сидела, задумавшись, когда раздался стук в дверь. Это был, разумеется, Алессо.
— Простите, но вы несколько промедлили. Бина уже спит.
— А мне нужна вовсе не она, а вы, мона Гальда. Это хорошо, что вы не ложились. Прошу вас пройти со мной. Вы все-таки лучше знаете этот дом.
— Чтобы его знать, нужно прожить здесь годы. — Она все же вышла в коридор. — Куда мы идем?
— Туда же, где были днем. В библиотеку и далее. — В руке у Алессо был фонарь со щитком.
— Вы забрали ключ у Лаубоды?
— В этом нет необходимости. У меня есть другой.
— Откуда?
— От нашего агента. Она успела сделать слепок и переслала его вместе с последним донесением.
— Постойте… — Она едва не задохнулась от изумления. — Савика?..
— Да, разумеется. Она несколько лет назад была завербована сыскной службой Тайного Совета.
— Эта мерзавка! Выходит, из-за нее был осужден мой муж?
— Отчасти да, но только отчасти. Я бы на вашем месте не гневался на нее. Если бы агент Савика не продолжала добросовестно исполнять свой долг, мы бы не прибыли на остров, и неизвестно, что ждало бы вас впереди. И лучше держитесь за меня. Я много времени потратил, чтобы заполучить копии чертежей этого дома. Но всех ловушек я не знаю, и полезней нам было бы объединить наши сведения.
Они спускались по ставшей знакомой лестнице, прошли в пустующее крыло. Гальда осмысливала услышанное.
— Не понимаю, зачем вы меня позвали. Надежнее было взять кого-нибудь из гвардейцев.
— Они люди простые… и лучше им не знать некоторых вещей. А вы, мона Гальда, и так уже погрузились в это дело, и не будет большой беды, если вы узнаете кое-что сверх того.
— Сверх чего?
— Что вам известно о фамильной легенде Адранов?
— Какой? С подводным чудовищем? Которое затаскивает к себе жертвы и топит корабли?
— Да. И о том, что, по всей вероятности, Адраны заключили с ним пакт.
— Не могу поверить, что Тайный Совет занимается подобной бессмыслицей. Моего мужа тоже обвинили в чем-то подобном. Но уж вам-то, господин Алессо, лучше, чем кому-либо, известно, что вина его была совсем в другом.
— Вы обладаете трезвым рассудком, это редкое свойство для женщины и очень полезное… но из того, что вы с чем-то не сталкивались, не следует, что оно не существует. Открою тайну — Совет давно заподозрил Адранов в колдовстве и чернокнижии. Дело было начато еще при жизни господина Адрана. К сожалению, ситуация складывалась так, что нам не удавалось внедрить в дворню своего человека или просто незаметно разведать обстановку в доме. Но дело не прекращалось. Правосудие неотвратимо, и спешить ему некуда. В каком-то смысле, мона Гальда, следствие по делу вашего мужа было прикрытием. Его осудили не за коррупцию, в коей он был повинен, а за богопротивные занятия, дабы отвлечь внимание тех, кто и впрямь был повинен в чародействе. Далее все повернулось весьма удачно для нас… кажется, медлить более нельзя. Нужны решительные действия.
Мона Гальда молчала. Ей трудно было допустить, что Тайный Совет, структура бюрократическая и совершенно безжалостная, может заниматься таким… таким… проще уж увериться в безумии Лаубоды, которому потакают слуги. Но только вот Бина… она все время твердила о подводных чудовищах… а она даже не слышала фамильной легенды Адранов!
А потом она увидела свет. Алессо приложил палец к губам. Савика, положившая столько трудов на изготовление слепка, старалась напрасно. Ключ не понадобился. Дверь в конце коридора была приоткрыта, из-за нее выбивалось тусклое свечение.
Алессо высвободил руку от хватки спутницы и прошел вперед. Возможно, предполагалось, что моне Гальде лучше с ним не ходить. Но, какие бы опасности ни ждали впереди, ей было страшно одной в коридоре, Алессо же, Привратник его побери, наверняка был вооружен и имел при себе какой-то защитный талисман. Она двинулась за ним.
В библиотеке не было никого, но призрачный свет заполнял ее, вытекая через распахнутые окна в безлунную ночь, отражаясь в темных водах реки и лагуны. Алессо медленно пересек помещение и ступил за порог лаборатории.
Источник света располагался там. На столе закрепленный на металлическом подножии переливался перламутровый шар размером с голову ребенка. К нему протягивала руки склонившаяся темная фигура. Лицо, выбеленное светом, напоминало маску с черными провалами глаз, пряди волос торчали в разные стороны, точно под влиянием магнетизма.
— Так и есть, — скрипучий голос Алессо разбил мрачное очарование сцены. — Вот она, знаменитая жемчужина Адранов. Не продана и не утеряна. Умные люди устраивают тайник на самом видном месте…
Гальда пригляделась, щуря глаза. Перед ней была та самая модель небесной сферы. Сейчас верхняя ее половина была откинута, словно крышка сундука.
— Как нас уверяют, с помощью этой жемчужины можно управлять чудовищем. Предупреждаю, мона Лаубода, не стоит предпринимать необдуманных действий. Я проходил практику в братстве Рассы при Хрустальном соборе в Михале и знаю, как противостоять чернокнижию. Итак, молва не лгала. Адраны подчинили монстра, взяв себе его имя. Пресловутые щупальца, коими монстр оплетал и затягивал корабли, — это всего лишь метафора. На самом деле это некие флюиды, подчиняющие волю жертвы и перемещающие ее в пространстве, подобно марионетке. Ваш дом, мона Лаубода, пришел в упадок, и вы решили — несомненно, под влиянием покойного мужа — возродить забытые умения. Вы пытаетесь пробудить дремлющее под островом чудовище с помощью этой жемчужины. Вы проводите ритуалы, чтобы оно вырвалось оттуда, где спит, окруженное кольцом ловушек, — в сердце дома, в саду?
Лаубода рухнула в кресло, голова ее откинулась назад. Поначалу Гальде казалось, что она рыдает. И только потом стало ясно, что клокочущие звуки, вырывающиеся из горла женщины, — смех.
— Как глупо… все совсем наоборот!
— Подчинить чудовище… нет, не так это замышлялось. Секрет вечной жизни, защиты и безграничной силы — вот что было целью. Это я помню. Больше не помню ничего… великое деяние свершилось слишком давно. Не помню, кем я была… или был? Не имеет значения. Тогдашние чародеи меняли облик и сущность по желанию. Цель была достигнута, человеческая оболочка отринута. Века, а может быть, больше эта жизнь была моей, за створами раковины, в прохладе, тишине, сияющей тьме. А потом пришел новый чародей, менее сильный и более хитрый, он ограничил мою силу, вырвав зерно из моей оболочки, и мне пришлось следовать за ним. И служить Адранам, укравшим мое имя. Это было нетрудно, они вскоре забыли, что знали, и долго не тревожили меня. Пока один, что был хил и болен и страшился скорой смерти, не решил посредством древних знаний заполучить вечную жизнь. Он искал секрет с помощью жены — но она хотела вечной жизни сильнее, ибо боялась того, что страшнее смерти: старости. Она узнала из книг, как обменять сознание, и заполучила мое тело, мне же досталось это. Но прежде она наложила печати на решетку, что замыкает колодец, ведущий к моему убежищу. Снять их могут лишь те, кто обладает подлинной чародейской силой, не заимствованной, а разлитой в крови. Прочие лишь обожгут руки. У девушек, что прибыли на остров, есть крупицы этой силы. Но она не хочет расставаться с вечностью, что обрела там, в глубине, и с помощью моих умений отбрасывает от решетки тех, кто пытается открыть ее или хотя бы приблизиться к колодцу. Я пытаюсь вернуться — и все. Забрать лишь то, что мое. Жемчужина и крохи силы этих девушек — они снимут печати… не пробудиться, а уснуть — вот моя цель.
— То есть вы совсем не дорожите этим телом?
— Оно не мое.
— Господин Алессо! — вмешалась Гальда. — Вы верите тому, что услышали? Что сидящая перед нами дама Адран есть подводное чудовище в человеческом обличье?
— А почему бы и нет? Но любое чудовище должно служить интересам республики Димн. Слушайте,
