иллюзией, сотканной Трессом, чтобы развлечься над ним, вытащившим старика в глухую ночь и вздумавшим ему угрожать? А, может, и то, и другое?..
Верным было одно - проигравший в финальном раскладе обрекал себя на служение Свету. Такой формулировкой пользовалась Лига, продавая души предателей и оступившихся. Уступка, значившая для учредителей неприкосновенность, и дающая демонам право перекидываться в тело обреченного.
Демон получал прошлое и завладевал настоящим. Мысли, поступки, желания. Он распоряжался его знаниями, пел на ночь колыбельные детям его голосом, пропускал после службы пару кружек с его друзьями. Неприкосновенными считались лишь две вещи - демон не мог нанести вред никому из живущих и покидал тело по прошествии не более трети суток. Впрочем, это не мешало демонам ставить ловушки: сеять зерна одержимости, внушать ложные мысли, вводить в искушение. Так или иначе, они реализовывали свои угасшие во Тьме потребности, перекидываясь в мир людей и вновь обретая способность чувствовать.
Лига не считавшая подобное зазорным, вовсю раскидывалась ненужными людьми, с одной стороны, ужесточив систему наказаний для провинившихся, с другой, получив долю власти над Тьмой. Но преступников, которым могли вынести самый суровый приговор, становилось все меньше, сказывался страх. Зная, что случалось с подельниками, они не спешили примкнуть к их рядам.
Поэтому Лига изобрела нечто иное. Своеобразную игру в рулетку для отчаявшихся. Все или ничего. Человек либо выигрывал, получая в итоге всяческие блага, либо превращался в еще одну марионетку. Естественно, смельчаков находилось не так много. Гораздо больше было просто безумцев, до конца не осознающих, что их ждет. Вместе с тем, игры Лиги были неопасны до определенного момента. Перевернутая руна хоть и сулила неприятности, но чаще всего столь незначительные, с лихвой окупавшиеся вероятностью победы, обещавшей удачу в разы выше возможного проигрыша. Это привлекало новичков и удерживало постоянных игроков. Первые, как правило, и попадали на обманчивую доступность, а вторые - с каждым разом постигали новый этап чувства меры. Как бы то ни было, это не мешало им иногда ощущать под ногой край пропасти.
Скорее всего, 'маска' относилась к подобной категории. За все то время, когда Летор бывал на запрещенном 'детище' Лиги, он ни разу не видел такой чудовищной везучести и такого явного блефа. И все-таки 'маска' не могла наблюдать за игрой его глазами. Тресс заставлял ее верить в происходящее, как и всех остальных.
- Простите, но ход неверен.
Летора пихнули в бок, пытаясь протиснуться поближе к игральному столу, и он, сцепив от боли зубы, оказался оттеснен вглубь комнаты. Повисшая тишина его пугала, и он на всякий случай вновь осмотрелся, не исключая возможность появления в толпе игроков других гончих Лиги. Однако внимание остальных по- прежнему было приковано к разыгрываемой партии.
Обойдя стол, он остановился практически за спиной у направляющего, со смешанным чувством понимая, что игра еще не закончена. Следующее открытие поразило его не менее.
Тресс проигрывал.
Летор расстегнул воротник куртки, в момент ставший чересчур тесным, и удостоился подозрительного взгляда направляющего, уловившего за спиной движение. В прорезях маски отражались блики огня.
- Ход неверен, - второй раз повторил направляющий, хотя, казалось, с момента его первого замечания прошла целая вечность.
- В самом деле? - несколько рассеянно отозвался Тресс и описал стаканом в воздухе дугу. - Здесь так душно, - он хрюкнул, - и такой отличный грог.
Трефовая дама вернулась к остальным картам, а Тресс с медлительностью, объяснением которой могло стать предчувствие близкой развязки, опустил на ее место десятку той же масти.
Летор едва сдержал начавший душить его смех, подкативший к горлу. Тресс дурачил их всех. Направляющего, игроков, его самого. Он играл не в карты, он играл роль с такой самоотдачей, что вполне способен был скоротать старость в театре Лиги. Он намеренно пытался смухлевать, желая показать тем самым, как недалеко находится от проигрыша.
Карт оставалось совсем немного, и через пару ходов игроки перестали перешептываться. Тресс выложил по очереди пять, хлопнул в ладоши и откинулся на стуле. Летору оставалось лишь гадать, что за иллюзию напоследок решил раскинуть Тресс. Он уже хотел было обратиться к ближайшему соседу и, сославшись на плохое зрение, попросить его назвать номинал карт, но 'маска' с фантастическим везением продержавшаяся всю игру его опередила.
Разложив на столе свой расклад из четырех карт, она молча взирала на своего соперника. Тресс и Летор непроизвольно переглянулись. Игроки непонимающе загалдели. Составленная 'маской' последовательность крыла ту реальную, что создал Тресс. 'Маска' не замечала иллюзии, и Летор с нарастающей тревогой осознавал, что она следила за их махинациями в течение всей игры.
Метка на руке зачесалась, в который раз означая близость Рениака. Летор сжал руку в кулак, с внезапно проснувшейся в нем холодностью просчитывая возможный пути к отступлению. Бежать нужно было именно сейчас, пока остальные до сих пор пребывают в недоумении. Тресс сдвинулся на край стула, похоже, подумывая о тем же.
'Маска' дернулась, убрала одну их карт, переместив ее в конец, и положила вместо нее последнюю карту.
- Ничья.
Тресс тяжело поднялся из-за стола. Игроки расступились, пропуская его к выходу и разочарованно вздыхая. Зрелище исчерпало себя.
Летор подхватил старика под локоть, помог подняться по лестнице и, миновав длинный коридор, выйти на улицу.
- Этот гаденыш знал! - прохрипел Тресс. - Он все знал с самого начала.
- Он не сдал нас. - Летор снял маску и вытер лоб. - И его не присылала в подмогу Лига.
- Не все ли равно теперь? - отмахнулся Тресс. - Твоя Лига, должно быть, до невероятности высоко оценивает все труды. Скажи, и часто с тобой подобное приключается?!
Летор не ответил, с раздражением осознавая, что ко всему прочему забыл на столе кинжал и кольцо.
- Нам нужно вернуться, - словно прочитав его мысли, произнес Тресс. - Если тот человек в действительности Рениак...
- Это не Рениак. - Летор изучал белую полоску, оставшуюся от кольца на загорелой коже. - Но нам и правда стоит вернуться.
Тресс поперхнулся, еле удерживаясь от того, чтобы не засветить тому в глаз:
- Хочешь сказать, что знаешь, кто тот человек под маской?
- К сожалению.
Глава 9. Наблюдатель.
Закончить набросок стоило Виене немалых усилий. В конце концов, она со злостью свернула листок, покрытый черно-белыми штрихами, сунула его подмышку, сложила угольки в маленькую картонную коробку и с вызовом посмотрела на Сайлена, сидящего несколькими столами дальше.
На что Сайлен лишь мечтательно устремил глаза под потолок, якобы обдумывая какую-то немаловажную деталь.
Виена облокотилась на край стола, зачесала пальцами распущенные волосы и стала заплетать их в косу. Привычка, которая обычно позволяла ей успокоиться и лишить мысли хаотичного движения, не помогала. Треклятый мальчишка околачивался поблизости весь вечер, нагло наблюдая за ее действиями, и, судя по всему, не собирался отходить ко сну раньше Виены. В трактире кроме них оставалось лишь несколько человек, и выскользнуть незамеченной было также тяжело, как стащить посреди бела дня до неприличия дорогое украшение из ювелирной лавки.
Стремительно поднявшись, Виена направилась к выходу, не спуская взбешенного взгляда с Сайлена. Ее план был прост: увяжись вшивый наследник следом, она, отбросив должную осторожность, стравит его с одним из прохожих. Однако выйдя на улицу, она поняла, что найти очередную жертву окажется не так
