чистить картошку и штопать носки. И еще мы подготовим к празднику концерт самодеятельности. В Драмтеатре у нас знакомые артисты есть…
Про дядю Павлушу и тетю Машу я решил не говорить. А то он чего доброго еще подумает, что я хвастаюсь.
Начальник госпиталя почему-то заулыбался.
— Значит, без дураков. Что ж, идея интересная. Сейчас пригласим сюда нашего командующего, сестру-хозяйку.
Сестра-хозяйка отнеслась к моему предложению сурово.
— Хулиганничать здесь мы вам не разрешим.
— Ничего, — сказал главный доктор, — я думаю, что пионеры смогут проявить себя достойным образом. Вас как величают, молодой человек?
Я называюсь по всей форме:
— Председатель совета отряда пионерской дружины школы номер два города Чкалова.
И тут же получаю бумагу, где черным по белому написано, что податель сего документа имеет право посещать госпиталь в любое дневное время. А с ним вместе еще пять пионеров.
Такого замечательного документа не было ни у кого в городе!
И вот началась наша шефская помощь, «без дураков».
Концерт
На праздник Красной Армии мы решили собрать деньги и сделать раненым подарок. Денег набралось почти триста рублей. И мы пошли в «Канцтовары».
В «Канцтоварах» стояли на прилавке два черных бюста из гипса. Как раз по нашим средствам. Один большой, с отколупанным белым носом. Это был маршал Клим Ворошилов. С табличкой «Удешевлено». Другой — поменьше.
— Председатель Президиума Верховного Совета. Всесоюзный староста, — как объяснила девушка, — Михаил Иванович Калинин, без изъянов.
Но Клим Ворошилов был в военной форме, а Калинин в штатском пиджачке. Канешно, лучше было бы подарить Верховного главнокомандующего. Но бюста товарища Сталина в магазине «Канцтовары» не было. Мы выбрали удешевленного товарища Ворошилова с отколупанным носом. Нос мы закрасили черными чернилами и потащили на санках свой подарок в госпиталь.
Раненые страшно обрадовались, и врачи нас похвалили. Еще мы раздали кисеты без табака и печенье по карточкам. А потом устроили концерт.
Тетя Маша учила меня читать «с выражением». Когда я первый раз прочитал стихи в классе «с выражением», все просто умерли со смеху. Даже Борька с Геркой смеялись как сумасшедшие. Чуть урок не сорвался из-за этого.
А Таиска залепила мне в журнал «отл.». Потому что все читают стихи, которые нам задают на дом, без «всякого выражения». Бубнят и бубнят. Особенно ребята стесняются. Ну, в классе, канешно, можно и пробубнить. Но ведь надо же выступать на сборах. И в госпитале перед ранеными. Там такой небольшой зальчик есть на втором этаже, даже пианино стоит. И куда мы своего Ворошилова приволокли.
Теперь смотрите! В зале — «полный аншлаг», как говорит тетя Маша про спектакли, в которых сама играет. Народ собрался со всех этажей. Кто мог ходить — сам пришел — хоть с палочкой, хоть и на костылях. Пришлось даже из палат стулья подтаскивать. А еще нянечки привезли на каталках тяжелых.
Я сам взялся вести концерт и, канешно, поздравил всех с великим праздником и пожелал скорой победы над фашистскими гадами.
Мы хором спели «Вставай, страна огромная…». Девчонки танцевали гопак.
А уже в конце я стал читать стих, который выучила со мной тетя Маша специально. В школе его не задавали. Даже не знаю, кто его сочинил. Не Пушкин, канешно.
Я читал с «выражением»:
Я так распалился, читая это стихотворение! Как будто это я сам с Колькой Чувыкиным тушил эти проклятые фашистские зажигалки.
