Катерина ждала меня на ступенях. Она ни о чем не стала спрашивать. Села снова сзади — повеяло ванилью и алкоголем. Я тоже рта не разевал. Добрались как раз вовремя — в «Ягуаре» уже гуляли вовсю. Катерина смотрела, крепилась, и все же:
— Ну тут и рожи… А певца я бы утопила в сортире…
— Вернемся?
— Прекрати, пожалуйста… Я буду развлекаться.
— Как угодно. Вот, сыграй в чет-нечет.
Я оставил Катерину возле кучки игроков. Постукивали обточенные океаном камешки, приторно пахло пряностями. Сам, не суетясь, прошел в конец зала. Там у портьеры сидел бородатый карлик. Я отодвинул занавес, заглянул внутрь: порядок, уже начали рассаживаться.
— Ставки принимаешь?
Карлик кивнул.
— Сотня. Запиши на Кватепаля.
— На какую маску?
— Что?
— Принимаем на маски, текутли.
— Черт. — Я оглянулся. Белое платье Катерины было там, где и десять минут назад. — Какого дьявола я буду ставить на маску? Где Квапаль? Он выступает сегодня?
— Я не знаю, текутли, — карлик отвечал смиренно-наглым тоном и пошевелил корявыми пальчиками на кучке фишек. — А только такие сегодня правила, и если не хотите, то и не ставьте. А что до имен господ бойцов, то я их не спрашиваю. Вот даже вы придете, хозяин даст вам маску — будут ставить на вас.
Я стоял, как последний идиот, с сотней в руках. Карлик поднялся и дернул за шнур.
— Поторопитесь, если будете…
— Н-на… синюю. Ладно.
— Ваша фишка.
Я сунул тяжелую квадратную бляху в карман и пошел за Катериной. До этого не замечал, что белых платьев — несколько и та, что я принял за Катерину, вовсе ею не была. Вот еще наказанье! Где же… А, вот! У самой сцены, покачиваясь в такт флейте и барабанам — уставилась на певца.
— Катерина… Пойдем.
— Куда?
— Увидишь сама. Ну — идем.
— А куда? Ты уезжаешь? Имей в виду… я останусь!
— Это здесь. Не упирайся… Как твой чет-нечет?
— Выиграла. Смотри, какая монета странная.
— Старая пятерка, но они еще в ходу. Можешь поставить.
— На него?
— Поставь на желтую маску. Твоя пятерка против моего стольника… хотел бы я все-таки выиграть.
Мы прошли за портьеру, сели в камышовые плетеные креслица. Катерина с удивлением смотрела на сцену.
— А что это?
— Парапокс. Вон перекладины, там они держатся, а дерутся ногами.
— Что-то я не понимаю…
— Увидишь — так сразу поймешь.
Народу был уже полный зал. Кое у кого в руках — тоже маски. Любители, их выпустят потом, поразмяться всласть. Сосед слева, через три места, обмахивался ножной перчаткой.
Карлик проковылял по площадке, и заскрипели под задницами плетеные сиденья. Катерина вытянула ноги поудобнее. Невидимые барабанщики ударили в свои долбленые причиндалы. Началось.
Первой парой вышли драться черная обезьяна и красный тукан. Подпрыгнули, устроились поудобнее — и пошли примеряться, пока только враскачку, на длину ноги. Обезьяна была как обезьяна — коренастая, коротконогая, прыгучая. Тукан повыше, голенастый. Помалу бойцы раззадоривались. Тукан неожиданно для противника выкрутился «солнцем» и обеими ногами ударил обезьяну в горло. «Тут ему и смерть пришла», — обезьяна рухнула с перекладины, хорошо еще, если позвонки целы… Его унесли, а тукан, между прочим, «уронил» еще двоих, прежде чем парапоко в маске белой свиньи прошел над ним головоломной мельницей — сволочной прием, где-то в этой свистопляске он на мгновение оказался на территории противника, но из-за бешеного темпа этого не видно — и прицельно врезал по пальцам. Сам, правда, тоже выпустил перекладину, рухнул, картинно приземлился на плечо и пошел кататься по площадке. Но тукану он, по всей видимости, раздавил пальцы на правой руке — тот не катался и не корчился, просто сидел, как мешок, под своим древком, вытянув по полу изувеченную ладонь. Катерина что-то воскликнула над плечом. Я обернулся:
— Ну, как тебе? Запрещенный прием! Но это для настоящих мужчин. Погоди, вот заказные отдерутся, тогда я тоже…
— Что? Ты с ума сошел! Они убьют тебя!
— Не учи меня жить, женщина. Видишь — вон с маской, и вон тот… Это так, любители, с ними — просто массажик.
Она пыталась меня удержать, но где там! В поединках объявили перерыв. Я вышел размять ноги, приглядывался всерьез: тряхну — ну не стариной, а все-таки я был не последний на перекладине.
Распорядитель позвал нас в зал. Усаживаясь, я нащупал в кармане фишку. На что ж ставил — вроде бы на синюю? А ее что-то не видать. Катерина сложила руки на спинке кресла перед собой, уткнулась подбородком и не то глядела поединок, не то дремала. Я сделал знак карлику — подойти.
— Я ставил тут. Что мой боец?
Карлик поглядел на кусок металла, закивал.
— Скоро, текутли. Парапоко молодой, сильный, хорошо держится. Верные деньги.
— Ладно. Я сам хочу… но не с этими мешками, ты понял?
Он заломил брови:
— Так не делают…
— Знаю. Не твоя забота. С тем, кто останется в последнем круге. Кватепаль уже выходил?
Карлик не отвечал. Он пялился на Катерину. Пришлось показать ему монету. Уродец очнулся и взял деньги.
— Еще нет. Он в последнем круге как раз. А сиуатль — с вами?
— А тебе что? На еще — принеси маску, перчатки. И десять дам, если сделаешь, как сказал.
Карлик внимательно на меня посмотрел и отошел. Я за ним не следил. Он, конечно, сейчас поплелся к хозяину зала. Вообще-то, бывали случаи, когда подстава из публики нанималась нарочно, чтобы убить бойца. Хотя против хорошего парапоко, даже после пяти кругов, выстоять еще уметь надо. Случалось и наоборот. Тут, если у хозяина жадности хватит, — мое дело в шляпе. Подраться захотелось вдруг необыкновенно, аж ладони зазудели.
Круг оказался неинтересный, кончился за двадцать минут — переходом в следующий бойца в маске летучей мыши-вампира. По-моему, он даже не запыхался. Висел себе, зацепившись ступнями, испуская душераздирающие рулады — не то хохот, не то вой, пока почтеннейшая публика выходила в очередной раз глотнуть дыма. Катерину, кажется, сморило совсем — крики летучей мыши не заставили ее голову поднять. Устала, бедная… Мне как раз не мешало бы пойти поискать гуараны. Нечестно? Боги Ацтлана с вами, господа хорошие! А чем же напичканы эти парни? И я, конечно, ее нашел — в автомате, в углу. Четыре зернышка — хватит. Прошел, не спеша, по залу. Чувствовал себя отлично, и еще оставалось время набрать сил дыханием, и для гуараны…
Катерина не спала. Она разговаривала с карликом (как он мне надоел!), а по залу уже шныряли две полуголые девушки из подтанцовки. Хороший знак. Я не успел добраться до урода и выкинуть его из ряда за шиворот — он сам испарился. Катерина поглядела на меня рассеяно.
— Ты где был?
— По нужде ходил. Все спокойно?
