бунтов у вас не было?
– - Нет. Господ у нас мало, земли много, засеваем довольно, скот есть.
– - И в вашем доме хорошо?
– - И у нас порядком; только отец у меня безалаберный. Жил, жил, как следует -- то, се, -- под старость форсить вздумал: сбрую не сбрую, тележку не тележку… все деньги незнамо на что идут.
– - Чего ж он рыскует?
– - Сын -- жених… У меня, говорит, вон какой сокол, -- нужно за него невесту хорошую искать; перед хорошими людьми нужно и себя в грязь лицом не ударить… А хорошие люди-то это какие? Один жил в Москве, обобрал пьяного хозяйского сынка, приехал домой с деньгами, -- вот и хороший человек. Другой
