горе. Народ торопился к встречам с русскими с послушанием и повиновением. Они спешили к русским, особенно бывшие приближенные имама и те, кто были у него наибами и возвеличенными. Затем Шамиль, его сын Гази Мухаммед и те, кто находился с ними, с их багажом и наиболее ценным имуществом ушли из Караты. Они сожгли дом Гази Мухаммеда, который находился в Караты, с намерением подняться на плато Гуниба, а народ грабил их по мере своих возможностей.
Когда они достигли горы Ругж и Гуваля, то жители оказали им там сопротивление. Они прошли в местность Бук-Мухаммед в долине Бизав. В этой местности находилось селение мухаджиров из Гумаля, На вторую ночь имам и Гази Мухаммед с их семьями из [местности, где они были], среди битвы, сопро тивления и грабежа их имущества, поднялись на гору Гуниб. С ними поднялись также некоторые то варищи, а семьи этих товарищей остались внизу. Некоторые же из товарищей, наоборот, сами остались внизу, но семьи их поднялись на Гуниб. Осталась в той местности вся казна имама, его казначей Хаджияв ал-Урути и большинство его солдат.
Однажды ночью казначей и те, кто были с ним из приставленных к пушкам солдат, Исбахай ал-Чир кави, наиб Дибир ал-Анди и другие намеревались уйти в крепость Ыриб к Данияль-султану. С ними были также Курбаниль Мухаммед ал-Бацади, наиб Караляля со своими товарищами, среди которых были
123
Хаджияв, сын хаджи Дибира ал-Карахи, отставленный в то время, когда они уходили из Ишичали.
Мятежники трех равнинных карахских селений собрались вместе и встретили этого казначея и тех, кто был с ним, в лесу долины Бизав. К этим мятежникам присоединилось большинство товарищей этого наиба {Курбаниль Мухаммеда ал-Бацади]. Они разграбили многочисленную наличность казны и драгоценное имущество. Хаджияв ал-Карахи пытался запретить им этот грабеж. Он угрожал и метал молнии, но его запрещение на них не подействовало. Они даже не обращали на него внимания.1
Затем казначей и те, кто были с ним, остановились в селении Цуриб — местожительстве мухаджиров Ахди, расположенном между Кинсыром и Каралялем.
Слава великому! Как многочисленно то, что собрал имам2 и что собралось у него в течение почти десяти лет из наличной казны и драгоценных богатств. Сделал над ними аллах то, что хотел сделать, когда количеству их стал завидовать народ, а сердца их содрогались и загрязнялись нечистотами.
(Миновала первая часть главы о начале несчастий. Подлинно, имам приказал еще ранее казначею не удерживать эти сокровища).
Казначей и те, кто были с ним, пробыли в Цурибе около трех ночей. Данияль-султан прислал сказать им: „Приходите к нам или возвращайтесь в Карах, дабы не напали на вас вторично некоторые злоумышленникиw. Они вернулись в Карах. В Карахе казначей остановился в селении Куруш у своего хозяина [кунака]
1 В рукописи А добавлено: „Этим грабежом мятежники ничего но достигли, ушло только от их имущества изобилие, постигло и случилось у них
несчастье'.
2 В рукописи А глосса: „Оно [богатство], как он сказал, велико относительно богатств жителей Дагестана. Но если даже мы посмотрим на богатства, находящиеся в руках неверных, у их купцов, то и их богатства не больше того, которое находится в руках того, кто является имамом в одном краю и кто встал для борьбы с великим царем. От сына автора'.
123
со всем тем, что осталось у него из книг имама и пр. (Этот хозяин и кадий Куруша отобрали для себя из книг то, что сочли наиболее лучшим. За это поразил их аллах всевышний наказанием, и они раскаивались после. Этот кадий передал некоторые из бывших у него книг этому передатчику, и я доставил их сыну имама Гази Мухаммеду, а некоторые из них были доставлены его сыну, [т. е. сыну автора], а среди них [книг, доставленных сыну автора] „Дары Мекки', которую переписал ал-Кудуки.) Затем пришел с товари щами Муртади Али брат Кибида Мухаммеда ат-Тилики, он был наибом со стороны русских. Он забрал то, что было у них из казны, имущества и солдат и доставил все это в Тилик.
Начальник русских оставил все это имущество и казну1 Кибиду Мухаммеду и Муртади Али, а солдат присоединил к своим солдатам. Путь для тех, кто были е ними, был освобожден. Казначей Хаджияв ал-Урути был посажен (и просидел некоторое время).
И не осталось никакой крепости, кроме тех, которые сдались русским, и ни одного наиба, кроме тех, которые опустили голову и склонились к русским. Данияль-султан сдал русским крепость Ыриб, (находив шуюся в округе Кинсыр), со всем тем, что было в ней на снаряжения пороху, снарядов, пушек, ружей и пр.; а сам с товарищами направился к генералу в Тандуб, утверждая, что он приглашал его к себе. Ему было приказано отослать свою семью и все находившееся У него имущество в крепость Чарталы. Для переноски туда его имущества ему дали около сотни спин [т. е. носильщиков].
Затем русские расположились вокруг горы Гуниба и устроили свои лагери на горе Кахаль, напротив плато Гуналя. У них были наибы и прочие лица,
1 Глосса: „При этой казне была книга, в которой было написано: «Это — закят н распределите его по назначению». От сына автора'.
124
и главы, и ополченцы. А у Шамиля были из глав только знающий ученый мухаджир Ибрахим ал-Чер- кеси, ученый мухаджир хаджи Насруллах ал-Кабири ал-Куралли, твердо мыслящий ученый Гальбац ал- Карати (удрученный отставкой от наибства и убйством своего сына из-за одного дела). Рассказывают, что во время собрания для переговоров о перемирии он сказал им [посредникам] следующее: „Наши отцы говорили — поистине, вы, [т. е. русские], приятны речами, богаты деньгами, легки сначала, тяжелы после (и мы не хотим с вами мира)'. Конец.
Ученый, рассудительный (храбрец, учитель) Хаджияв ал-Карахи (отставленный от наибства), два уче ных и наиба Дибир ал-Анди и Дибир ал-Хунзахи, сын его [Шамиля] дяди по отцу Ибрахим ал-Гимри, Мур тади Али ал-Чиркави совершенный человек (Милрик?) изгнанник, наиб Муртади ал-Ургачи, изгнанник и наиб Гурш ас-Сугратли. С ними было около двухсот из сражающихся ополченцев.
Все находившиеся на Гунибе, будь то мужчина или женщина, по мере своих сил охраняли дороги и границы. (Затем начальник русских, барон, призвал к себе слепого Мухаммеда Эфенди ал-Хуми, оставшегося в Карахе и отделившегося от Шамиля, Мухаммеда Тахира ал-Карахи и его ученика Хаджиява ал-Карахи и послал их к имаму для переговоров о мире.
Когда они достигли крепости Гуниб, то имам не разрешил войти во внутрь крепости никому, кроме тех, кто останется жить у него. Эфенди и Мухаммед Тахир вернулись обратно, а Хаджияв вошел в крепость и остался у Шамиля. Из-за этого впоследствии Хаджияв попал в сильную беду, на некоторое время он был взят в управление, где работал как слуга, а затем был освобожден. Конец.)
Затем в месяце сафаре 1276 [1X1859] г. отряд русских поднялся на Гуниб со стороны того места, кото
124
рое было оставлено без внимания дозорами, выставленными для охраны этого места. Начальник этих дозорных Амирасуль Мухаммед ал-Кудали был там убит, (а его товарищи были забраны в плен). Все сто рожевые, выставленные в различных сторонах Гуниба, соединились в селении. Здесь пали смертью праведников некоторые мужчины и женщины из Гуналя и некоторые мужчины, пришедшие со стороны. Среди них этот ученый мухаджир хаджи Насруллах и мухаджир Камали ал-Гулуди.
На Гуниб поднялся генерал, русские начальники,, наша знать, которая была с русскими, и ополченцы. Шамиль собрал находившихся там мужчин в мечеть. Удалился в то время от него в долину ученый Дибир, сын Инкачилавы ал-Хунзахи со своей семьей, из-за чего он подвергся несчастью, но затем спасся,, и они [русские] его приблизили (сделав его наибом). Конец.
Шамиль уговаривал, подбадривал и увещевал собравшихся с ним в мечети, всех сразу и по отдель-* ности, называя каждого по его имени, призывая к борьбе, к падению за веру и исканию смерти [в битве], но ни один не выказал к этому стремления, даже и его сыновья. Они отговаривались состраданием к своим семьям. От них [русских] к имаму пришли посредники,, требуя мира и прихода Шамиля к генералу. Для этого же пришел Данияль к его родственнику по жене — Гази Мухаммеду. Рассказывают, что имам склонился только благодаря уговорам Гази Мухаммеда,
Он дал им согласие только при том условии, что он и его товарищи пойдут к генералу вооруженные и
