Хроника Мухаммеда Тахира ал-Карахио дагестанских войнах в период Шамиля

что генерал даст ему и тем, кто захочет итти с нимг свободно уйти в Мекку. Они, [т. е. Шамиль и его то­ варищи], условились между собою, что если русские будут отделять товарищей от Шамиля, или же попы­ таются взять у них оружие, то они начнут сражаться

125

yi дерзнут напасть на русских, ища смерти в битве. На этом они и отправились. Но русские встали между Шамилем и его товарищами и взяли у Шамиля его оружие, говоря, что генерал боится вооруженных.

Аллах всевышний, славный и мудрый не предопре­делил произойти тому, о чем они раньше договарива­лись. Рассказывают, что Муртади ал-Урути побуждал на это, но Гальбац отклонил. Конец.

Сообщал тот, кто был тогда с русскими, о том, что если бы начали тогда битву, то перебили бы большин­ство начальников и знати. Конец.

Ополченцы забрали и разграбили то, что было из имущества и лошадей у Шамиля, его двух сыновей и всех тех, кто был с ним. Затем, когда соединились и перемешались меж собою неверные и мусульмане, то наша знать, которая сдалась русским раньше, стала тихо совещаться между собой, стыдясь своего присут­ ствия при Шамиле. Находившийся среди них кадий Аслан ац-Цадакари сказал: „Подлинно, лягушка, кото­ рая упала в отхожую яму не очистится от нечистот. Так пройдемте же мимо него [Шамиля]'. И они ушли. Конец.

Затем был освобожден путь тем, кто там был, к их родным местам, а имама и его двух сыновей с их семьями направили в лагерь русских на горе Кахаль, а затем оттуда вооруженными в крепость Темир-хан- шуру.

Затем Шамиль в сопровождении его опытного секретаря, отставленного от секретарства у имама, Абд ал-Карима ал-Чиркави, и Гази Мухаммед в сопро­вождении его двух товарищей, ученого Хаджиява, сына Газиява ал-Карати, и Тауша ал-Карати, были с возвеличением и почетом отправлены к русскому царю. Они ехали в дорогих колясках, а остальные на­ходились в Темир-хан-шуре, окруженные таким же возвеличением и почетом. Затем приехал Гази Мухам­мед и увез всю семью и двух родственников [Шамиля]

125

по жене, ученых юношей Абд ар-Рахмана и Абд ар-Рахима, сыновей шейха устаза сеиида Джемаль ад- Дина, да помилует его аллах всевышний.1

Дополнение

Из числа того, что постигло Шамиля, было также проявление злорадства путем порицаний и оскорбле­ ний в красноречивых стихах, наполненных явной ру­ганью, со стороны сведущего ученого, опытного и явного противника Шамиля хаджи Юсу фа ал-Яхсави. Тогда нуждающийся бедняк Мухаммед Тахир вступил с ним в состязание, споря с ним и соперничая в сти­хах. Он поместил позади каждого „бейта'2 из стихов Юсуфа свой „бейт', дабы были смежными их устре­мления и были соединены они оба связью стиха.

И вот перед тобой, о читатель, эти стихи различ­ные из обильного моря [поэзии].

Доблести Шамиля стали прахом, Хотя они3 и поставили его имамом.

Доблести Шамиля поднялись великими, Поэтому они и поставили его имамом.

Встал он поутру при расцвете дела ничтожным, а к вечеру Оказался наполненным мирскими благами и порицаемым.

Вступил он в дело свое один, в одиночку, А к концу его стал наполненным помощью и оказался

опорой [ислама].

126

Пленником русских, когда увезли его ночью в наказание За дозволение им запрещенного.

Все русские везли его ночью со славой в воздаяние За разъяснения им запрещенного.

Если кто лжет на аллаха, аллах унизит его

И не встретит он благополучия до скончания века.

Если кто правдив пред аллахом, аллах дарует ему В огне несчастия прохладу спасения.

Сообразно с тем, что его называли эмиром,

Был он также достоин быть названным и тучей бездождной.

По благоразумию ему повиновались как эмиру. Был он также достоин быть названным и дождем непре­рывным.

Ради чего было избиение правоверных И покорное примирение с русскими?

По знанию велась борьба с нападающими И примирение с русскими [было] из-за боязни истребле­ ния.

Если вы скажете, что мы побеждены, или, что мы струсили, То мы более вас правомочны считать себя обиженными.

Была пора — они побеждали, пришло время и стали побе­жденными,

А вы предпочли постоянно сидеть безоружными.

Разве ты отразил силу русских?

Нет, вы пламя огня разожгли среди нас.

Сколько он встречался с силою русских в сражениях, Одновременно прося вас о разжигании пламени [битвы].

Покусившись на гибель, ты хочешь возвышенности в здешнем

мире,

Но другая его [часть]1 не допускает, чтобы ее удаляли.

126

Этим он взял верх над народом по возвышенности в здеш­нем мире,

Но свойства здешнего мира в том, что он удаляется.

Как горько то, что ты теперь испытываешь. Посмотри! Разве стоит то, чем ты гордишься, неизбежного [т. е. смерти]?

Как сладко то, что его постигло сегодня несчастье, За это сохранена религия, как опора.

А разве аллах заповедал позорные деяния? В „военной добыче**1 мы нашли же желаемое.

А разве аллах заповедал злорадство над несчастьем?2 > Ведь Корана довольно для порицания.

Поэтому ты не владетель благоразумия и решительности, О ты, тот, кто свет сделал мраком.

Ты,3 подлинно, сейчас в проявлении злобы. О ты, тот, Кто, сокрушив знания, сам себя сокрушает.

Разве судья воздаст вам добром

За ваше истребление людей благородных?

Разве всемогущий воздаст им ущербом За истребление ими низких людей?

Права мусульман попраны тобою,

А все имущество погибло расхищенным.

Права мусульман [попраны] теми, кто их попирает И кто делает грабеж имущества из отмщения.

Поверг тебя аллах на бок унижения за то,

Что ты возгордился, о притворившийся слепым презренный.

Поверг его аллах на бок возвышения за то, Что он воскресил религию, [ранее] угнетенную.

127

Твой эмират — уничтожение; так суди же в нем. Твое благородство — унижение. Вот тебе позор.

Его эмират — уничтожение для всякого враждующего. Благородство есть унижение [только] для того, кто при­творяется слепцом.

Вы явно отбросили закон вашего владыки И вот вы наказаны ва это в отмщение.

Вы в джихаде защитили веру вашего владыки И он наградит вас за это блаженством.

Достаточно этого для прославления в состязании про­славлением и для порицания в состязании порицанием,

приводящим к рыданию.

Хвала хранителю-защитнику и молитва над избранником

и в начале и в конце [каждого дела].

Для каждого берущего во внимание будет доста­точно в отношении возвышенности Шамиля, высоко­ сти его светской силы и в доказательство хорошего его конца и исхода четырех обстоятельств, даже пяти, изложенных ниже, подобных которым до сих пор ни у кого, как мы слышали, не происходило, да и впо­ следствии мы думаем, что не произойдет. Вот они: целование падишахом ислама при приветствии руки