— Да… Знаешь, что мне сказал этот малыш?
— Хвалил твои рыжие волосы?
— Почти, — Катерина наморщила нос. — Он сказал, что передаст Кватепалю…
— Что?
— Что рыжеволосая ищет его. Откуда он узнал?
— Выкинь из головы. Смотри бой. Я спрашивал его о Кватепале, он видел, что ты со мной, вот и все дела. Смотри, смотри — сейчас он его сделает! Тьфу, это даже не интересно.
— Как ты думаешь… это не может быть он?
— Ты у меня спрашиваешь? Кто с ним дружбу водил?
— Ну, Артем! Я не знаю… они все какие-то… все вытянутые и двигаются как-то…
— А то! Ведь они по 12 часов в день висят. Вот позвоночник и растягивается.
— Не шути.
— А я серьезно.
Катерина надулась и отодвинула кресло подальше. Ну и черт с этим… честно говоря, меня сейчас больше занимала предстоящая драка. Что она будет — я не сомневался: на меня уже принимали ставки. Третий и четвертый круги я пропустил. Отключился от всего и погрузился в дыхание. Снаружи это незаметно: ну, сидит себе мужчинка, расслабленный весь. Выпил, может, или сонной травки выкурил — грезит. Перед последним кругом Катерина выходила, я и воспользовался случаем: вытряхнул три зернышка. Покатал по ладони. Подумал. Проглотил два. Хватит.
Ну, наконец-то! Синяя маска — это был ягуар, он свалил желтого саймири в первом же бою. И держался все остальные — просто отлично. Меня грела мысль, что я выиграл — раз, и гуарана — тоже. Катерина ерзала, ей уже стало скучно.
— Пойдем… Ну, что с тобой такое?
Я сидел, вытянув ноги, не двигался, рта не раскрывал — внутри плескалось огненное море. Хорошо, прекрасно!
— Артем! Ну, ведь мы же его не увидим. Пойдем. Пожалуйста!
Тут сзади ко мне прикоснулся кто-то.
— Все готово, текутли, — распорядитель сунул мне маску и снаряжение. — Вам одеться…
Я встал. Катерина поглядела на меня снизу вверх. Не разжимая губ, я ей жестом велел оставаться на месте. Обо мне уже делалось какое-то объявление — слова гремели, я их не разбирал. В таких случаях обычно говорят о «приезжем мастере»… Моя маска оказалась — лиловый броненосец. Кольчатый хобот нависал перед глазами. Ладно… хоть лицо прикроет немного. Я зашнуровал ножные перчатки туго, как только мог — оказались великоваты. Халтурщики чертовы… Совсем почти голая девица ударила в гонг, и меня подтолкнули на площадку.
Ягуар уже был там. Он сидел себе спокойно наверху, на своих клетках. Завидел меня, соскользнул вниз и закачался на одной руке, показывая зрителям в зале палец — мол, сейчас я его уделаю! Там творился содом — в смысле шума и скрежета зубовного. Я подпрыгнул и занял свое место.
Мой инструктор учил — никогда не разглядывай противника. Обводи его, обманывай, но никогда не ищи глаза. А увидишь — бей сразу. И поменьше этих вывертов на публику. Ягуар, видно, тоже учился в хорошей школе. Он перестал кривляться, когда пропустил мой славный режущий правой — сразу же ушел в безопасный угол (вот это руки, вот так дыхание!). Оттуда несколько секунд спустя налетел на меня — и понеслось.
Я не подымался по древку уже довольно давно. Я знал, что риск большой. Этот парапоко был классный боец, растяжки поразительной, а я — всего лишь отличник боевой подготовки. Тем слаще было ловить его на простонародные приемы. Он в Ответ заставлял меня перебрасываться из угла в угол, надеясь, что руки не выдержат. Из чего я заключил, что предыдущие ребята все-таки помяли его чувствительно, — и старался достать его в каждой серии. Тогда он бросил к черту свою тактику измора и пошел выкладываться на всю катушку. Я это изменение не уловил сразу, зато уловил такой косой удар по левой скуле, — мало не показалось. А поскольку уйти не смог — получил заодно по печени и на излете — по коленям. Мастер! Убийца! Чем дальше — тем хуже, он размялся и почувствовал себя совсем уже королем древка, и, когда я увидел, как он ставит руки, чтобы выйти надо мной в мельнице — ну, зачем обязательно по пальцам, — он парень ловкий, достанет до груди, — прощайте, ребра… Спастись я мог, только уйдя внезапно, но у меня было невыгодное угловое положение, простым перебросом я бы попал на его половину и был бы, по всем правилам, с боя снят с позором. Надо было двигаться только назад, а для этого придется качнуться вперед… и сейчас же, как только я подумал — ножная перчатка ягуара прошла передо мной, зацепила дурацкий хобот и врезалась в бровь. Это было страшно больно, — прямо по нервной точке, гад! — но, заливаясь слезой, я уже знал, что делать. Руки у него соскользнули, вот что! Толчок вперед был хороший, и на втором проходе мельницы меня на пути уже не было! Однако, какой все-таки боец! — промахнулся, сорвался, и умудрился повиснуть на мне. Поединку был конец — по хорошим правилам он оказывался на моей половине, но тут уж не до правил: пальцы и без того сводило, а еще лишние сто килограмм, да в рывке… Мы сверзились оба, но я все-таки на него. На мягкое пришел.
Откровенно сказать — не помню, как уж там нас растащили. Как оделся опять в свое — тем более. Начиналось снова все с того, что я стоял у портьеры, прижимая к брови платок со льдом, а карлик, подобострастно хлопая красными веками, умолял принять выигрыш. «На маску, — повторял он. — Берите, текутли». Наконец деньги взяла Катерина. Она была озабоченная и сердитая.
— Ты хоть понимаешь, что нам идти до Тегуана?
— Дойдем…
— Дойдем? Ты? Да тебя ноги не держат! Зачем тебе это понадобилось? Впечатление хотел произвести?
— Дойдем. — Я знал, что делать. Еще оставалась гуарана в кармане рубашки. — Ты только помоги выйти отсюда.
Катерина фыркнула.
— Что? Прикажешь ноги тебе переставлять?
— Нет. Руку дай…
Мы выбрались на улицу. Я отвернулся, вытащил пробирку и проглотил зернышки. Прислонился к стене. Теперь недолго… пока начнет разливаться огонь… не будет ни боли, ни шума в ушах.
— Ну, так лучше. Пошли. Нет, стоп. Ты дала ему десятку?
— Никому я не давала никаких денег.
— Так давай. Я обещал.
— С ума сошел! Собираешься вернуться? Еще пару боев?
Я взял у нее деньги (она все их в руках держала) и двинулся к двери. Дверь распахнулась навстречу, выпустив еще кого-то. Карлик стоял там же, видно, ждал, что я вспомню, — или провожал. Я порылся в пачке, вынул десятку…
— Сиуатль…
Тот, что вышел, обращался к Катерине.
А она замерла. Я видел только, что она растерялась и перепугалась. Турнул карлика с десяткой, захлопнул дверь, во мгновение ока встал рядом с Катериной.
— Что тебе надо?
Он перевел взгляд с Катерины на меня, потом снова уставился на нее.
— Я Квапаль.
Катерина тихонько ахнула. Я положил руку ей на плечо. Квапаль, засунув руки в карманы, молча ждал. За ним подмигивал красным газосветным глазом попугай с вывески. Бедная Катерина! Если это ее красавчик — хорошо ему сегодня досталось.
— Не смотри на женщину. Не пугай ее. Это я тебя искал. Нужно будет поговорить, только не здесь.
— Поговорить? — он отвечал по-ацтекски, и выговор — не городской, врастяжку. — Можно. Почему нет? В Колодец пусть она придет, завтра. Там и поговорим.
Мы дошли до Тегуана, ни слова не сказав друг другу. Катерина смотрела под ноги, как будто считала
