Хроника Мухаммеда Тахира ал-Карахио дагестанских войнах в период Шамиля

стороны русских] не будет. Он думал, что примирение с рус­скими поможет даже уничтожить слабость ополчен­цев. В одном из заседаний Данияль-султан спросил этого сына Хамзата: „Что будет, если мы заключим с ними мир?' Тот ответил ему, что он думает, что бу­дет измена. „Как же может быть измена в словах царя?' — возразил Данияль-султан. Тогда Хамзат ска­зал: „Они говорят, что нет беды в измене в отноше­нии низших, таких, как, например, Шамиль'. Данияль-султан уразумел и запомнил эти слова Хамзата. Затем Джемаль ад-Дин был болен долгое время и умер. За­тем также заболел Хамзат и также умер. Говорили, что это от „временного' яда [т. е. яда, определен­ного на длительный срок действия], данного им.

Глава о начале бедствий и испытаний для Шамиля и его единомышленников

В том сражении в Грузии были многочисленны утаивание добычи, измены1 и увеличение угнетения со стороны управителей и наибов. Они постепенно

1 В рукописи А добавлено: „как простого народа, так и приближен­ных [имама]'.

120

переставали повиноваться. А ведь известно, что „го­сударство продолжает существовать при неверии, но не [может] продолжаться при угнетении'. Конец. И что „гордость — это моя мантия, если кто оспаривает ее у меня — погублю его'. Конец.

И не прибавлял аллах всевышний войскам имама после этого сражения, куда бы они не направились, ничего, кроме принижения и поражения, оставления без помощи и отступления. И в то же время не было у глав и правителей ничего, кроме удаления и гор­дости, у имама — кроме опущения узды правления и подтверждения,1 у семьи имама—кроме расширения за пределы дозволенного имамом и припрятывания,2 у простого народа — кроме недовольства правителями и неодобрения этого припрятывания. И это „потому, что аллах совершает любое дело, которое должно совершиться'.3

Я даже слышал, как имам, когда он был в Иши-чали, толковал в одной из своих речей это сражение в Грузии, как злополучное сражение.

Сообщил нам казначей имама Хаджияв ал-Урути после бегства Шамиля из Темир-хан-шуры о том, что имам собирал неоднократно свою семью и домо­чадцев и поучал их, [говоря] следующее: „Истинно, это государствование уже продлилось для нас так долго, как оно не длилось для тех, кто нам предше­ствовал. Так не превозноситесь же в одеждах и пище. Будьте благонамеренными, может быть оно [государ­ ствование] близко от того, чтобы уйти от нас и повернуться к нам спиной' • Он даже однажды сказал: „Поистине; я боюсь попасть к ним в руки'.4 Он говорил раньше Хаджияву неоднократно: „Не

1 В рукописи Л глосса: „Подтверждения речей управителей и наибов. От сына автора'.

2 В рукописи А глосса: „припрятывания богатств'.

3 Коран, 84s и 4в.

* В рукописи А: „Поистине, я боюсь попасть в руки неверных**. 16 А. М, Барабанов 241

храни эти деньги и не скрывай их от того, кому они должны принадлежать'. Конец.

Имам заботился о выполнении всех предписаний шариата и все время приказывал делать то же самое правителям своего государства. Он даже требовал, чтобы в его государстве шерсть овец не выщипыва­лась, а состригалась ножницами, и чтобы не убивались пчелы при извлечении меда [из ульев], хотя бы это и тяготило народ. Однако правители и чтецы, не го­воря уже о простом народе, не приложили своих рук к выполнению этого его приказа. Однако, когда аллах всевышний захотел исполнить дело его, то народ стал мягкотелым и беспечным.

Летом 1274 [1857/58] г. поднялись русские со своими помощниками — отступниками из крепости Чиркея — в Буртанай и заложили там крепость. Пали там смертью праведников некоторые люди, среди них наиб, прекрасный Хитын ал-Хидали, ученый наиб Шамхал ал-Хиликури, храбрец, шейх Мухаммед ал-Карахи ал-Хучуви. Рассеялась совокупность вилайета Нахбаг. [Его жители] переселились на равнину Ауха, а их наиб, сын Джемаля ал-Чиркави, со своим отцом, братьями и всеми их домочадцами убежали к русским. Некоторые из их домочадцев были взяты в плен, Дже­маль и его сыновья умерли через месяц среди русских. Конец.

Пришла в беспорядок жизнь вилайета Багу ляль. Затем ополченцы имама употребили большие старания [для того, чтобы укрепиться] в Бусрахе. Затем ви­лайет Гехи отошел от имама и повернул к русским, а их наиб Саад Аллах переселился к имаму. Отошел таким же образом вилайет Шубута с их наибом Бата-кайем. Русские вышли к „Длинной Горе' в Тадбутри. Затем вернулись оттуда. Ополченцами имама были приложены все старания [для того, чтобы укрепиться] в вилайете сурового Рамадана ал-Анди. То же самое пытались сделать на берегах рек Канхо и Бальхаль для

121

того, чтобы укрепить равнину Галяляля. И не принесли Никакой пользы эти мучительные старания в этих местах, кроме как ослабления ополченцев и их отвра­щения. Затем в вилайетах имама произошел всеобщий сильный голод, так что 4 саиа1 стали стоить несколько кыршей [рублей].

Глава о сражении в Новом Дарго

Зимой 1275 [1858/59] г. русские направились к Даргсг с силой, которой нельзя противостоять никому. После всяких событий, вовремя которых пал смертью праведника мухаджир, сражающийся на пути аллаха,* храбрец Раджабиль Мухаммед ал-Чиркави, даргинцы при мучениях от сильного холода перевезли свои семьи и пожитки в Маарух. Казна имама, его семья,* семьи некоторых его товарищей и все снаряжение имама—пушки, порох и прочее—было перевезено в Ишичали.

Русские приблизились к Дарго с четырех сторон. В Дарго укрепился сын имама, Гази Мухаммед, с войсками и наибами. Они приготовили его к обо­роне мучительными усилиями при сильном холоде и голоде, доставляя провиант с большими трудно­стями из своих домов. Они терпеливо переносили эти лишения около 2 месяцев. Затем русские повели такое сильное наступление, что у них не было ника­ких сил сражаться с ними и оказать им какое-либо сопротивление. Тогда они вышли из Дарго и ночью его покинули. Таким образом все вилайеты Чечни, один за другим, подпали под власть русских. Из жителей этих вилайетов никто не ушел с имамомг кроме одного наиба Османа и тех, кто был [ранее] с ним. Имам и его приближенные и половина его ре­

1 Саиа —- мера веса. Пржеплавский приравнивает 4 саиа к русскому гарнцу.

16* 122

гулярного войска остановились в Ишичали, а осталь­ные войска рассеялись в прочих селениях. И хвала ал­лаху, владетелю миров.

Глава о большом бедствии и великом несчастии для всего Дагестана, заключающихся в том, что Шамиль подпал под власть русских

Весной этого 1275 [1859] г., когда стало известно намерение русских и подтверждались сведения о их движении к Мааруху,1 то были сожжены селения Андаля и Багуляля для того, чтобы переселиться на гору Килаль. Подступы этой горы были укреплены с большими стараниями. Вооружение имама, пушки, порох, пожитки его и тех, кто был с ним, были пере­везены на эту гору. Наиболее дорогое имущество имама находилось в Инхубе. Из-за двухлетней засухи и падежа скота там еще больше усилился голод.

Слабость ополченцев еще более увеличилась из-за голода и трудных работ в упоминавшихся ранее местах и различных поселениях, которые не упомина­лись. На этой горе не удалось укрепиться имаму.

В начале 1276 [1859/60] г. генерал с громадным войском спустился с горы Андаля на равнину Тандуб. Страшное войско с их помощниками-отступниками проникло со стороны Ирганая на „ Малый Мост' и перешло его. Каждый русский начальник выступил из своего края со своими последователями. И были с ними грузы „красные и белые' [т. е. золото и се­ребро], которые захватывали сердца масс народа и делали рабами свободных. Конец.

Затем мужчины Багуляля и Андаля доставили в Караты имама и тех, кто намеревался [оставаться] с ним, с его ценностями, солдатами, членами его

1 В рукописи А: „сведения об их движении в Маадулалл, полученные от жителей возвышающихся гор'.

122

семьи и наиболее ценным его и отправившихся с ним имуществом. После этого они вернулись обратно и покинули имама. Да вознаградит их добром аллах. Затем наиб Кадий ал-Ишичали, по приказу имама, сжег оставшееся на той горе снаряжение и уничтожил пушки. Ополченцы, особенно те, кто был товарищами имама в период процветания, разграбили богатства и имущество Шамиля, которое еще осталось там на