Сергею было все равно, какие резоны движут Эллой. Заботится она о счастье Аликс или хочет стать сестрой царицы, действует в интересах России или королевы Виктории, которая мечтала посадить внучку на русский престол, – ему было все равно. Он ждал только собственного счастья.
Компания очень уютно проводила вечера. Михайловичи пели грузинские песни, которым выучились, живя на Кавказе, где отец их был наместником почти двадцать лет…
В один из вечеров Ники вздумал исполнить танец Красной Шапочки в «Спящей красавице», который очень любила Маля и он любил, в ее исполнении. Он вооружился какой-то корзинкой, нацепил себе на голову платочек и в полутемном гостиной изображал и Красную Шапочку, и Волка.
Цесаревич почти никогда не приезжал без подарка – и вскоре маленькая шкатулка Мали перестала вмещать привезенные им драгоценности. Впрочем, прежние свои украшения она с легким сердцем засунула в дальний ящик комода – они не шли ни в какое сравнение с чудесными подарками Ники!
Маля ужасно смущалась, что, живя у родителей, она не может должным образом угостить своих гостей, подать ужин и устроить вечеринку, но иногда все же удавалось подать им шампанское.
Маля недолго пребывала в блаженной уверенности, что приезды Ники к ней – тайна для всех, кроме тесного кружка самых близких. Как-то раз, когда наследник прибыл один и Юлия, переглянувшись с сестрой, поспешно начала собираться, у парадной двери раздался звонок. Испуганная горничная доложила, что приехал градоначальник и что ему непременно нужно видеть его высочество. Ники, краснея, но приняв независимый вид, вышел в переднюю, но вскоре вернулся и сказал, что, оказывается, государь его спрашивал, но ему доложили, что наследник из дворца выехал. Об этом немедленно стало известно градоначальнику, и тот счел своим долгом сообщить об этом цесаревичу – ведь он отлично знал, куда тот отправился.
– За каждым моим шагом следят, – смущенно пожал плечами Ники. – После того случая в Японии меня охраняют гораздо строже, чем прежде. Спасибо только, что я не вижу свою свиту. Но сейчас мне придется вернуться.
Он улыбнулся Юлии, которая застыла с одной ногой в уличной, а другой в домашней туфле:
– Хорошо, что вы замешкались с отъездом, а то нас застали бы на месте преступления.
И, поцеловав Малю, отправился к отцу в Аничков дворец.
Юлия взглянула на грустную сестру:
– Знаешь что? Тебе нужно жить отдельно, чтобы иметь возможность встречаться с ним не тогда, когда у тебя есть возможность, а в любое время. И это придаст тебе новый статус.
Маля взглянула на нее настороженно. Новый статус – значит, она теперь будет считаться не просто дочерью знаменитого танцовщика Феликса Кшесинского, в доме которого запросто бывает наследник престола. Поселившись отдельно, она сорвет флер приличия – пусть призрачно-прозрачный, но все же существующий! – со своих отношений с ним, и статус ее будет – любовница цесаревича Николая Александровича…
– Отец не позволит, – шепнула она.
– Если хочешь, я с ним поговорю, – храбро вызвалась сестра.
– Погоди, мне нужно сначала спросить у Ники, вдруг он не захочет… – нерешительно сказала Матильда.
– Спроси, – согласилась Юлия. – Но одновременно начинай подыскивать дом.
– Не знаю, хватит ли у меня средств снять дом, – усомнилась Маля. – Может быть, лучше квартиру?
Юлия только расхохоталась в ответ:
– У султана не просят мешочек риса, слышала такую восточную пословицу? Но и не предлагают ему ношеный халат. Поговори с ним поскорей и подыскивай дом, да пороскошней!
Элла – Ники, Дармштадт.
«Дорогой Ники, вот, наконец, мое письмо насчет Пелли 1 [14] .
Как всегда, у него никаких перемен, а ты помнишь наши прежние разговоры, так вот, я хочу, чтобы ты знал все совершенно ясно: после разных бесед он обещал повидать Пелли 2, но хочет, чтобы она поняла, что вопреки глубокому и неизменному чувству у него не хватит мужества сменить р. [15], но я повторяла, что Пелли 2 жаждет видеть его и объясниться, – в общем, дорогой, надежды мало, и он просит меня передать тебе, чтобы ты правильно его понял, но, я думаю, если он повидается с Пелли 2 и поговорит с ней, то, может быть, господь даст ему мужество сделать ради любви то, что теперь кажется ему невозможным.
Несмотря ни на что, я надеюсь, что любовь окажется сильнее, а его любовь так глубока и чиста, и бедное создание так беспомощно-несчастно, что просто сердце болит из-за того, что р. стоит между ними. Они оба должны молиться, и ах, я так на это надеюсь, ведь все другие затруднения уже отпали…»
Маля долго не решалась последовать совету сестры, а когда все же принялась искать подходящий дом, оказалось, что это не так просто. Теперь она ругала себя за то, что медлила, потом – что Ники перестал приезжать в дом Кшесинских. Возможно, конечно, он просто был чрезвычайно занят…
Маля предпочитала думать именно так, гоня от себя мысли, что лишь до поры до времени его веселили свидания украдкой, поспешные совокупления чуть ли не на глазах других людей, а потом стали раздражать и унижать. И хотя она ради него готова была на все и, пожелай Ники, отдалась бы ему на сцене Императорского театра, она уже приучилась смотреть на все его глазами, и это ее тоже стало раздражать и унижать.
И все же она постоянно чувствовала его любовь и его желание.
По воскресеньям Матильда бывала в Михайловском манеже на конских состязаниях. Ее ложа располагалась как раз напротив Цapской, и Ники всегда присылал ей цветы с двумя гусарами, своими однополчанами – князем Петром Павловичем Голицыным, которого все называли просто Пикой Голицыным, и другим Петром, Котляревским, которого именовали Пепой. Их называли адъютантами мадемуазель Кшесинской-2, а они прозвали Малю ангелом. Оба были в нее влюблены, однако смиряли свои чувства ради того, кому служили и кому были преданы всем своим существом, а потому всегда сообщали, по какой улице и в какое время цесаревич будет возвращаться в Аничков дворец. Чаще всего после состязаний она возвращалась на своей одиночке шагом по Караванной улице по направлению к Аничкову дворцу с тем расчетом, что Ники по дороге ее обгонит, и она сможет на него еще раз взглянуть.
25 марта, на Благовещение, Маля присутствовала на параде Конного полка по случаю его полкового праздника. Хоть у нее было именное приглашение, она села в одной из лож для публики в конце манежа. Совет ей дали все те же Пика и Пепа. Вскоре она поняла почему: когда государь со свитою обходил фронт полка, Ники, идя за ним, в упор смотрел на Малю, а она – на него влюбленными глазами. Поворот исполнялся долго, поэтому и взгляды получались очень долгими.
И вот как-то раз пришло известие, что Ники нынче вечером снова появится у нее дома. Кажется, намечался серьезный разговор.
Маля была вне себя от волнения!
Юлия постаралась на это время уйти из дома.
Ники прибыл – торжественный и немного печальный. У Мали дрогнуло сердце. Кажется, радостные ожидания ее обманули. Кажется, ее ждет какая-то неприятность…
Так и вышло. В тот вечер Николай впервые сказал ей о своем намерении жениться на Аликс Гессенской и сообщил, что уезжает за границу, где приложит все силы для того, чтобы она согласилась выйти за него.
– Мой брак и наша разлука неизбежны, – сказал наследник. – Я знаю, ты любишь меня, и ты дорога мне необычайно. Я вечно буду помнить о тебе и любить тебя. Но наша связь будет прервана в тот миг, когда я получу от Аликс согласие. Я не смогу обманывать ее. Я не смогу обманывать женщину, на которой буду женат. И ты должна знать, что я все расскажу ей о наших отношениях.
Маля смотрела на него неподвижным и спокойным взором. Ей была чужда и непонятна эта всепоглощающая и всеподавляющая честность и порядочность. Она уже достаточно хорошо знала мир отношений мужчин и женщин, чтобы понимать: мир этот зиждется на лжи, но по большей части это ложь
