завивались спиралями, поднимались причудливыми фонтанчиками, рассыпались отдельными брызгами. В то же время в камне угадывались какие-то серые плоские тени, напоминавшие еле видимые внутренние грани, словно камень был не единым целым, а группой склеившихся небольших кубиков. Солнце, отражаясь от полированных боков, больно било в глаза, невольно приходилось жмуриться, и от того казалось, что камень непрерывно дрожит и шевелится.
Выбрал себе Умный Камень самое солнечное место — на вершине сухого песчаного пригорка.
Орел, почесав клювом под мышкой, сказал:
— Теперь, когда наше совместное, весьма для меня приятное, но, к сожалению, излишне краткое путешествие подошло к концу, перед тем, как с немалой грустью я буду вынужден распрощаться с вами, выразив искреннюю надежду на продолжение чрезвычайно лестного для меня знакомства, мне хотелось бы представить вас моему другу. — На земле орел снова стал утомительно вежлив и невыносимо многословен. — Достопочтенный мыслитель, позвольте мне прервать ваше уединение.
Струйки искорок стали ярче, но больше ничего не изменилось, хотя Леа померещилось, что она услышала чей-то шепот.
— Он всегда немного задумчив, — пояснил орел. — Умный Камень! — уже менее приветливо крикнул он.
Сотни солнечных зайчиков заплясали над верхней гранью камня, но ответа не последовало. Орел раздраженно затопал ногами, защелкал клювом и хрипло возопил:
— Ленивец!!!
— Чего тебе? — прозвучало в голове у Леа.
— Может, вы соизволите, наконец, обратить на нас свое благосклонное внимание?
— Я вас давно заметил, зачем так кричать? Ты отвлек меня от очень интересного зрелища.
— За что только тебя зовут Умным Камнем? Не понимаю. Если бы ты был действительно умен. Так ведь нет, просто развлекаешься и всем пыль в глаза пускаешь. Когда-нибудь распилят тебя на украшения, пока ты глазеешь на что-то такое-этакое…
Леа с удивлением следила за перепалкой орла и камня.
— Это не так просто сделать, — снова прошептал в ее мозгу снисходительный голос бархатистых оттенков. — Мои возможности очень и очень велики.
— Ты слишком ленив, чтобы ими пользоваться.
— Просто я не позволяю себе нерациональных трат времени. Процесс мышления требует предельного сосредоточения и отрешенности. Сейчас я занимался моделированием возможных путей развития планеты в том случае, если бы у нас было второе солнце, излучающее в ультрафиолетовой части спектра. Очень интересные расчеты, хотя довольно сложные. Многомерная модель… Хотите посмотреть?
Над камнем возникла рамочка из сизого дыма. Воздух внутри рамочки стремительно почернел, потом вдруг из этой черноты высунулась сплющенная с боков морда безобразной твари с тремя глазами, распахнулась зубастая пасть… И все растаяло.
Рысенок, глядя на такие чудеса, в очередной раз преисполнился боевого духа и рванулся в драку, но Леа успела перехватить его.
— Правда, интересно? — спросил Умный Камень.
— Ты проявляешь непозволительное легкомыслие, развлекаясь пустяками в тот момент, когда на нас надвигаются большие перемены.
— Какие перемены?
Орел даже задрожал от возмущения.
— Ты до сих пор не слышал, что нашлась ракета?
— Слышал. И что?
— Если убрать инородное звено из нашей реальности, то наконец становится возможным расцепление.
— Да, это очень любопытно. — В голосе Умного Камня не прозвучало и тени заинтересованности. — Я просчитал четырнадцать возможных вариантов и смоделировал шесть из них. Все до того ординарно, что я пожалел о затраченном времени. Жаль, что ты прервал мои размышления.
— Ленивец ты и есть Ленивец.
— Давайте прекратим оскорбления! Я не люблю этого! — нервно промыслил Умный Камень. — Ты с чем пришел?
— Ты некорректно формулируешь вопрос. Не с «чем», а с «кем».
— Для меня это не суть важно. Впрочем, если ты продолжаешь настаивать, переформулирую. С кем ты пришел?
— Вот. — Орел неожиданно ловко, одним перышком, вытолкнул Леа вперед. Хотя и было это сделано вполне вежливо, рысенок предостерегающе рыкнул. — Помоги ей.
— В чем?
— Вспомнить прошлое и узнать будущее.
— Э, дорогой, ты хочешь слишком многого. Конечно, она производит благоприятное впечатление и вызывает очень милые воспоминания… Именно с такой я играл когда-то… Но я не могу доверяться первым импульсам. Ведь даже я могу ошибиться.
— А Большой Крокодил? А я, в конце концов?
— И вы тоже.
— Но помогая им, мы помогаем самим себе.
— Им? Это кому еще я должен помогать?
— Не тем, кто марширует по дороге туда же, куда нужно попасть ей. — При этих словах Леа побледнела, снова засверлило в висках. — Просчитай, чем может кончиться дело, если мы поможем ей попасть к ракете.
По камню пробежала рябь.
— Я и сам знаю, что тем нельзя позволить прорваться к ракете. Но стоит ли помогать этим?
— А кроме того, — мстительно сказал орел, — ты валяешься прямо на пути у этой армии. И у них тоже имеются определенные технические возможности, мыслитель. Так что придется тебе подниматься на ноги, хоть ты и не любишь этого. Спасайся, пока цел. У них есть головастые начальники, которые живо сообразят, что к чему. И я неуверен, что водяные смогут задержать их на болоте.
— Армию? — рассеянно переспросил Умный Камень. — Дошло до этого?
— Да.
— Тогда ты, пожалуй, прав. Я сейчас прикину быстренько.
Ручеек серебристых искорок вырвался из верхней грани камня, замер, покачиваясь в воздухе, потом образовал кольцо и стал надвигаться на Леа. Та хотела убежать, однако ноги отказались повиноваться. Кольцо опустилось ей на голову, закрыв собой весь мир. Леа очутилась в непроницаемом искристом сверкающем коконе, в голове зазвучал незнакомый напевный голос, но слов разобрать было нельзя…
Потом она пришла в себя.
Умный Камень недовольно ворчал:
— Проклятый кот, кто только приволок его сюда?
— Он тебя не сильно поцарапал? — встревоженно спросил орел.
— Чуть не отгрыз третье ходило, — брюзгливо сообщил Умный Камень.
— Ты сильно преувеличиваешь.
— А вот мне так кажется.
Леа увидела рысенка, с безразличным видом вылизывающего шерстку на боках.
— Он всегда защищает меня, это мой телохранитель, — сказала она. — Просто он еще маленький, и не всегда правильно различает, кто друг, а кто враг.
— Защищает… — не унимался Умный Камень. — Вот распылил бы я его… Ладно, с вами все ясно. Ты, голубчик, действительно был прав, — обратился он к орлу. — У них есть отличные мастера. Злые мастера. Я не думал, что можно так аккуратно изуродовать мозг. Мне пришлось порядком потрудиться. Ведь они не предполагали, что будут иметь дело со мной. Иначе блокада была бы более плотной.
— А в чем дело? — в голосе орла прозвучал испуг.
— Она должна была добраться до ракеты, сама того не сознавая, а там… Впрочем, я стер все
