Возбуждение Аскотта росло, он поминутно подливал шампанское в бокалы, надеясь, что под его воздействием дядюшка окончательно потеряет бдительность, а красотка станет более податливой. Впрочем, сам он тоже пил много, может быть, даже больше, чем оба его сотрапезника вместе взятые…
В какой-то момент, когда молодой англичанин нагнулся, якобы ища что-то за спиной у Нини, а на самом деле, чтобы поцеловать её в затылок, старый Мош жестом фокусника быстро высыпал в белую пену его бокала какой-то белый порошок…
Перешли к десерту. Нини уплетала клубнику со сливками, но пить больше отказалась, в то время как Аскотт, мучимый жаждой, залпом осушил свой бокал. Его опьянение заметно возросло. Теперь он уже без всякого стеснения тискал Нини, которая, превосходно играя свою роль, два или три раза шлёпнула его по рукам… Она даже вскочила на ноги, делая вид, будто ищет защиты у своего «дядюшки».
А тот, в свою очередь изображал человека, которому вино ударило в голову и который под действием винных паров видит всё в розовом свете. Он благодушно улыбался, подмигивал, что-то напевал… Когда он попытался встать на ноги, его качнуло.
Аскотт расхохотался:
— Чёрт возьми, дорогой Мош! Сдаётся мне, что вы здорово назюзюкались!
Мош зашатался ещё сильнее.
— Назюзюкался?! — воскликнул он хриплым голосом пропойцы. — Ну-ка посмотрите: моя рука не дрожит!..
С этими словами он взял полный бокал шампанского, изящно отвёл локоть и попытался изысканным жестом поднести бокал ко рту. Но это ему не удалось, и в результате всё шампанское оказалось на полу.
У англичанина это вызвало новый взрыв хохота. Но его радость достигла высшей точки, когда Мош проговорил:
— Что-то мне вправду нехорошо… Голова кружится… Пойду-ка подышу свежим воздухом… А вы тут пока не делайте глупостей!.. Аскотт, я надеюсь на вас… Я поручаю вам это невинное дитя…
Едва старый стряпчий вышел за порог, как Аскотт, превозмогая опьянение, поднялся с дивана, подошёл к двери и запер её на задвижку. Потом, несмотря на протесты Нини, он подошёл к выключателю и выключил электричество.
— Месье… Месье… — лепетала девушка. — Что вы делаете? Боже мой!.. Отпустите меня!.. Мама!..
Между тем, стоило Мошу выйти в коридор, как от его хмеля не осталось и следа. Он осмотрел соседние кабинеты и с удовольствием убедился, что, как ему и говорил хозяин ресторана, они были пусты. Уже наступила весна, и влюблённые парочки, раньше снимавшие отдельные кабинеты, теперь предпочитали проводить время на природе.
Мош заглянул также на первый этаж и проверил, не наблюдает ли кто-нибудь за ними. Но всё было спокойно. Хозяин ресторана знал своё дело и понимал, что клиенты отдельных кабинетов больше всего ценят уединение и конфиденциальность. Конечно, около часу ночи официант постучит в дверь и деликатно предупредит, что заведение закрывается. Но до этого момента беспокоить клиентов было не положено.
Мош спустился по служебной лестнице, которая вела со второго этажа прямо на улицу. Остановившись на тротуаре, он прислушался, потом тихонько свистнул. Ему ответил такой же свист. Сделав несколько шагов, он увидел в подворотне двух здоровенных парней. Это были Газовщик и Бычий Глаз. Неподалёку у обочины стоял автомобиль.
— Ваша колымага? — спросил Мош.
— Считайте, что наша… Один кореш взялся помочь… Всего три луидора за ночь… Парень надёжный, будет молчать, как могила…
— Добро, — сказал старый бандит и потёр руки. — Теперь слушайте меня внимательно. Видите вон то окно? Следите за ним внимательно. Как только я махну шляпой, вы тут же поднимаетесь наверх… Только тихо, на мягких лапах… Голубок будет спать как убитый, а с голубкой у вас не будет никаких хлопот, она в деле… Всё-таки её надо будет связать, а в рот заткнуть кляп — для правдоподобия… Усекли?
— Усекли! — ответили Газовщик и Бычий Глаз.
Мош сунул каждому по пятьдесят франков.
— Видите? — сказал он. — Плачу сразу… За мной не заржавеет!
— Это точно… — подал голос Бычий Глаз. — Если бы Фантомас так платил! Ведь это я ему помогал во время дела в Булонском лесу… когда он увёл у княгини весь её прикид! А что я с этого поимел? Два или три камушка… Да и те сам заначил…
— Ладно, ладно! — прервал его Мош. — Не о Фантомасе сейчас речь!.. Будьте наготове!.. Я пошёл…
У дверей отдельного кабинета старый мошенник снова вошёл в роль пьяного забулдыги.
— Эй, в чём дело? — кричал он, стучась в дверь. — Чего это вы там заперлись?.. Ну ладно, пошутили и хватит!.. Я серьёзно говорю, мне ещё выпить надо!
Он замолчал и прислушался. В кабинете было тихо. Он снова постучал.
Дверь открыла Нини. Её волосы были растрёпаны, одежда в беспорядке.
— Ну он мне и устроил интим!.. — захихикала она. — Какой темперамент!..
Но папаша Мош не был расположен шутить.
— А как он теперь? — спросил старый бандит.
— А теперь дрыхнет без задних ног! Наверное, твой порошок подействовал… Небось, до утра не прочухается!
Мош подошёл к лежавшему на диване Аскотту, потряс его за плечо и убедился, что Нини говорила правду. Высунув руку за окно, он помахал шляпой.
— Молодец, девка, хорошо сработала! — сказал он Нини. — Дело у нас почитай что в шляпе…
На лестнице послышались осторожные шаги: это поднимались с улицы Газовщик и Бычий Глаз…
17. УЖАСНОЕ ПРОБУЖДЕНИЕ
На следующее утро Аскотт проснулся поздно. Глаза у него опухли, в горле пересохло, голова раскалывалась… Потягиваясь в своей просторной кровати в стиле Ренессанс, молодой человек медленно приходил в себя. Его мучила жажда. Не открывая глаз, он протянул руку к маленькому столику возле кровати, где обычно стоял графин с водой. Но графина на месте не оказалось.
Аскотт не сразу собрался с силами, чтобы встать. Он перевернулся на другой бок, заслонился от света и попытался снова заснуть. Тишина царила во всём особняке, недавно приобретённом богатым англичанином. Вся прислуга находилась в подвальном этаже, где располагалась кухня и другие службы. Слуги занимались своим делом тихо, чтобы не потревожить хозяина.
Хозяин между тем не испытывал ни малейшего желания подниматься, несмотря на то, что за окном разгоралось прекрасное утро и голубое небо заглядывало в спальню сквозь просветы в оконных шторах.
Однако жгучая жажда не давала ему покоя. Молодому человеку приходилось расплачиваться за излишества предыдущего дня. Он собрался с силами и сел на кровати. Некоторое время он оставался в этой позе, сжимая голову руками. Потом спустил ноги на пол и вздрогнул от прикосновения к холодным половицам. Нащупав на подлокотнике кресла пижаму, он натянул её на себя, по-прежнему не разлепляя опухших век.
«Эта скотина Джон, — думал он, — забыл приготовить графин с водой… В результате я теперь буду болен целый день…»
Неверными шагами Аскотт пересёк спальню, направляясь к дверям туалетной комнаты, где он надеялся обнаружить графин, полный свежей, холодной воды! В дверях он разлепил наконец воспалённые веки и остановился как вкопанный, поражённый неожиданным зрелищем…
Комната, предназначавшаяся для утреннего омовения и туалета, заставленная всевозможными
