Стихотворения и поэмы

171–173. БЕССМЕРТИЕ

ТРИ ПОВЕСТИ О ТОВАРИЩЕ КИРОВЕ

Повесть первая ЗНАМЯ

Все говорили шепотом. Забытый,
Уж остывал и гаснул самовар,
Он зашумел и выбросил сердито
С горячим пеплом розоватый жар.
В последний раз сверкая, распадался
Пушистый уголь…
                           «Хочешь чаю?» — «Нет!»
В стакане сахар таял, рассыпался
И оседал, как изморозь, на дне.
Чай холодел. В печи широкоплечей
От дров сырых тянулся пар, шипел,
И острозубые ему навстречу
Рвались огни, и тихий треск летел.
И кто-то встал, еще полено кинул,
Оно стреляло, схвачено огнем.
«Уже прошло полночи, Катерина!
Ты не идешь, так мы к тебе придем!»
Из-за стены взволнованно и строго
Девичий голос отвечал: «Иду!
Ну что ты, Осип, подожди немного».
— «Да всё Сергей, а я тихонько жду!»

А над столом, у лампы, неустанный,
Сергей вертел оружие в руках,
Но в барабан «бульдога» пятигранный
Патрон помятый не влезал никак.
Он взял оружье, чтобы в стычке бранной
Оборонять достойно славный стяг.
Всмотрелся Осип в молодого друга:
Темнеющие усики и рот —
Насмешливый, и строгий, и упругий —
Окаменел от множества забот.
Решительный и круглый подбородок
И напряженных челюстей овал,—
Рабочий юноша из той породы,
Что метко бьет и рушит наповал.
Не промахнувшись, выпустят такие
Пять малых пуль, проклятий грозных тех.
Не забывай, не забывай, Россия,
Январь кровавый, петербургский снег!
Минуло девять трудных дней. Сегодня
Уж восемнадцатое. Утро настает.
Сергей из тех, что выполнить пригодны
Призванье и намеренье свое.
«Сергей! — воскликнул Осип.—
                                                 Как на свете,—
Черт побери, — как интересно жить!
Я лета жду, мечтаю я о лете,
Дождусь его — опять пойду бродить.
Тогда забуду, как чадит в наборной
Пыль от свинца, и керосин, и клей.
Мечтаю я о далях о просторных,
О молодости, неба голубей,
О зарослях черемух возле Томи,
О том, как свеж их горьковатый дух,
И о пьянящем в сладостной истоме
Весеннем смехе милых говорух.
Мы не умрем, Сергей! Мы не согласны
Уйти из жизни, если нужно жить.
Мы победим и выйдем к цели ясной,
И разрушать сумеем и творить.
Орел двуглавый — кровь, нужда и голод,—
Пади в предсмертном крике, онемей!..»
И Осип встал, белесый и веселый,
Непобедимый в юности своей.
И заглянул в глаза его Сергей.
И в тех глазах, и зорких, и прекрасных,
Цвела мечта. Из глубины зрачка
Летела искорка, упряма и ярка,—
И стала мысль уверенной и ясной.
Вот так, уверенно, перед собой
Увидеть цель, нащупать мушку глазом,
Приблизиться — и вдруг ударить разом
По этой птице черно-золотой.
Всё рассчитаю, взвешу и ударю,
Прищурившись пронзительно и зло…
Ах, Осип мой, хороший, добрый парень,
Скорей, скорей бы в мире рассвело!

И рассветет, и выйдут эти люди,
И порохом пропахнет снег и дым,
Весь мир, всю долю станет видно им,
Друзьям из Томска, парням молодым.
Из комнаты соседней Катерина
Вошла, торжественно перед собой
Неся кусок дешевого сатина,
Любовно вышитый ее рукой.