Свой среди чужих

избранницу в Королевский дом и представил ее как свою новую супругу, при этом и британское дворянство, и церковь не осудили бесстыдство. Теперь история повторялась вновь – та же самая схема, автокатастрофа под мостом. Вероятно, вынужденная – они… черт, они каким-то образом наняли этих ублюдков негров, чтобы те изнасиловали и, возможно, убили ее в туалете Нью Эйдж Арены, – но так получилось, что я оказался на пути у этих негров. Вероятно даже, они заказали обычное изнасилование – естественно, после этого британский принц не смог бы встречаться с обесчещенной девушкой, да еще и русской. И получается, я…

Ублюдки траханые. Получается, что я спас Катерину от этих негров, и они активировали запасной план. Никакого другого плана, кроме того, что у них был уже отработан, у них не было. Журналисты подняли шум… но это всего лишь журналисты.

Вот только я – не журналист. И это – прямой вызов мне. Им не стоило делать это с русской, и им не стоило никаким образом втягивать в это дело меня. Они допустили ошибку, не сдали назад, когда увидели меня.

И теперь за эту ошибку придется платить.

Аккуратно сложив газету, я убрал ее в кейс. Затем на память набрал номер Мишо. Агента Мишо – для меня сейчас это самое главное.

– Марк. Это я. Мы можем попасть сейчас в Куантико? Надо кое-что посмотреть. И захвати, пожалуйста, все базы данных, какие у нас остались с открытия Нью-Эйдж Арена. Надо кое-что прояснить. Да, это срочно.

У ворот базы морской пехоты САСШ в Куантико нас ожидал агент ФБР – молодой, серьезный, в темном костюме и белой рубашке, все как полагается. У него был автомобиль «Шевроле Импала-03», и мы с удовольствием оставили автомобили под охраной ФБР на гостевой стоянке, чтобы не морочиться с обыском и пропусками. Мишо с тех пор, как перешел в частный сектор, сменил пожилой «GMC» на почти новый «BMW X5», я ездил на «Майбахе-53», взятом напрокат. И та, и другая машина в хит-листах угонщиков была на первых местах, поэтому возможность оставить машину на бесплатной, даже еще и охраняемой государством стоянке была не лишней. Сев в «Шевроле», мы поехали по базе с разрешенной скоростью тридцать миль в час. Откуда-то доносилась стрельба – автоматная и четкие одиночные щелчки выстрелов снайперских винтовок. Снайперы ФБР учились своему делу у снайперов Корпуса морской пехоты САСШ.

В здании Гувера – в ФБР вообще есть много всего названного в честь директора Гувера – нас вписали как Монтойя + 2. То есть агент Монтойя и два посетителя, это было хорошо тем, что не нужно указывать свои имена, «+2» оно и есть плюс два и не более. Каждому из нас выдали бейджи без фотографий – они означали, что передвигаться по зданию можно лишь в сопровождении сотрудника ФБР. В здании было на удивление малолюдно – экскурсий сегодня не было, а посетителей в чисто исследовательских и аналитических подразделениях никогда не бывает много.

Вся проблема в таких случаях бывает в камерах. Сейчас такие времена, что подрядчики экономят на всем, в том числе и на системах видеонаблюдения – Нью Эйдж Арена не стала исключением. Совсем сэкономить не получается, наличия видеокамер требует страховщик, это сказывается на величине страхового взноса. Именно поэтому появились супердешевые камеры наблюдения – не камеры, а по сути автоматические фотоаппараты, делающие снимки с промежутком в несколько десятков секунд и отсылающие их в центральный банк данных, в режим непрерывной съемки они переходят только по команде оператора. Снимки делаются в самом плохом разрешении, сто пятьдесят, иногда даже сто точек на дюйм, и отсылаются на винчестер, на котором происходит автоматическая перезапись данных, т. е. старые снимки постоянно заменяются на новые, высвобождая тем самым дисковое пространство. Считается, что если информация с жесткого диска стерта, то она исчезла бесповоротно, на самом деле это не так, чтобы она и в самом деле исчезла бесповоротно, нужно переписать что-либо поверх нее раз двадцать. Для восстановления информации нужно специальное оборудование, именно поэтому мы обратились в Куантико. Вернее, Мишо обратился в Куантико, меня бы тут и на порог не пустили…

Агент довел нас до большого, вытянутого в длину помещения, заставленного аппаратурой, одних экранов я насчитал семь штук. В помещении было очень сухо и стоял особенный, на грани восприятия гул – шум работы вентиляторов, охлаждающих системные блоки компьютеров. Всем этим богатством заведовал один человек, молодой и полностью лысый (уж не от излучения ли) с кольцом в ухе. Вероятно, он был настолько ценным сотрудником, что правила относительно внешнего вида сотрудника ФБР его не касались. Ах да, он же не выходит отсюда, не ловит преступников. Этакий местный Румпельштильцхен[81].

– Привет, Бо! – по-свойски поздоровался Мишо, заходя в комнату…

Румпельштильцхен ответил на рукопожатие, покосился на меня, но Мишо не стал меня представлять. Я принял неприступный вид, какой, по моему мнению, должен быть у высокопоставленного сотрудника Минюста. Пусть думает, что хочет.

Меня всегда вводил в недоумение идиотизм разведывательных служб. Точнее, кадровых разведывательных служб. Почему-то до сих пор считалось, что вершина разведывательного искусства – это внедрение нелегала в чужую страну. На этих нелегалов тратились огромные деньги из казны, не только из нашей. Господи, какие нелегалы могут быть в двадцать первом веке, когда для того, чтобы улететь из Санкт-Петербурга в Вашингтон или Берлин, надо просто сесть на самолет, перед этим немного заплатив за визу. Вот я – русский, и все знают, что я русский, я это и не скрываю. Я нанял правильного человека и благодаря этому стою сейчас в месте, куда не попадет ни один нелегал ни за что в жизни. И если речь идет об отстаивании русских интересов в Вашингтоне – спросите меня, и я на двух страницах напишу вам список лоббистских и адвокатских контор, которые, если им хорошо заплатить, пролоббируют решение о ядерном ударе по Лондону. И все это будет стоить ровно столько, сколько стоит по прейскуранту, и никакого риска – просто пришел, положил на стол чек и объяснил, что тебе нужно. В сущности, это уже делается, просто кадровые разведчики не могут работать по-другому. Не исключено, что нам удастся сделать примерно то, что сделал Петр I, превратив потешную армию в грозное войско, разбившее непобедимых шведов.

Если хочешь что-то скрыть – положи это на самое видное место.

Мишо достал из кармана съемный жесткий диск, и парень скривился.

– Черно-белое?

– Оно самое. Восемь кадров в минуту.

– Что ищем?

– Я сам пока не знаю. – С этими словами Мишо достал из кармана и положил перед Румпельштильцхеном лазерный диск в упаковке без обозначения.

Парень повеселел, смахнул куда-то диск.

– Придется подождать. Дело долгое, и кофе у меня тут нет. Кофе из общего аппарата в коридоре, и вкус такой, как будто кто-то нассал в аппарат.

– Спасибо, обойдемся…

– Вот она!

Это и в самом деле была Катерина. Камера запечатлела ее улыбающейся, и это опять разбередило только-только начавшую отходить боль.

– Исходная точка. Отслеживай ее.

– Понял…

Еще через несколько кадров мы увидели того негритянского ублюдка. В руке у него был сотовый телефон, он набирал номер.

– Можешь очистить?

– Смеетесь? Работы хватит до конца моей жизни, это же не изображение, а дерьмо собачье.

– Хорошо, крути дальше.

Кадры поползли на экране, сменяя друг друга.

– Стоп! – крикнул я.

На очередном кадре я увидел этого самого негра, а рядом с ним – еще одного человека. Оба они не смотрели друг на друга, казалось, что они просто стояли рядом, – но я хорошо знал, что это значит. И опознал этого второго человека, – скорее не опознал, а почувствовал каким-то шестым чувством. В